Ирина Мельникова - Небо на двоих

Вадим прошел на кухню. Я, все еще пребывая в полусонном состоянии, потащилась за ним, зевая и стараясь пригладить взлохмаченные волосы.

– Который час? – Я прислонилась к косяку, глядя на пакет с эмблемой известного супермаркета. Каждый вечер он приносил такой.

– Полпервого ночи, – сказал Вадим, выкладывая на ящик обычный набор провизии, которой нам хватало на сутки: минеральная вода, колбаса, сыр, хлеб, овощи, зелень… – И добавил он тем же будничным тоном, которым сообщил время: – Тебе привет от Любавы.

– Ты ее видел? – поразилась я. – Как она? Что говорит?

– Она говорит, – проворчал Вадим, – что тебя поспешили уволить из журнала. Вообще-то незаконное действие. Твой отпуск еще не закончился. Вина не доказана. Ведется предварительное расследование. Назвать тебя преступницей вправе только суд.

– Уволили? – Я уставилась на него, соображая, огорчило ли меня известие. Наверное, с месяц назад действительно бы огорчило. А сейчас я восприняла его почти равнодушно, мне скорее хотелось услышать от Вадима другие новости.

– Ты для этого с ней встречался? – поинтересовалась я.

– Нет, по другому поводу. Я пока не признался, что ты в Москве. Любава ко мне подступала, как опытный пытарь, но я выдержал. И получил очень ценную информацию …

– Ценную? – Я с размаха села на кривоногий стул. – И до сих пор ходишь вокруг да около? Живо выкладывай!

Вадим присел рядом на корточки, потер виски. И тут только я заметила, что он выглядит усталым и измученным.

– Прости, – погладила я его по руке. – Несколько слов, и будем ужинать! У меня живот подводит от голода.

Он усмехнулся и обнял меня за плечи.

– Мне нужно было посмотреть на твоего щенка. А другого способа я не нашел, как обратиться к твоей подруге. Любава сейчас живет за городом в шикарном особняке… – Заметив, что я раскрыла от изумления рот, Вадим засмеялся: – Да-да, она вышла замуж за олигарха. Говорит, познакомилась с ним в тот день, когда ты отказалась поехать с ней за город на дачу. На какую, интересно, дачу ты отказалась поехать?

– Совсем неинтересно, – махнула я рукой. – Рассказывай быстрее, что разузнал.

– Твой Дарька чувствует себя там королем. И, как мне показалось, возвращать его Любава не собирается.

– Слушай, – дернула я Вадима за ухо, – говори уже! С Любавой я как-нибудь разберусь!

– Короче, мне удалось раздобыть результаты экспертизы. На кочерге отпечатки только твоих пальцев. Но кроме них в заключении экспертов фигурирует собачья шерсть. Ее нашли в ране и на кочерге. Несколько крохотных волосков.

– Еще бы! – буркнула я. – От Дарьки столько шерсти, не успевала пылесосить…

– При чем тут Дарька? – расплылся в улыбке Вадим. – Я для того и ездил к Любаве, чтобы проверить свои подозрения. Так вот. Шерсть вовсе не Дарькина, а другой собаки.

– Другой? – поперхнулась я. – У нас в подъезде, кроме Дарьки, только одна собака – спаниель Риччи инженера Горшкова, который живет этажом выше.

Вадим исподлобья посмотрел на меня.

– А с инженером вот какая неувязка: его вчера убили. Раскроили череп куском арматуры.

– Убили? – поразилась я. – За что? Он гулять выходил в старых джинсах и куртке. Золотых цепей я на нем не замечала. Кому он понадобился? Пожилой безобидный интеллигент…

– Следствие выясняет, кому понадобился. Случилось это вечером. Было еще довольно светло, но свидетелей пока не нашлось. Только что прошел дождь, собачников было мало. Обнаружила его жена – услышала, что собака странно лает. Лежал он в сквере недалеко от дома. Пес бегал рядом и визжал. Поводок Горшков, даже мертвый, сжимал в руке.

– Ничего не понимаю, – прошептала я. – Надеюсь, смерть соседа никак не связана с Юриным убийством?

Вадим пожал плечами и поднялся на ноги. Смерил меня взглядом.

– Кто его знает… Ты случайно в мое отсутствие не выходила из дома?

– Я? – У меня перехватило дыхание. – О чем ты говоришь? Ты все-таки подозреваешь меня?

Вадим отвел взгляд.

– Пока я не нашел обратных доказательств. Но на досуге подумал, ты ведь занималась альпинизмом, а там слабых не держат. Затем я видел, как ты обращалась с ранеными, как завернула руку за спину бугаю Малютке. Так что при внешней хрупкости силенка у тебя имеется…

– Вадим, как ты можешь? – У меня подкосились ноги, и я ухватилась за ящик, словно Леонардо Ди Каприо за рояль. – Неужто ты не нашел ничего такого, что могло бы помочь избавиться от этого кошмара?

– Посмотрим… – Вадим поднес чайник к крану и открыл воду. – Я отдал на экспертизу шерсть Дарьки. А завтра постараюсь добыть еще и шерсть Риччи.

– Ты все-таки подозреваешь Горшкова? Абсурд! Горшков – сообщник Лизоньки? Скажи еще, что они любовники.

– Не утрируй, – поморщился Вадим и, включив плиту, поставил чайник на конфорку. – Кстати, не хотел тебе говорить, но секрета тут уже нет. Одним словом, Горшков не инженер совсем. Он служил в МВД, в одном секретном подразделении, где все сотрудники – или научные работники, или инженеры. Это легендой называется. Поняла? От его сослуживцев я сегодня долго уходил проходными дворами и менял машины. Слава богу, оторвался.

– Ты заметил за собой хвост? – Я с ужасом уставилась на него. – Где гарантия, что ты никого не привел за собой?

– Оля, – Вадим взял меня за руку и посмотрел в глаза, – отрываться от наружного наблюдения меня обучали в училище, да и позже мне было где практиковаться.

Он достал из кармана пачку сигарет и, приоткрыв форточку, закурил. И сказал глухо, в форточку:

– Если б я плохо уходил от филеров, если б не мог узнать наблюдателя в толпе, то грош мне цена как профессионалу. Собственно, я давно бы превратился в труп и гнил бы не в нашем черноземе. Где-нибудь в азиатских пустынях мои кости давным-давно растащили бы падальщики.

– Фу, не надо об этом! – Я лбом уткнулась ему в спину, обняла за талию. – Будем живы назло всем падальщикам, правда?

– Правда, – кивнул Добров и повернулся ко мне. – Но с завтрашнего дня станем заниматься всеми делами вместе. Как говорится: бог не выдаст – свинья не съест! Будет трудно, но ты ведь не ищешь легких путей?

– Не ищу, – тихо сказала я. – А ты уверен, что Любава не выдаст нас?

– Я ни в чем не уверен, – буркнул Вадим, – поэтому и сказал ей, что ты в Абхазии.

– Она тоже верит, будто я убила Юру?

– Что значит «тоже»? – Вадим снял с печки чайник. – Я – не верю! Тебе этого достаточно?

– Но ты не хочешь оставлять меня в квартире. Думаешь, я взялась зачищать свидетелей? Кто на очереди? Данила, Лизонька, Нателла Андреевна? Или, может, ты сам? Ты ведь рядышком! Не боишься, что я ночью задушу тебя подушкой? Или воткну шпильку в ухо? – Меня трясло от злости. Я не могла остановиться. – Потом возьмусь за Любаву, она-то знает обо мне больше всех. Ты случайно не прикидывал, что она может оказаться сообщницей?