Наталья Калинина - Проклятье музыканта

– Это долгий разговор, Анна.

– Проходи, – пригласила я ее. – Поговорим в комнате.

Эстер вошла и оглянулась, затем повернулась ко мне, и в ее глазах я увидела растерянность:

– Я почти уверена, что уже тут была.

– Ну, может быть, и так. Если Рауль тебя приглашал в мое отсутствие, – неожиданно вырвалось у меня.

Она посмотрела на меня с горечью и вдруг, подойдя ко мне, взяла мои руки в свои. Ладони у нее оказались прохладными. Я не отдернула руки, она сама их отпустила. А я почувствовала, как к горлу подкатил комок. Не хватало еще расплакаться при ней!

– Анна… – с укоризной качнула она головой. – Не думай так о своем муже. Он перед тобой чист. Не сомневайся в нем. Я приехала для того, чтобы рассказать, о чем мы говорили в ту ночь в отеле, после которой, я так понимаю, между вами произошло что-то нехорошее. Если ваша ссора вышла из-за меня, я готова попросить у тебя прощения. Рауль мне нравится, ты права… Настолько, что я готова сделать что угодно, лишь бы он не страдал.

– Как это мило с твоей стороны, – съязвила я. – И о чем вы с ним разговаривали в ту ночь в отеле?

– О тех странных вещах, которые происходили со мной. Я была так напугана, что мне нужно было кому-то довериться, получить поддержку. Это началось со съемок. С первого дня, когда я почувствовала себя неожиданно плохо. Мы снимали эпизод, который потом включили в финал клипа. Ты, наверное, видела видео?

– Тот эпизод, где вы вместе с Раулем сидите на полу в какой-то комнате и он учит тебя игре на гитаре?

– Да. Мне стало нехорошо после съемок того эпизода. Но как это случилось – помню смутно. Объявили небольшой перерыв, все вышли из комнаты, потому что там было душно. А я задержалась. Как потеряла сознание – не знаю. Помню только, что, когда меня привели в чувство и мы продолжили съемки, я все еще испытывала слабость. Но к следующему дню полностью пришла в себя. А потом, уже на второй день, случилось то странное происшествие. Мы ехали на мотоцикле, и я вдруг увидела появившуюся на дороге девушку. Но… В тот момент я испытала не страх, как многие поняли, а бешенство. Ужасную злость, почти что ненависть. К кому? К человеку, за чьей спиной сидела. И спровоцировала то падение, намеренно желая причинить ему боль. Мимолетная вспышка непонятной агрессии. Без мотива. Я была очень напугана произошедшим – своей реакцией. Рауль мне нравился. И мое желание причинить ему боль не имело под собой никакой почвы. А дальше – хуже. Я поняла, что влюбляюсь в твоего мужа. Но это была странная любовь: дикое желание быть с ним рядом и одновременно желание убить – за то, что он не мой, за то, что не на меня смотрит таким взглядом, за то, что ночи проводит с другой женщиной.

– Странно, что это желание ты не испытывала ко мне, – усмехнулась я. – Той женщине, на которой он женат.

– Я знаю, что говорю страшные вещи, Анна. Но я решила быть откровенной с тобой. Знаю, что ты не используешь то, что я тебе рассказываю, против меня. Я тебе доверяю. Не меньше, чем Раулю.

– Спасибо за доверие. Прости, ответить взаимностью не могу.

– Понимаю, – вздохнула она.

– Хочешь кофе? – спросила я.

– О да, пожалуйста! – обрадовалась Эстер, посчитав, видимо, мое предложение шагом на пути к доверию к ней. Ну что ж, если так хочет считать, пожалуйста.

– Со мной творились непонятные вещи, я стала страдать провалами в памяти, – продолжила она после того, как я приготовила нам по чашке кофе. – Например, оказывалась в каком-то месте, но как – не помнила. Я сорвала съемки и приехала в Барселону, будто некто приказал мне сделать это. Я была в одной странной квартире, где время стоит на месте. Искала одного человека, не нашла его, но обнаружила квартиру, в которой он остановился. Правда, попасть туда также не смогла. Я помню, что пришла к нему с одной целью – предупредить, чтобы он не мешал. Я не была знакома с этим человеком, никогда его не видела, но знала, что он желает мне помешать в достижении одной цели.

– Ты была и в нашей квартире тоже? – спросила я, уже начиная догадываться о том, что с ней случилось.

– Я в этом не уверена, Анна, – тихо произнесла девушка, обводя взглядом гостиную. – Может быть. Откуда-то я знаю твой адрес.

– Хорошо, – вздохнула я. – Продолжай. Ты, значит, испытывала к Раулю смешанные чувства – желание быть с ним и желание его убить.

– Ну… наверное, убить – образно выражаясь. Но когда я находилась с ним рядом, меня захлестывала то ненависть к нему, то невероятная нежность. Мне удавалось держать себя в руках, не выдавать эмоций – все же я как-никак актриса, и, говорят, не самая плохая, – грустно улыбнулась она. – Я старалась его избегать, но тем не менее совершала и безумные поступки – ездила за ним по тем городам, в которых он выступал с концертами. Иногда меня посещали странные то ли сны, то ли видения. Я видела себя мужчиной – с выжженным ненавистью сердцем. Однажды я в образе того мужчины наблюдала за горящим домом, слышала доносившийся женский крик, но не могла пошевелиться, будто приросла к месту. Я испытывала невероятную боль, будто это я горела в том огне, но не могла сделать ни шагу ради того, чтобы спасти погибающую. Мешала мне ненависть – ненависть к одному человеку, которого я считала причиной этого несчастья. Я не видела его, не знала его имени, но в тот момент клялась себе, что убью его. Столько раз, сколько окажется нужным. Даже если не однажды мне придется его убить. Понимаешь? Очнулась я в ту ночь у себя дома, в постели, поэтому решила, что мне просто приснился страшный сон. Но видение было таким четким, что я еще какое-то время находилась под его впечатлением, испытывая одновременно и жгучую боль, и выжигающую душу ненависть. Следующее видение посетило меня, когда я летела в самолете на концерт твоего мужа. Стюардесса раздавала напитки, я попросила томатный сок… И вдруг увидела, что сжимаю в руке не стакан, а окровавленный нож. Рука была не моя, а мужская, с неаккуратно обрезанными ногтями, темная от загара, с сухой кожей. Она была выпачкана в крови. А возле моих ног лежало тело человека. И я испытывала ликование, потому что видела моего врага, того, которого ненавидела всем сердцем, поверженным. И это я его убила. Очнулась я от того, что пролила сок себе на грудь. Его холод и привел меня в чувство. Следующий раз случился, когда я оказалась в гримерке перед концертом. Мне хотелось увидеть Рауля, но я встретилась с Чави. Между нами произошел один разговор…

Она смущенно замолчала, словно сомневаясь, выдавать ли мне чужую тайну.

– Он признался мне, что я ему нравлюсь. А потом вдруг обнял и поцеловал. И именно в тот момент я увидела другое, и уже последнее, видение. Я опять была тем убийцей, который тайно крался за другим человеком. Я знала, что моя новая жертва – брат погибшей в огне девушки. Я откуда-то знала, что она перед гибелью ходила к своему брату и попросила его о странном – заказать мастеру гитару, в которую были бы включены две вещи, имеющие отношение к ней и любимому ею человеку. Она приняла решение умереть и заключить свою душу в гитару, считая, что когда-нибудь их души – его и ее – в музыкальном инструменте встретятся. И он будет любить ее, как когда-то любил музыку.