Мэри Стюарт - Лунные пряхи

Но выбора не было. Я должна была плыть. А если их там нет, придется возвращаться…

Я набрала в легкие воздуха и поплыла прочь от скалы, твердо держа курс в открытое море, устремляясь к неясным очертаниям мыса — туда, где, как я предполагала, могла стоять яхта. Плыла я быстро. Чтобы приблизиться к яхте на расстояние окрика, наверное, потребуется минут десять. А ведь примерно через десять минут он снимется с якоря и уйдет…

Я проплыла, наверное, не более тридцати ярдов, когда какой-то новый, непривычный звук заставил меня резко замереть на месте; это был не ропот моря, а отчетливый и близкий стук металла по дереву. Звук, говорящий о присутствии лодки. Но на сей раз он послышался не спереди, а откуда-то справа, со стороны открытого моря.

Я снова остановилась, перебирая ногами в воде, сердце мое учащенно забилось. Мимо пробежал гребень пены. Слышался ропот моря. Я покачивалась взад-вперед внутри его гигантской раковины, среди какофонии звуков, гулко отдававшихся эхом, словно голоса в пустой пещере. А глубоко подо мной дышало и пульсировало море.

Сильный страх, отчаяние одиночества, смятение на мгновение снова обуяли меня, будто окатили ледяной волной. Но колебаться было нельзя. Если это он, я могу опоздать. Надо попытаться окликнуть его… Но если это не он…

И тут я увидела лодку — отчетливо и совсем близко. Неясный силуэт, темнеющий на фоне тьмы; белая пена сбегала с ее неторопливо погружающихся в воду весел. Ни света, ни звука, не считая дребезжания уключин, которое и уловило мое ухо. Лодка стояла в открытом море, у входа в бухту, ближе к внешним зубьям скал. Значит, не дождавшись сигнала, Ламбис все-таки решил подойти к берегу — несомненно, чтобы обследовать близлежащие скалы, прежде чем окончательно повернуть в открытое море, к Афинам.

Развернувшись, я опустила голову вниз, нырнула и самым быстрым кролем, на который способна, ринулась обратно к скале. Рука моя коснулась камня, я вынырнула на поверхность, прильнула к скале и обернулась.

Оказалось, я проявила завидную прыть — лодка все еще находилась заметно правее меня, однако приближалась, устремляясь к берегу. Вот она поравнялась со мной, вклинившись неясным силуэтом между мной и звездами. Я протерла глаза от воды, покрепче ухватилась за скалу и окликнула ее.

Получилось еле слышно:

— Эй! На судне!

Тишина. Лодка продолжала двигаться. Ветер, должно быть, отнес в сторону мой крик, а плеск волн заглушил его. Лодка уходила, скоро она вновь затеряется во мраке. Я чувствовала, как исходящая от нее волна поднимает меня, прижимает к скале.

Я не противилась ей, лишь еще крепче вцепилась в скалу. Волна отбросила меня назад и вверх; нащупав рукой какую-то щель, я ухватилась за нее рукой, потом отыскала и скользкую, ненадежную опору для ноги. Высунувшись повыше из воды, я распласталась, прижавшись к скале, на фоне которой мое бледное тело должно было четко выделяться. Отплыть от скалы я не решалась, опасаясь оказаться под килем. Я снова крикнула, уже не таясь, в полный голос, и услышала, как на этот раз крик мой отскочил от скалы и жутковатым эхом разнесся по воде.

— Эй! Эй, на судне!

Послышался резкий стук дерева по дереву, и лодка внезапно остановилась, точно необъезженная лошадь перед препятствием. Затем ее высокий нос слегка накренился, покачнулся, и, изменив курс, она двинулась прямо на меня.

У меня вырвался стон облегчения. Конец всем страхам и переживаниям. Конечно же, это Марк. Теперь я осознала, что никакая другая лодка не зашла бы в эту бухту, не приблизилась бы к этому опасному скалистому хребту с потушенными огнями и в таинственном молчании. Еще только несколько минут, и мы с Франсис благополучно окажемся на борту и все закончится…

Его неясный силуэт вырисовывался прямо надо мной. Нос лодки едва не касался моих бедер. Затем он развернулся бортом ко мне, всего в каких-то футах, и опустил весла на воду. Лодка остановилась, слегка подалась назад, табаня веслами. До меня донесся возглас, в котором удивление смешалось со страхом.

Я тихо сказала:

— Все в порядке. Это я, Никола. Я просто поплыла вам навстречу.

Последовало молчание. Силуэт лодки маячил в нескольких футах от меня.

— Марк… — позвала я.

И тут внезапно вспыхнул свет — чудовищный, ослепительный свет, яркий, словно маяк. Прямо над моей головой возникли две одинаковые массивные лампы, казалось, висевшие прямо в воздухе. Лучи их, соединяясь и образуя ослепительное кольцо, вонзились в воду, нацеленные прямо на меня. Ослепленная, беспомощная, я была пригвождена к месту, не в силах ни шевелиться, ни соображать в этом ужасном свете.

Кажется, я закричала, съежившись, прижалась к скале и в тот же самый момент услышала его крик. Грубый, резкий голос что-то прокричал по-гречески, но у меня не было времени это осмыслить. Мною овладел безотчетный, инстинктивный страх, и, прежде чем он успел шевельнуться, я нырнула в темноту, прочь от этого ослепительного островка света.

Я услышала стук весла о скалу, и лодка снова развернулась носом ко мне. И снова этот ослепительный свет… И тут, в это пронзительное мгновение дикого ужаса я увидела, что это такое: легкая рыбацкая лодка, слишком маленькая (но темнота скрыла это) и неприспособленная для дальнего плавания, и определенно слишком таинственная для обычной рыбацкой лодочки. И кажется, я поняла, чья это лодка.

Секунду спустя я получила подтверждение своей правоты. Тишину вдруг разорвал шум мотора. Нет, это была не одна из безобидных лодочек ночных рыболовов, буксируемых яхтой в открытое море, это была лодка с навесным мотором. Как у Стратоса.

Точнее, его собственная. Раздался его крик:

— Ты?! Так я и знал! А где Джозеф?

Теперь он стоял возле фонарей, ярко освещенный, и шесть острых зубьев сдвоенного трезубца ослепительно сверкнули, когда он нацелил его вниз, прямо на меня.

ГЛАВА 19

И появилось роковое судно…

На раздумья не оставалось времени, уж не говоря о том, чтобы попытаться вырваться из удушающего водоворота, окликнуть его, спросить, что он делает, какую опасность я могу для него представлять — теперь, когда все остальные благополучно отбыли прочь…

Гарпун просвистел мимо меня, зубья его, разрезая водную гладь, оставляли позади себя пенистые, пузырящиеся борозды, почему-то напомнившие мне хвост кометы. Обезумев от ужаса, я метнулась в сторону, прочь от этого беспощадного света.

Пролетев отпущенное ему расстояние, гарпун резко дернул трос; затем Стратос потащил его обратно. Лодка накренилась в мою сторону. Вытягивая наверх гарпун, Стратос невольно задел меня тросом; это легкое касание, даже смягченное водой, ожгло меня словно раскаленное железо, вселив еще больший ужас. Я мельком увидела его — стоя возле фонарей, он быстрыми, тренированными движениями укладывал блестящий трос в бухту. На несколько мгновений ему пришлось выпустить из рук румпель, и свет отклонился в сторону. Тень лодки укрыла меня. Сложившись пополам, я снова нырнула и поплыла на глубину, навстречу черным водам. Но «Психея» резко выровняла курс и повернулась вслед за мной, будто влекомая радаром, настроенным на меня.