Светлана Демидова - Сердце из нежного льда

Ей пришлось здорово повоевать с медицинским персоналом, чтобы ее пропустили к Максу, который до сих пор находился в отделении реанимации. В конце концов на главврача, до которого она дошла в своей борьбе, подействовал довод, что гражданин Тихомиров М.А. может очень обрадоваться, узнав, что Алла Константиновна Белозерова, с которой он накануне пожара собирался соединиться законным браком, жива и здорова, и это, в свою очередь, положительно скажется и на его самочувствии.

Узнать Макса в спеленатой мумии было нельзя. Он покоился на высокой специализированной кровати, оснащенной всяческими педалями и рычагами. Его правая нога и правая рука были подвешены вверх на каких-то жутких конструкциях, от торчащего из бинтов носа к аппарату, мигающему разноцветными индикаторными лампами, тянулась прозрачная трубка. У Аллы так сжалось сердце, что она чуть не закричала на всю палату. Лучше бы она была вся в бинтах и арматуре! Лучше бы она! Не он! Она бросилась к нему, рухнула перед кроватью на колени и прижалась лицом к его безжизненной левой руке, лежащей поверх одеяла. Она совершенно не пострадала, эта Максова рука, крупная и сильная ранее, а теперь похожая на усохшую лапку раненой птицы…

Алла поцеловала прозрачную руку Макса и горячо зашептала:

– Любимый мой, прости меня за все… прости, мой хороший…

Одна из реанимационных медсестер зачарованно смотрела на эту душераздирающую сцену, как на 326-ю серию какой-нибудь «Санта-Барбары», но вторая, которая была несколько постарше, оказалась более деликатной и тут же направилась в другую комнату, таща за собой упирающуюся первую.

– Ты обязательно поправишься, Макс! Вот увидишь! – продолжала нашептывать Алла, обливая слезами его пальцы. – Ты не можешь не поправиться, потому что я люблю тебя! Я даже сама не знала, как люблю тебя!

Ее сотрясали такие рыдания, что она даже не сразу услышала прорвавшийся сквозь бинты тихий голос. Еще не слишком веря себе, Алла подняла голову, замерла и услышала:

– Если бы не было пожара, то его, Алка, следовало бы придумать…

– Макс!!! Это ты говоришь, Макс?

– Я…

– Максик, милый… не может быть… Что ты сказал? – Алла поднялась с пола и наклонилась над его замотанным бинтами лицом.

– Говорю, что, если бы не было пожара, я, наверно, никогда не удостоился бы таких слов… Верно, гражданка Белозерова?

– Ты еще можешь шутить… – Алла улыбалась сквозь слезы и гладила его руку.

– Мне только это и остается… Нет больше ни неопределенного местоимения, ни эрмитажного Антиноя… Одна обгоревшая головешка… Разве такую можно любить, Алка? – Голос его постепенно становился все глуше и глуше. Алла поняла, что обычный разговор дается ему с большим трудом.

– Ничего не говори, Макс, не теряй силы, – попросила она. – А я еще сто раз повторю, что люблю тебя… только потом… когда ты поправишься… Я помогу тебе… Вместе мы выдержим все, вот увидишь!

Как раз в этот момент в палату вернулись сестры, и та, которая была постарше, попросила Аллу уйти.

– Разрешите мне остаться! – с жаром обратилась к ним Алла. – Я могу помочь и за другими ухаживать! – и она показала рукой на соседние кровати.

– Не положено! – звонко возразила молоденькая сестричка.

– Мне все равно идти некуда… – обреченно сказала Алла. – Наш дом сгорел… Я лицо бомж…

– Нельзя вам здесь, – мягко сказала ей вторая медсестра. – У нас тут специализированная помощь, вы не волнуйтесь. В таких палатах даже санитарки – самые лучшие и душевные! А вы… простите, конечно, но будете только волновать вашего больного… Видите, как он напрягается, что-то хочет сказать.

Девушка бесцеремонно отстранила Аллу и нагнулась к Максу. Он долго, с перерывами, которые делались все дольше и дольше, что-то говорил ей. Алла уже начала терять терпение, когда медсестра обернулась к ней и сказала:

– Он предлагает вам пожить пока у него на Коломенской. Запасные ключи у соседей из квартиры справа. Спросите Ефимова Павла Викторовича.

У Аллы из глаз опять потекли слезы. Даже в таком состоянии Макс думает о ней. Как она могла так долго мучить его? Это ведь она довела его до реанимации… Котенка пожалела… Дура… Идиотка… Преступница!!!

А медсестра, несмотря на поток Аллиных слез, улыбалась:

– Знаете, что он еще сказал?

Говорить Алла не могла. Она вся превратилась в слух.

Девушка еще лучезарней улыбнулась:

– Он сказал, что вы, оказывается, очень кудрявая женщина. А он и не знал!

Алла схватилась руками за голову и перебрала пальцами уже довольно тугие кольца оживающих волос…