Песня смерти и крови (СИ) - "Sininen Lintu"

Денни осторожно прислонил Криса к стене. Предстояло ещё отыскать Хизер Ньюман, если она скрывалась где-то здесь, в школьных аудиториях.

О том, как он будет жить после увиденного, шериф Деннис Тейлор собирался подумать потом.

С улицы раздались сирены «скорой помощи».

========== Глава тридцать восьмая ==========

Комментарий к Глава тридцать восьмая

Aesthetic: https://vk.cc/ce4svI

Хизер смутно помнила, как оказалась в больнице. Всё происходящее в День Благодарения смазалось для неё в нескончаемый калейдоскоп ужаса — жуткие гримасы, кровь, искаженное лицо Джошуа, превратившееся в маску чудовища… И Коннор. Окровавленный, он рыдал, сидя на полу школьного коридора, а медики суетились вокруг, укладывали на носилки Криса. Хизер помнила, как обхватила Коннора, прижала к себе, и он, как ребенок, уткнулся в её шею. Его слёзы обжигали кожу.

Белые стены палаты давили. Хизер приподняла голову с подушки — всё вокруг поплыло, и она прижала к глазам ладонь.

Джошуа всё-таки нашел её… Как, почему… как у него это получилось? Горло сжалось от вновь накатившего страха, и её затошнило.

Там, в школе, Хизер, сидя в своем классе, услышала женский крик и пошла взглянуть, что произошло.

Джошуа…

Он стоял на коленях, склонившись над телом Нэнси Дрейк, а под ней растекалась лужа крови, липкая и алая. И он… жрал.

Когда он обернулся, Хизер закричала. Тело едва повиновалось ей и почти задеревенело. Джошуа оскалился. Ей показалось, что зубы его стали острее, длиннее и тоньше.

Господи…

Хизер помнила животный ужас, охвативший её. Джошуа был так страшен, что она заплакала, сползла на пол. Он сделал шаг. Удлинившиеся пальцы заканчивались окровавленными острыми ногтями… когтями.

Хизер помнила, как едва смогла выползти в коридор, а Джошуа, на её глазах превратившийся в чудовище, шагнул следом. С его оскаленного рта текла кровь и слюна.

Но этого не было.

Не могло быть.

Сейчас, лежа в больнице, глядя на капельницу, торчавшую из её вены, она разумом понимала: этого не было. В неё наверное вкололи литры успокоительного, раз она думала об этом без леденящего ужаса.

У Джошуа было оружие, которым он убил бедную Нэнси и ранил Коннора, и хотел убить её, но никаким чудовищем он не был. Не мог быть.

Монстров не существует. Не существует.

Это в её голове он стал монстром, это она его так увидела, потому что слишком долго боялась. Правда ведь? А Коннор сделал всё, чтобы её спасти от этого монстра.

Горло снова сдавило.

Коннор.

Она должна его увидеть.

Осторожно вытащив иглу, Хизер села на койке. Голова закружилась; пришлось зажмуриться и подождать, пока ощущение уйдет. Облизнув сухие губы, она спустила босые ноги вниз, и холод больничного пола немного привёл её в чувство, прояснил мозги.

— Куда это ты, Хизер?

В дверях стоял шериф Тейлор. Синяки под его глазами говорили, что он ничерта не спал или спал очень мало, а взгляд был потерянным.

— Я… — она сглотнула. — Я хотела бы проведать Коннора. Он здесь? Он помог мне, и…

По лицу шерифа скользнуло странное выражение, и Хизер почувствовала, как сжалось у неё сердце.

— Он здесь, — вздохнув, подтвердил шериф. — С ним всё хорошо, и я сам провожу тебя к нему, — на этих словах она даже выдохнула. Господи, как же она хотела это услышать! — Но сначала, если ты не возражаешь, я бы хотел поговорить с тобой. Понимаю, ты пережила нападение… бывшего мужа, — на этой фразе он слегка запнулся. — И это не официальный разговор. Я просто хотел бы кое-что прояснить.

Дурное предчувствие холодом сжало желудок. Во рту пересохло. Вновь сухо сглотнув, Хизер кивнула. Выбора у неё всё равно не было, и она понимала, что если шериф хочет что-то обсудить, лучше сделать это в неформальной обстановке.

И ей было страшно. Хизер боялась не за себя, пусть и понимала, что её не погладят по голове за отношения с учеником, если всё вскроется. Она беспокоилась и боялась за Коннора, которому их секрет может принести очень много проблем.

И очень хотела услышать от шерифа, что Джошуа был… собой.

Присев рядом, шериф провел рукой по затылку.

— Я ненавижу такие разговоры, — честно признался он. — Всегда чувствую себя куском говна. Но я, наверное, должен тебе сказать… твой бывший муж, Джошуа Ридж, мертв. Его застрелил мой стажер, Райли Арчер.

Райли «Стрелок». Хизер даже улыбнулась бы — фамилия оказалась пророческой. Но ей было не до смеха.

Как бы она ни старалась найти в себе хоть немного жалости к Джошуа, у неё не получилось. Уезжая на север, она меньше всего хотела иметь с ним что-то общее, даже фамилию сменила обратно на девичью, чтобы забыть, не вспоминать, но Джошуа и здесь нашел её… как ему удалось?

— Как… — она вновь смочила языком пересохшие губы. — Как он меня нашел?

— Этого я не знаю, — покачал головой шериф. — Видимо, иногда Дьявол помогает чокнутым. Джошуа Ридж хотел тебя убить. У меня нет доказательств, но я думаю, что и Рори, и Джемму, и всех остальных убил тоже он. Быть может, хотел чертовски тебя запугать, а, может, просто крыша поехала, и он подстроил так, что все решили, будто в округе бесчинствуют бешеные звери.

Он что-то недоговаривал. Хизер ощущала это, но не была уверена, что хочет расспрашивать. И что хочет знать.

Джошуа мертв. Она понимала, что радоваться его смерти не должна, однако всё равно радовалась. С её души будто свалился камень, и, несмотря на пережитое, какая-то часть её тихо радовалось: свободна! Хотя бы от Джошуа.

— Я уже поговорил с Коннором, — добавил шериф. — Когда мы везли вас в больницу, он всё твердил про какое-то чудовище, но тело твоего мужа не выглядело телом монстра, так что я решил, что вам обоим показалось от страха, — он отвел глаза, и Хизер почему-то подумала, что он чего-то опять недоговаривает. — Коннор проспал всю ночь и большую часть дня под действием успокоительных, а когда проснулся… в общем, ему было легче. Я рассказал ему, что Джошуа Ридж был вполне себе человеком, и я не солгал.

— А он… — вопрос долго зрел на языке. Хизер необходимо было убедиться, что она не сошла с ума. Что её мозг просто выдал защитную реакцию. Или что не сошел с ума весь мир? — Как вообще он… выглядел?

Шериф помолчал. Глядя в его глаза, Хизер вдруг показалось, будто они присыпаны пеплом.

— Плохо, — произнес он. — Я не знаю, что с ним случилось, но его кости были переломаны. Я не знаю, как он вообще мог творить весь этот… — он проглотил ругательство, — с такими травмами. Они, Богом клянусь, были несовместимы с жизнью.

Значит, она всё же не сошла с ума. То, что ей показалось мордой чудовища, было всего лишь её воображение и страшные травмы.

Это был Джошуа. Сошедший с ума, но всё ещё он, а не какой-то неведомый монстр с его лицом.

— Джошуа был индейцем по крови, — тихо произнесла Хизер. — Быть может, он знал, как купировать боль с помощью каких-нибудь трав… я не знаю. Я вообще его не знала никогда.

Всё же она заплакала. Из-за всего сразу: Коннора, Джошуа, всех этих смертей. Взамен тяжести, что упала с неё, когда она узнала, что её бывший мертв, а она не свихнулась, на неё вдруг навалилась новая.

Она, Хизер, была виновата, что Джошуа убивал людей в этом маленьком и мирном городке. Она не должна была приезжать сюда. Мысль, что, отправься она в большой город, затеряйся в толпе, Джошуа не смог бы найти её, никого бы не тронул, просочилась ядовитым туманом.

Господи, зачем она вообще сюда приехала?! Пыталась скрыться, спрятаться, а навлекла беду на многих людей. И на Коннора… на Коннора — тоже. Не приезжай она сюда, Коннор помирился бы с Джеммой или нашел себе другую девушку, уехал бы учиться, и знать не знал бы ни о ней, ни о Джошуа, и не был бы ранен, и…

Если он теперь её не захочет видеть, Хизер не станет настаивать.

Шериф не пытался её успокоить, и она проплакала добрые десять минут, захлебываясь слезами и болью, пока, наконец, не затихла.

— Ты не виновата. Твой бывший муж был сумасшедшим, и он ответит за свои дела, если Бог всё же существует, а если нет, то смерть, в принципе, тоже наказание неплохое, — кажется, шериф не очень умел утешать малознакомых людей, но Хизер почувствовала слабую благодарность уже и за эти слова.