Джорджетт Хейер - Дитя дьявола

Маркиз выпустил ее ладони и велел конюху подвести лошадь к парадному входу. Он оглянулся на Леони.

— Я должен взять свой хлыст. — С этими словами его светлость исчез в доме.

Леони последовала за ним. Видал стремительно вошел в гостиную — слишком стремительно для Джулианы и Фредерика Комина, которые сидели у огня, взявшись за руки.

Маркиз бросил на них быстрый взгляд и шагнул к креслу, где оставил хлыст и пальто. Мисс Марлинг лучезарно улыбнулась и проворковала:

— Вышло недоразумение, Видал! Мы с Фредериком все-таки любим друг друга. Мы были так несчастны, и он, и я, но теперь поклялись никогда-никогда не ссориться.

— Тронут до глубины души, — насмешливо обронил Видал. Он кивнул Комину, в его глазах мелькнул озорной огонек. — Вы ждете от меня поздравлений? Боже мой, эта несносная кокетка три дня находилась под моим крылом. На вашем месте я бы устроил ей хорошенькую порку.

Маркиз уже собрался выйти из комнаты, но путь ему преградил сэр Руперт, который держал в одной руке запыленную бутылку вина, а в другой бокал.

— Это ты, Видал? — весело вскричал дядюшка. — Честное слово, я чертовски рад, что мы сюда приехали, хотя, должен признать, я всячески этому противился. У этого жирного шельмеца в погребе обнаружилось шесть дюжин бутылок. Я закупил все вино, поскольку такого портвейна отродясь не пробовал. Вот отведай, мой мальчик. — Он наполнил бокал и протянул племяннику.

Маркиз залпом выпил вино и поставил бокал.

— Вполне терпимо.

— Бог с тобой, мой мальчик, нельзя же столь варварски обращаться с таким вином, — возмутился сэр Руперт. — Мы откупорим бутылку после обеда, и если ты вот так же опрокинешь вино себе в глотку, будто это обычное пойло, то предупреждаю: тебе не поздоровится.

— Я не буду обедать с вами, — рассеянно ответил Видал. — Не мешайте, дядюшка Руперт, я тороплюсь.

— Не будешь обедать? — растерянно повторил его светлость. — Но послушай, Видал, каплун и телятина, а затем превосходный пирог с дичью.

Племянник решительно отстранил дядюшку и быстро вышел, сэр Руперт неодобрительно покачал головой.

— Безумец! — убежденно сказал он. — Настоящий безумец!

— Это ты безумец, — возразила подоспевшая Леони. — Поскольку только безумец мог купить столько вина. Каким образом ты собираешься переправить бутылки в Англию? В карету шесть дюжин не влезут. Это совсем не comme il faut.

— Можно нанять экипаж, — пожал плечами сэр Руперт. — И вообще, Леони, не надо спорить: я и так протащился через всю Францию по неслыханно глупому поводу, и ты от меня не слышала ни слова жалобы. Но относительно Дижона ты оказалась права. Если бы ты не настояла на поездке, я бы никогда не обнаружил этого восхитительного бургундского. Но раз я его нашел, то будь я проклят, если не прихвачу вино с собой в Лондон!

— Но, Руперт, сейчас у нас есть более важные…

— Это гораздо важнее, чем причуды твоего сына! — взорвался его светлость. — Все-таки хорошо, что мы заглянули в Дижон.

Мистер Комин, изумленно внимавший спору сэра Руперта и Леони, осмелился вставить слово:

— Вы хотите нанять экипаж для перевозки вина?

— Почему бы и нет? — Его светлость энергично помахал бутылкой.

— Но… — мистер Комин осекся.

— Eh bien, если ты наймешь экипаж, то я не возражаю, — смилостивилась Леони. — Мне эта мысль представляется весьма удачной.

Мистер Комин обхватил голову руками и зашелся в беззвучном хохоте.

Глава XVIII

Пока дилижанс плелся до Пон-де-Муан, мисс Чаллонер смогла как следует поразмыслить. Безумный порыв бежать куда глаза глядят прошел и Мери всерьез испугалась последствий своего легкомыслия. Кошелек ее изрядно похудел, а плата за ночлег, как она полагала, избавит его и от оставшихся монет, ссуженных Джулианой.

Мери была не только испугана, но и растеряна. Она не знала, что должна предпринять, а неопределенность невыносима для человека с ее складом ума. Застрять в чужой стране без гроша в кармане — наихудший удел, который может выпасть юной девушке, и никакие разумные доводы не могли убедить Мери, что в Англии в таком же положении ей было бы не лучше.

Она решила, что прежде всего следует любым способом добраться до Парижа, но, поразмыслив, отказалась от этой идеи. Возвращаться в Париж не имело смысла. Она там никого не знает, а заявляться в Английское посольство Мери не собиралась, так что основания для визита в столицу Франции начисто отсутствовали. Быть может, разумнее попытаться найти работу в каком-нибудь маленьком городке. Если Видал бросился в погоню, он скорее всего станет искать ее именно в Париже.

Слова герцогини Эйвон все еще звучали у нее в ушах. Что ж, ее милость может не опасаться, что мисс Мери Чаллонер пожелает втереться в благородное семейство Аластеров. Лучше умереть… нет, это нелепо. Мисс Чаллонер усмехнулась. Умирать она не собиралась. Боже, да она становится похожей на Джулиану с ее склонностью к аффектации! Мери содрогнулась. Положение ее было хотя и тяжелым, но отнюдь не безнадежным. Конечно, маловероятно, что ей удастся найти приличную работу без хороших рекомендаций, но что-нибудь подыскать наверняка удастся. После пережитых испытаний привередничать просто-напросто глупо. Сознание того, что она внезапно и абсолютно некстати утратила твердость характера, повергло мисс Чаллонер в пучину уныния. Она перебирала в уме различные виды занятий, и, после того как вспомнила о таких мало вдохновляющих профессиях, как модистка, швея, горничная и посудомойка, ей стало совсем грустно. Из этого не самого приятного набора лишь карьера горничной представлялась мисс Чаллонер более или менее приемлемой. Устроившись на работу, она накопит достаточную сумму денег и вернется в Англию, где можно подыскать более достойное занятие. Даже если бы у нее сейчас имелись средства, Мери все равно предпочла бы не возвращаться на родину; она не сомневалась, что какое-то время в портах Англии будет досматриваться каждое почтовое судно — если не маркизом, то ее любящими родственниками. Позже, когда страсти улягутся и о ее существовании позабудут, можно будет и вернуться, хотя мисс Чаллонер твердо решила поселиться как можно дальше от своей родни.

После того как Мери приняла решение ступить на стезю горничной, она волей-неволей вернулась к событиям прошедших дней. Вскоре ее захлестнула новая тревога: маркиз, обнаружив, что она убежала, немедленно пустится в погоню. Мисс Чаллонер с ужасом поняла, что садиться в парижский дилижанс было высшим проявлением глупости, так как милорд, естественно, предположит, что она направилась в Париж, и без труда нагонит едва ползущий экипаж. К счастью, никто не видел, как она уезжала, хотя одна из горничных могла сообразить, куда она отправилась. Вполне возможно, что Видал сначала обыщет весь Дижон и его окрестности, что поможет ей выиграть хотя бы несколько часов. К тому же ему придется считаться с мнением герцогини, а Мери за время, проведенное в обществе его светлости, успела понять, что желания матери были для маркиза непреклонным законом. Из слов, сказанных ее милостью, Мери стало ясно: герцогиня попытается употребить все свое влияние, чтобы заставить маркиза отказаться от этой несчастной liaison[86]. Кроме того, имелся еще и тот высокий джентльмен, который, как догадалась мисс Чаллонер, приходится его светлости дядей. Вдвоем с герцогиней им, быть может, и удастся образумить милорда.