Одержимая тобой - Татьяна Адриевская
– Ты не посмеешь.
– Два… – Дмитрий кладёт мои кеды в боковой карман сумки, затем снимает куртку. – Последнее предупреждение, Катя.
– Да пошёл ты… – Пытаюсь прошмыгнуть мимо него.
– Три…
Он ловит меня в охапку правой рукой и кутает в свою куртку, словно куклу. Я успеваю куснуть его за палец, прежде чем оказываюсь высоко над полом, перекинутая через плечо. Не могу поверить в происходящее. Щелкает замок, и мы оказываемся в коридоре отеля.
– Пусти меня!
Со всей силы стучу кулачками по широкой спине, но, кажется, моим рукам гораздо больнее, чем его могучей спине. Чувствую себя крайне беспомощно и глупо. Теряю по дороге отельные тапочки, пока брыкаю ногами в воздухе, и остаюсь босиком. Я выдыхаюсь достаточно быстро, пока пытаюсь вырваться и пораженно замираю.
– Хорошо, я пойду, поставь меня! – требую, когда мы спускаемся по лестнице.
Вижу, как Дмитрий обходит ошарашенного Алекса, который ещё не успел спуститься к «ночным посиделкам» с друзьями.
– Теперь уже поздно, Катюша. Ты босиком… – отвечает он спокойно.
Какой позор! На нас глазеет столько лиц, но никто не решается разобраться в происходящем. Я закрываюсь стоячим воротником куртки, словно капюшоном, и жду, когда Дмитрий, наконец, остановится. Он выходит из здания, и я скукоживаюсь, кутаясь как можно плотнее.
– Холодно…
– Я предупреждал!
– Ты опозорил меня на весь отель, ненормальный!
– Сама виновата…
Пищит сигнализация. Дмитрий сдёргивает меня с плеча на руки и усаживает на переднее сиденье. Поджимаю под себя босые ноги и накрываю их курткой. В машине тепло, здесь царит приятный аромат его туалетной воды.
– Оденься, наконец, потеплее! – просит Дима, когда садится рядом и заводит двигатель.
– Не могу поверить, что ты способен на такое! – бурчу, вытаскивая из сумки джинсы. – Отвернись!
Дима закатывает глаза и трогается с места. Мы едем в полной темноте по извилистой, немного заросшей травой дороге в течение пяти минут. Надеюсь, меня везут не в лес на съедение волкам! Мой похититель поворачивается, когда я начинаю шнуровать кеды. Машина замирает, и мы погружаемся в полную тишину.
– Готова поговорить?
– Думаю, у меня всё равно нет выбора… – раздраженно отвечаю я.
Не доставлю ему удовольствия снова запудрить мне мозги в машине, выхожу в вечерний холод. Если говорить с ним в салоне автомобиля, есть большая вероятность растаять под гнётом его обаяния и сдаться… Снова.
Мы находимся недалёко от трассы. Я слышу, как мимо мчатся машины, со свистом разрывая воздух. Не лес, уже хорошо! Когда Дмитрий оказывается рядом в лёгком свитшоте, тайно радуюсь тому, что не вернула ему куртку. Мёрзни-мёрзни, плейбой!
– Рассказывай, Катя, – строго требует Дмитрий. – Всё как есть. Как попали в клуб и что принимала Света. Со слов Алексея, она не казалась просто пьяной.
– Спрашивай лучше это у своей ненаглядной невесты! Что бы она ни делала, все из-за нас, ты не понял? Она так вела себя из-за нашей с тобой лжи! Ничего не выйдет! Ты был прав, я не смогу встречаться с тобой тайно и смотреть, как Света гробит себя!
– И поэтому ты решила упасть в объятия Алекса?
– Не нужен мне никакой Алекс! – кричу я и топаю, словно маленькая девочка, требующая игрушку. – И ты знаешь это! Знаешь, что я люблю тебя, и бессовестно пользуешься этим! Тебе легко играть моими чувствами и строить свое идеальное будущее! Ты заявляешь о своей женитьбе, лёжа в постели со мной, и даже не представляешь, какую боль мне причиняешь! Потому что ты не любишь меня, слышишь? Не любишь, а просто хочешь…
Дмитрий нетерпеливо хватает меня и рывком прижимает к себе. Сжимает подбородок почти до боли и требовательно целует в губы. Я стараюсь вырваться, бью его кулачками, сопротивляюсь и не даю углубить поцелуй. Не попадусь! Только не снова!
Не замечаю, в какой момент моя злость уступает волнующему блаженному трепету, податливое тело предаёт и тянется к нему. Руки бьют все тише и вовсе замирают, поддаваясь пламени, что зарождается внутри. Большим пальцем он давит мне на подбородок, и я раскрываюсь, принимая его восхитительную ласку. Казалось, прошла вечность, когда в последний раз я чувствовала тепло и сладость его губ. Пальцы зарываются в густоту волос, и, не помня себя, я прижимаюсь к нему ещё ближе, ещё крепче…
Глава 88
– Люблю… – Он чуть отстраняется. – Ты и представить себе не сможешь, как сильно люблю!
Он не даёт мне ответить, вновь закрывая мне рот поцелуем. Любит… Объятия невероятно крепки и отчаянны. Неописуемый восторг взрывается в голове радужными фейерверками. Разве возможно, чтобы этот невероятно красивый, умный мужчина полюбил меня? Любит… Девчонку, что так долго живёт в мечтах о нём… Я самозабвенно теряюсь в его объятиях, все вокруг кружится, выбивая почву из-под ног. Это неважно, я нахожусь в самых надежных руках во вселенной и не боюсь упасть. Его руки проскальзывают мне под футболку, жадно исследуя каждый изгиб моего тела. Любит… Он отстраняется, когда я начинаю задыхаться, скользит губами по линии челюсти к моему уху и шепчет, вызывая пламенную дрожь во всем теле:
– Я жизни не вижу без тебя… – Шепот пропитан отчаянием.
– Хватит… Хватит, Дима, пожалуйста! – едва слышно прошу я. – Ты убиваешь меня!
– Ты не слышишь меня? Я откажусь от слияния!
С губ срывается тихий стон, когда он накрывает мою шею поцелуем. Его дыхание оставляет за собой дорожку мелкой дрожи. Я слышу, но ничего не понимаю.
– Что? – переспрашиваю рассеянно.
– Между мною и Светой всё кончено. И никакие силы не заставят меня передумать.
Застываю в изумлении и недоверчиво заглядываю в его почти чёрные глаза.
– Ты расстался со Светой? Когда?
– Я поговорю с ней завтра же, как только мы вернёмся в город. Хотел объяснить ей всё, как только вернулся в город, но сорвался сюда, как ненормальный, стоило лишь узнать о том, что съемки продлили до завтра.
– Как ты узнал?
– Я один из спонсоров клипа, забыла? И по моей просьбе мне лично сообщали о ходе съёмок.
– Ты как ребенок, Дима. Не можешь обуздать свою ревность? Я большая девочка и как-то умудрялась отшивать подобных Алексу до того, как встретилась с тобой.
– Да-да, я помню, как ты отшила меня в машине…
– Это совсем другое! – Щёки предательски загораются. – То был ты! Я по тебе ещё тогда с ума сходила. Да что я объясняю, ты и сам всё прекрасно видел и бессовестно
