Это моя игрушка - Екатерина Сергеевна Богушева
— Что происходит на самом деле, что отец сделал тебе такого?! Скажи, или я с места не сдвинусь!!!
Каин улыбаясь повернулся к Максу
— А ведь на самом то деле, скажи. Может у нас обоих общий враг, Волк?
Макс выругался
— Заткнись Каин Зверев! У нас с тобой никогда не будет ничего общего. Катерина! Я уже сказал, что не собираюсь тебе говор…
Телефон Макса запиликал… он тут же ответил.
— Слушаю
— Я на месте. Как ты и просил. Один. В парке возле ларька со сладкой ватой…
— Оставайся там, скоро будем
Макс убрал мобильный и усмехнулся, надевая на глаза тёмные очки.
— Ну что любовнички идёмте… прогуляемся по парку.
Вчетвером мы шли по парку. Выглядело это примерно так. Каин с Максом по обе стороны от меня, держа за руки. Сзади, на не большом расстоянии шли люди Макса. Со стороны мы наверное казались тремя лучшими друзьями. Я оказалась посередине, между двумя огнями бушующей стихии. И ощущения скажу не забываемые… Громов стоял у ларька синего цвета. В руках он держал сладкую, розовую вату. И с наслаждением её поедал. С каждым шагом нашего к нему приближения, рука Макса всё больше потела. Он нервничал.
Боится? Возможно. Я пыталась понять его, но… никак не могла. Что касается деда, который и вовсе пропал, я …совсем разочаровалась в человеке, который когда-то заменил мне отца и мать. Он был для меня всем… сейчас тоже самое происходит и с Волком. Я верила ему, даже прониклась к нему душой, а он так подло поступил. Мы остановились в десяти метрах от ларька. Громов медленно, неспешно пошёл к нам… улыбаясь и полностью уверенный в своей победе. Я ощутила, как Волк сжал мою руку в своей…
Он по-прежнему боялся… на самом деле? Он затеял эту игру. Он придумал всё это, он пытается лишить моего отца денег. Но… почему тогда так боится. Что-то здесь не так. Громов почти подошёл, когда Макс шепнул мне
— Когда скажу «давай», падай на землю.
— Что?!
Не поняла я, но Макс уже снова уверенный в себе с лёгкой улыбкой на губах, обратился к Громову
— Всё просто. Ты отдаёшь мне мои деньги, я возвращаю тебе дочь и зятя. Приступим.
Громов шире улыбнулся, согласно кивнул, продолжая поедать сладкое, розовое облачко…
— М-да… видно мало я тебя в детстве порол, щенок. Решил отрастить яйца, молодец.
Признаюсь честно, такого Громова я еще не видела. Это вовсе не тот человек, который боготворил меня, любил и уважал память мамы… в его голосе скользила такая желчь… такая стальная ярость, что…
— Переводи деньги, номер счёта я уже выслал, давай.
Громов вытащил из кармана брюк мобильный… и принялся медленно вводить данные… он словно бы тянул время. Макс стал поторапливать его…
— Чего так долго?
— Сеть не ловит… жду локацию… а ты хитрый гад. В детстве ты помнится был мелким гаденышем, а сейчас смотри ка… у щенка появились зубки. Решил меня на бабки кинуть?
Макс усмехнулся
— Так это же мои деньги. Ты и твоя сестра убили вначале мою маму, потом моего отца, а все мои деньги прибрали к рукам, потому что твоя сестра усыновила меня. Не законно рождённый ребёнок её мужа и его любовницы. Вы провернули сумасшедшую аферу. В глазах моей семьи Лидия казалась святой, заботилась обо мне, растила, любила. На деле же, чокнутая социопатка избивала меня, морально унижала и забрала все деньги моей семьи! Уверен, сейчас я имею право получить то, что и так было моим.
Вот это поворот… я оказалась на распустьи души и совести… Громов широко улыбнулся
— Бред… моя сестра любила тебя.
— Твоя сестра, морально убивала меня каждый грёбаный день! Любовь?! Вот! Вот, что я видел в её любви!
Макс приподнял край рубашки и я заметила на его теле следы от шрамов… бог мой, да их даже внизу, на боках и животе было столько… что можно было с ума сойти от увиденного. При чём шрамы оказались глубокими, словно его систематически на протяжении долгих лет избивали так, чтобы остались на всю жизнь страшные доказательства детских, тяжёлых воспоминаний.
— Ты был характерным ребёнком, Макс. И кличка эта твоя Волк не просто так. Ты заслуживал наказания, чтобы из тебя вышел толк. Моя сестра учила тебя, делала сильным, но ты… слабак… был им и останешься.
Я смотрела на Громова и не могла поверить в то, что слушала. Он и его сестра уничтожили маленького ребенка, убили его семью, лишили наследства. Пытались уничтожить в нем его личности. Мне стало страшно. Громов мой отец? Тиран и Пиночет!
Макс усмехнулся и посмотрел на меня, сжимая в руке мобильный.
— Деньги переведены. А теперь вишенка на торте. Катерина Ефимовна Королёва. Громов Пётр Иванович — твой отец, но… Он всю жизнь любил и страдал по твоей матери, которая ему отказала. Он посчитал это личной обидой. И тогда, когда-то давно он соблазнил её и переспал с ней, так появилась ты. И всё это ради наследства, которое оставил его дядька. Но он оставил всё не ему, а его ребёнку. Потому что презирал своего подлого племянника. А сейчас дядя помер, а все его деньги перешли к тебе. Поздравляю. Ты богатая наследница, Катерина. Самуил Яковлевич давно вышел на меня, пришлось подыграть твоему деду, и позволить тебе считать его мерзавцем убившем собственную дочь. Я защищал тебя всё это время… от него
Кивок в сторону Громова
— По просьбе Самуила Яковлевича. Я давно уже с ним, и знаю всю тёмную сторону своего дядьки. Не он убил свою дочь, а Громов. Это он выдал её местонахождение Зверевым, всё остальное блеф.
У меня внутри всё предательски разбилось… просто вдребезги… какая же он… сволочь. А я так легко ему поверила… Громов тем временем улыбаясь громко рассмеялся
— Ладно, всё. Хватит лирики. Эти деньги мои и никто их не получит. А теперь, отдай мне дочь. Она получит наследство, и мы все уедем в Испанию. Катя, иди сюда. Я бы никогда не убил тебя… что ты доченька, моя девочка. Ты же моя единственная кровинушка, я бы никогда не причинил тебе зла…
Я осталась стоять не подвижно. Периметр этот оказался свободным. Люди сейчас все катались на аттракционах, ели шаурму где-то вдали. Мы стояли в тени, у ларька со сладкой ватой и единственным свидетелем происходящих разборок оказался несчастный продавец розового облачка. Судя по его выражению лица, он вообще пожалел, что вышел сегодня на работу. Я осталась стоять на месте, Каин как-то инстинктивно прикрыл меня собой. Громов громко выругался
— Катерина! Подойди
