Калабрийский Король - Иса Белль
Вобрав полную грудь воздуха, я попыталась успокоить частое сердцебиение, но распахнув входную дверь, вытаращилась на гостя перед собой и ошеломлённо выдохнула:
– Мама?
– ¡Hola! [с испан. Привет!].
Женщина мягко оттолкнула меня в сторону и прошла внутрь дома, пока я хлопая глазами провожала её взглядом. Мой рот слегка приоткрылся от того, как неожиданно… просто видеть её.
Последний раз мы встречались на моей свадьбе? Если она вообще присутствовала на ней. Я не помнила.
– Что ты здесь забыла? – серьёзно спросила я, идя следом за ней.
Мама приподняла свои солнцезащитные очки и принялась осматривать дом. Её глаза бегали из угла в угол, уделяя внимание каждой антикварной вазе и картине, купленной ещё Мартином Риверо.
На меня она смотрела от силы три секунды до этого.
Я покачала головой, чувствуя только нарастающее раздражение и ни капли детской обиды присущей нашим ранним встречам.
Мне нравилось жить здесь. Это место хранило воспоминания о жизни Сантьяго до меня. О его отце. И его смерти. Но несмотря на это, я знала, он не хотел прощаться с виллой, поэтому никогда не настаивала на том, чтобы он нашёл нам другое место.
– Осматриваю свой новый дом! – воскликнула Кармен Теста.
– Что? – подавившись собственной слюной, переспросила я.
Мама кинула сумку с пакетами своих покупок на диван, на котором я лежала ранее, и обернулась, наконец даря мне свой взгляд.
– Твой отец звонил, сказал, что… – она прищурилась и цыкнула, щёлкая пальцем, вспоминая что-то, – твой муж попросил нашего семейного юриста подготовить все бумаги для расторжения брака.
Я не обратила особо внимания на то, что она забыла имя Сантьяго, потому что не была уверена в том, знала ли она его. Порой мне казалось она и моё имя забывала, поэтому в большинстве своём я была просто «Hola».
Но она говори о…
Сантьяго решил подать на развод?
– При чём здесь этот дом?
– Он, – она обвела пальцем гостиную. – И двадцать пять процентов его бизнеса переходят нашей семье.
Что..?
– Разве ты не рада?
Рада? Чему я должна быть рада?
Что родители снова имеют выгоду из моей личности?
Когда я была ребёнком, моё присутствие на мероприятиях создавало картинку надёжной семьи, из-за чего людям казалось, что они могли положиться на моего отца. А вернее, вложиться в его бизнес.
Когда повзрослела, меня отдали замуж за того, кто больше предложил. И мне крайне повезло, что им оказался Сантьяго.
Но было ещё кое-что:
– Нашей? – я усмехнулась. – Мы не семья.
Мама не стала отрицать.
Её взгляд оценивающе прошёлся по мне и она хмыкнула, переводя его обратно на стены и полы комнаты.
Она заметила мои раны, но сделали вид, будто их не было. Даже не спросила, как я и откуда они. Следы пальцев на моей шее говорили о том, что меня душили, красные запястья – о том, что связывали, а синяки под глазами и уставшее лицо первым делом должны были заставить её заволноваться.
Но Кармен Теста никогда не чувствовала себя моей матерью.
Я была не нужна ей даже больше, чем отцу.
И по тому они были первыми в списке, кого я собиралась послать к чёрту, начиная с сейчас.
– Пошла вон, – спокойно сказала я, глядя на свою мать.
Её губы медленно приподнялись в улыбке, потому что она думала, что я шучу с ней.
– Что? – переспросила она.
– Пошла. Отсюда. Вон, – делая паузу между словами, повторила я.
– Твой тон…
Но я не дала ей договорить, подбежав к дивану, взяв её сумку и стремительно направившись к выходу. Это заставило её заткнуться и последовать за мной. Злость бушевала внутри меня. Я хотела кричать и драться прямо сейчас, поэтому маме стоило уйти, если она не хотела столкнуться с такой мной.
Я распахнула дверь и швырнула её новые вещи на улицу. Некоторые из них вылетели из пакетов и оказались лежать на пыльной лестнице и земле чуть ниже. Рот женщины в ужасе раскрылся, когда она добралась до меня, замечая это.
– Вон, – в последний раз и со всей имеющейся в себе строгостью сказала я.
– Стоило лучше воспитывать тебя, – прищурившись и сделав вид, будто мои слова, а не испачканные вещи, ранили её.
– Стоило.
Стоило не избавляться от меня, как от игрушки, которая надоела тебе вскоре после того, как ты родила её. Стоило не позволять отцу скармливать мне моего единственного друга, молча наблюдая за этим. Стоило направить все силы на мои поиски, когда я гнила в сыром подвале и плакала, когда всё больше грязи липло к моей ране. Стоило научить меня тому, что капля внимания это не признак любви.
Стоило, мама.
Тебе стоило сделать так много, чтобы я не стала той, кто мучает тех, кто любит меня.
Ком сжимал моё горло, пока мы испепеляли друг друга взглядом.
– А теперь иди, – проглотив обиду, произнесла я. – Но передай папе, что если кто-то из вас двоих снова решит влезть в мой брак, я оставлю вас ни с чем.
Её левый глаз дёрнулся, когда она расслышала угрозу в моих словах.
– Ни евроцента, – уточнила.
Ей было всё равно на бизнес. Но на деньги, которые он приносил – нет. Отцу же наоборот. Когда ты имеешь суммы с бесконечным количеством нулей на своём счету, они теряют свою ценность и перестают тебя интересовать. Он грезил о большем. Больше связей. Больше власти. Больше. Больше. Больше.
Выдать меня за сына человека, который держал целый регион в своих руках, было равным этому.
Забрать у него часть владений – двойной победой.
Только вот ничего им не достанется.
Я выбрала факультет бизнес информатики несколько лет тому назад, надеясь, что так смогу привлечь внимание родителей к себе. Заслужу их любовь, став ещё более полезной для них.
Как бы я тогда не была уверена, что уже отпустила идею родительской любви, всё равно хотела почувствовать её.
Но сейчас я не испытывала ничего, кроме призрения к ним.
Они пример, от которого я буду отталкиваться при воспитании собственных детей, и те, в кого не позволю себе превратиться.
Но стану хуже, чем они есть, если они решат навредить Сантьяго или нашему браку.
Выведу всех животных и сожгу фермы семьи
