Марина Туровская - Зона Топь

Не надеясь, что Ириша поедет со мной в мэрию, я не стала ее будить. Скинула для очистки совести эсэмэску, сонно натянула на себя цветастое платье и надела высокие сапоги. Но в восемь Ириша позвонила.

Голос соседки был решительным и сердитым.

— Сантименты на потом, сначала дело. Ты готова?

— Да. — Я убрала тушь для ресниц в косметичку. — Подходи через пятнадцать минут к машине.

— Уже иду.

Увидев меня с черно-красными волосами и в платье с алыми маками на черно-зеленом фоне, Ириша закурила.

— Хорошо подготовилась, молодец.

А вот сама Ира выглядела бледненько. И лицом, и одеждой, и настроением.

Торги заняли не пятнадцать минут, а только пять.

И до аукциона мой бизнес-план был признан лучшим, а уж после справки об оборотных средствах, о специализированном направлении торговли и, конечно же, о наличии свободных средств вопросов не возникло.

Результаты объявили в кабинете заместителя мэра по строительству Виталия Александровича. Сразу же после формального объявления моей победы я минут пять наблюдала кислые лица своих конкурентов, неискренно поздравлявших меня.

После рукопожатий Виталий Александрович, Чернецкий как представитель банка-гаранта и пресс-секретарь, заявившийся на торги в художественно разодранных джинсах, сели за фуршетный стол, а я, извинившись, попятилась к дверям. Есть мне не хотелось, пить не имела права, а сидеть с выпивающими мужчинами посчитала потерянным временем.

Заместитель мэра благосклонно махнул дланью, отпуская меня домой, а Ирише пришлось остаться для украшения стола и поддержания компании.

По взгляду, брошенному соседкой на чиновника, стало понятно, что Саше придется сегодня ночевать одному. Но ничего, он сделает вид, что не заметил отсутствия Ириши. И тетя Лиля «не заметит».

Известный оптический эффект — если медленно идти мимо забора, доски которого поставлены неплотно друг к другу, то для удовлетворения любопытства приходится заглядывать в просвет между досками. Если идти быстро, то перед глазами возникает чуть смытая картинка того, что происходит за забором. А если ехать на машине, то картинка становится гораздо четче.

Проезжая мимо забора, я наблюдала отрадную сценку семейной идиллии, которую совсем не портила облачная погода. Чуть правее от дома, на зеленой лужайке с цветниками, высаженными мною, Ниночкой и тетей Лилей в редкие свободные часы, в шезлонге сидела Аня и читала толстую книгу. На коленях Анны лежали два пакетика с едой и белейшее полотенце.

Рядом, на площадке, выделенной как «детская», носились мой Данька, шестилетний Васька, мальчишка из дома напротив, и черный Ривз. Иногда мальчики, стараясь не сильно помять цветочки, подбегали к Ане, и она давала из левого пакета фрукты мальчикам, а из правого собачье питание Ривзу, не забывая каждый раз вытереть пальцы.

Заметив меня, Аня встала, накрыла полотенцем пакетики и отложила в шезлонг книгу. Как я и думала, это был медицинский учебник.

— Вижу, что торги прошли в твою пользу.

— Да! — Я обняла Аню. — Теперь мы можем болтать до вечера, и нам никто не будет мешать!

«Никто не будет мешать» — понятие относительное. Иногда один телефонный звонок от неприятного человека выбивает из расслабленного состояния на полдня, а полуторачасовой треп любимой подруги или требование внимания ребенка ничуть не раздражают.

Я поставила второй шезлонг рядом с Аниным, и мы до обеда обсуждали новости и лениво воспитывали играющих детей и собаку.

Самую больную для нас тему, тему моей беременности, мы обсудили сразу.

— А ты? — Я взяла руку Ани, чтобы лучше слышать ее сердце. — Ты бы как поступила?

Вот это был взгляд! Взгляд человека, давно выбравшего приоритеты на ближайшие несколько лет. И ее молодость на секунду потерялась на фоне мудрости уникальной, но не самой счастливой женщины.

— Не надо, Маша… не надо. У меня нет выхода, я стерильна. — Аня вздохнула несколько раз. — Я бы, Машенька, от кого угодно родила и на любых условиях. А если мне не дано, то я буду помогать другим детям. Сейчас съезжу в Италию, а потом на учебу в институт, буду работать в детской клинике.

— А в Топь вернешься?

Аня улыбнулась. Не печально, не надменно, а спокойно.

— Куда же я от нее денусь? Пока альтернативы у меня нет.

— Мне яблоко! — заорал Даник и с налету схватил с колен Ани яблоко, за ним подхватил грушу Васька. Самым последним подскочил Ривз и утащил остатки еды в пакете.

— Очень понимаю тебя, Анечка. — Взяв из пакета апельсин, я очищала его, и на руки брызгал горький сок потревоженной кожуры. — Но у меня другая ситуация, прямо противоположная твоей. Я чувствую себя кроликом для опытов, вернее — Хавроньей, которой ввели чужую кровь, изменив ее… А Ленчик обещал мне стабильную семейную жизнь, и я ему верю.

— Машка, ты не просто дура, ты дура загипнотизированная. — Аня, обладающая, как и Ленчик, феноменальной физической силой, легким жестом левой руки притянула мой шезлонг к себе. — Смотри мне в глаза.

Разумеется, от взгляда Ани не отвлечешься, и я слушала ее монолог, не моргнув. И постепенно агрессивное настроение, в котором я пребывала последнюю неделю, сменилось реальной оценкой происходящего.

— Ты ему не жена, Маша, ты инкубатор. У Ленчика другое понимание семьи. Не зря он занялся религией. Он возомнил себя богом. — Глаза Ани держали мой взгляд. Голубая радужная оболочка казалась почти синей. — Девы Марии из тебя уже не получится, поэтому у него будет жена, с которой удался эксперимент по производству детей. Ты думаешь, ты одна, с кем произвели эксперимент?

Меня шатнуло осознанием, что невольно угадала свою роль подопытной Хавроньи. А голос Ани снимал слой за слоем наваждение убедительных слов Ленчика.

— Ты седьмая!.. Я точно не знаю, кого подвергали осеменению, но меня-то точно. Но результат выдала только ты. И Аристарх больше не будет экспериментировать. Твой организм уже адаптировался к генам Ленчика, и значит, теперь ты будешь поставщиком детей. Пока твой организм не истощится.

— Но я хочу жить своей жизнью, — очнулась я. — Сама планировать семью, карьеру… Будущее.

Аня провела рукой по моему лицу прохладными пальцами.

— Тебя никто не будет слушать. Я не могу настаивать, но советую не выходить замуж за Ленчика.

Я перехватила Анину руку и поцеловала ее волшебные пальцы.

— Уже все поняла! — На душе стало воздушно, и я с радостью плюхнулась спиной в полосатый шезлонг. — Свадьба будет только у Толяна и Нины, а Ленчик пойдет мимо лесом. Заметано!