Юлия Шилова - Леди Стерва

Вернулись мы во Владивосток рано утром. Когда зашли в квартиру, Сашка молчал и был подавлен.

– Саша, до поездки в банк еще уйма времени, ты не хочешь заскочить домой?

– Не хочу.

– Тогда давай часик вздремнем.

Мы легли на кровать и молча обнялись. Оба понимали, что это последний день нашей и так подзатянувшейся романтической истории. Я взяла его горячую ладонь в свои руки и жадно поцеловала.

– Хочешь, я буду тебе звонить? – прошептала я.

– Конечно, хочу.

– Хочешь, я буду к тебе прилетать?

– Хочу.

– Ты помнишь про Питер и про то, как мы были там счастливы?

– Помню. Знаешь, Яна, с тобой я понял, что жил как-то не так. Все время я кому-то был обязан. Обязан жене, с которой живу, но как женщину уже давно не хочу. Обязан ребенку. Она постоянно меня пугает алиментами. Постоянное вранье, отлучки из дома. Мне надоело все это! Я смешон, я напоминаю школьника, который постоянно врет и боится, что его уличат во лжи. Знаешь, что самое страшное в браке? Это когда тебя совсем не тянет домой.

Мы создаем себе иллюзию и свято верим в нее. Ты права.

Люди придумали себе макет семьи и придерживаются его.

Если ты не женат, значит, ты или алкаш, или педик. Я устал врать, устал притворяться, что все хорошо, что я ее так же хочу, как и раньше.

– Знаешь, Саш, как нормальная женщина, я за семью, за сохранение любого брака, каким бы он ни был, но я скажу тебе одну очень важную вещь, скажу не как женщина, а как друг. Вещь, которую я поняла и испытала на себе. НЕ БОЙСЯ НИКОГДА НИЧЕГО МЕНЯТЬ В ЭТОЙ ЖИЗНИ. Это я испытала на собственной шкуре, а ты воспринимай и понимай ее как хочешь.

Сашка задумался и закурил сигарету затем пристально посмотрел на меня и сказал:

– А ведь ты же не позвонишь.

– С чего ты так решил?

– Я знаю тебя слишком мало, но иногда мне кажется, что я знаю тебя намного больше, чем другие. Ты сама себя толком не знаешь, так как состоишь из одних эмоций и страстей.

В час дня мы уже сидели в машине и ждали чуда в лице банковского работника Дмитрия с дипломатом в руках, в котором должны находиться полмиллиона долларов.

– Нервничаешь? – спросил меня Саня.

– Спрашиваешь тоже, у меня коленки трясутся и сердце вот-вот из груди выскочит. Сань, а ты видел когда-нибудь полмиллиона долларов?

– Нет.

– Я тоже.

– А как ты думаешь, какого размера эта сумма? Ну, во что она поместится?

– Думаю, что в небольшую сумку. Послушай, Яна, ты сказала, что этот чиновник вынесет тебе четыреста восемьдесят тысяч, а где ты возьмешь еще двадцать?

– Сниму в банке. У меня есть немного. Короче, сниму двадцатку и останусь вообще на бобах. Касьян сделал меня нищей, но я думаю, что не за горами то время, когда он не только вернет мне то, что у меня отнял, но и отдаст свое.

– Откуда такая уверенность?

– Я звонила ему. Мне почему-то кажется, что он повелся, по всей вероятности, рыбка клюнула, но на крючок еще не попалась.

– Почему ты мне не сказала, что звонила Касьяну?

Извини, забыл, ты ж у нас взрослая девочка и уже сама умеешь отвечать за свои поступки.

– Не злись, Сань, просто у меня вылетело из головы.

Я позвонила ему, он пообещал прекратить за мной слежку и снять пост у моего дома.

– Тогда почему ты до сих пор ходишь с пистолетом?

Не до конца уверена в своих чарах?

Не успев ответить на Сашкин вопрос, я выскочила из машины и направилась навстречу Дмитрию, который спускался по ступенькам банка.

– Здравствуйте, Дмитрий, чем-нибудь сможете меня обрадовать? – угрюмо спросила я. Затем всхлипнула, достала платок и утерла скупую слезу.

– Пройдемте ко мне в машину.

Мы сели в машину. Дмитрий положил мне на колени небольшой пакет и тихо сказал:

– Считайте.

Я открыла пакет и увидела аккуратно сложенные купюры, перетянутые тонкой бумажной полоской со штампом банка.

– Я доверяю вам. Пересчитывать нет надобности.

– Нет уж, так дело не пойдет. Пересчитайте, Юра всегда пересчитывал.

Мне ничего не оставалось делать, как пересчитать плотно утрамбованные пачки. Сорок восемь штук по десять тысяч долларов в каждой.

– Все верно. Как только Юру освободят, он вам обязательно позвонит. Он вас не забудет, поверьте мне.

После взаимного рукопожатия я вышла из машины и села в джип. Меня слегка потрясывало, во рту пересохло.

– Порядок. Сваливаем отсюда, а то он еще что-нибудь надумает. Черт знает, что там у него в голове!

Сашка надавил на газ, и мы помчались от греха подальше.

Когда мы вошли в квартиру, Сашка угрюмо посмотрел на пакет, а затем на меня.

– Ну вот и все. Больше я тебе не нужен. Но мне все равно приятно, что мы с тобой познакомились, даже если Ты меня и использовала. Завтра я посажу тебя в самолет и помашу рукой.

– Послушай, Сань, а как ты посмотришь на то, чтобы опять уплыть в звездную ночь на яхте, в последнюю ночь, нашу ночь.

– Конечно положительно, дорогая ты моя девочка.

Давай проведем ее так, чтобы при воспоминаниях о ней у нас сильно стучало сердце и мы думали о том, что жизнь прекрасна и удивительна. Просто я не могу свыкнуться с мыслью, что больше тебя не увижу. Я пособил твое тело, твои глаза, твои руки, губы. Я полюбил все это, понимаешь.

Не знаю, насколько сильно мое чувство, но я ничего подобного уже сто лет не испытывал, совсем как в юности.

Сашка поехал за провизией в ресторан, а я осталась одна. Мне вдруг стало страшно оттого, что завтра предстоит лететь в неизвестность, туда, где на каждом углу меня подстерегают опасности.

Глава 19

Через некоторое время мы уже плыли на яхте в остро пахнущую морем звездную тихую ночь. Пакет с долларами мы взяли с собой, не оставлять же такие деньги в квартире, мало ли что, вдруг домушники пожалуют и глазам своим не поверят – такой добычи у них еще не было, это точно!

Я сидела в купальнике и бинтах, а Санька суетился по хозяйству. Зная мою неприязнь к возне с продуктами, он все делал сам, и я бы сказала, что у него неплохо получалось. Мне оставалось курить сигарету и рассматривать яхту. Название у нее было красивое – «Мечта».

– Сань, а кто так яхту назвал?

– Я ее купил уже с таким названием.

– Так это твоя собственная яхта?

– Конечно.

– Да ты у нас крутой!

Санька ничего не сказал, а лишь улыбнулся и продолжал заниматься своими делами.

– Саш, а ты ее переименуй, – не могла угомониться я. – Ну, например, назови ее – «Яна» или «Леди».

– Как же ты себя любишь!

– Еще бы. Никто не будет меня любить больше, чем я сама. Мы все в душе эгоисты. Никто никогда не сможет возлюбить своего ближнего больше, чем себя самого. Говорят, что есть исключения, но я их никогда не встречала.