Ронда Поллеро - Блондинка вне закона

Забегаловка «Здоровье от природы», о которой сказала мне Джейн, из серии тех заведений, завидев которые еще издали, я обычно тороплюсь перейти на другую сторону улицы. Там всегда полно народа, который точно знает, какой у него в крови уровень холестерина, липидов, сахара и так далее. Мне что одно, что другое — все едино, особенно если слова написаны аббревиатурой. Есть лишь одно-единственное сокращение, которое мне небезразлично, — БМВ. Люди, которые работают в этой забегаловке, все тощие, словно щепки, и не иначе как лелеют мечту принять участие в нью-йоркском городском марафоне. Неужели в Нью-Йорке больше нечем заняться, кроме как нацепить на себя уродливые нейлоновые шорты, прицепить на грудь номер и, высунув язык, бегать по улицам? Уж если в Нью-Йорке и бегать, то лучше по магазинам.

В ресторанчике пахло свежескошенным газоном. В блендере крутилось нечто зеленое; какая-то другая штуковина всасывала в себя морковку, чтобы с другого ее конца капала густая оранжевая жижа. Нет, меня не заставишь такое выпить даже под дулом автомата. Уж если мне когда-нибудь приспичит выпить морковного сока, это будет такая морковка, которую можно натереть теркой и выжать руками, а не тяжеленной соковыжималкой.

Меню представляло собой черную доску, на которой каждый день мелом пишут, что тут у них подают. Эти любители здоровой пищи просто зациклились на своем здоровье, им подавай все только самое-самое свежее. Лично я не беру в голову, если мне случится проглотить консервант. По крайней мере, я уверена, что прежде чем тот или иной кусок попал мне в рот, на нем предварительно химическим или каким-то другим путем уничтожили всякую ползучую гадость.

Сделав заказ для Джейн, я принялась высматривать что-нибудь съедобное для себя. Когда мой взгляд наткнулся на великолепные сэндвичи с жареной рыбой, я едва не подскочила от счастья. Такие я готова есть в любом количестве, даже если хлеб успел зачерстветь до состояния камня.

Я попросила у продавщицы за стойкой бутылку воды для Джейн и диетическую колу для себя. Против воды продавщица ничего не имела, зато, услышав слово «кола», она побледнела, после чего прочла мне лекцию о вреде напитков, которые содержат аспартам. Честное слово, от этих высказываний мне захотелось поймать эту особу где-нибудь в темном переулке и, положив на лопатки, впрыснуть в ее девственно чистый рот целую упаковку сырного соуса.

Пока я ждала, когда мне принесут еду, — в самом широком смысле этого слова, как вы понимаете, — я вновь позвонила Дейву Райсу. И вновь ничего, кроме щебечущего голоска, который просил оставить сообщение. Чего я, разумеется, делать не стала.

Зато мне вспомнился мой недавний разговор с Лайамом. Вернее, сначала его потрясающее тело, но затем мои мысли перекочевали на наш последний разговор, и я подумала, а не постараться ли мне заполучить в свои руки стенографические отчеты о слушании дела. Уж если мы хотим докопаться до истины, то не помешало бы еще раз внимательно их перечитать. Глядишь, и удастся выудить что-нибудь ценное, например вещдок, на который раньше я не обратила внимания.

У меня было такое предчувствие, что у Сары Уитли имеется свой экземпляр, а если нет, то ей ничего не стоит его для меня раздобыть. Особенно если она, как я подозревала, находится в подпитии и будет готова сделать все что угодно. Нет, конечно, мне бы не хотелось злоупотреблять подобной слабостью, но с другой стороны, ради благого дела — почему бы и нет. И я — ради спасения собственной жизни и возвращения работы — набрала ее номер. Кажется, я опоздала. Сара уже успела опустошить добрую половину бутылки и теперь была в буквальном смысле размазана по стенкам стакана. Пытаться чего-то от нее добиться в таком состоянии — дохлый номер. Ладно, можно попробовать завтра с утра пораньше.

Правда, вещдоки у меня имелись. Ну, если не у меня, то у Оливии. Отсюда можно и начать. Я знала, что почтальон с первой утренней почтой приходит к ней до десяти. Мне ничего не стоит их у нее тихонько похитить, и тогда мне целое утро будет чем заняться. И не придется думать о том, что у меня назначена встреча с супругами Холл или что мне нужно ждать, пока Лайам и полицейские решат, отчего скончался очередной присяжный.

Пока длится мое служебное наказание, если я чем и располагаю в избытке, так это временем, и его можно провести с пользой, читая стенографический отчет суда. По крайней мере, это отвлечет мой мозг от мыслей о хождении по магазинам, которое теперь для меня превратилось в непозволительную роскошь.

Я вернулась к Джейн, неся два белых пакета из ресторана «Здоровье от природы» и коричневый из магазина с напитками, в который я заглянула, чтобы купить себе колы. Джейн взялась за еду с куда большим энтузиазмом, нежели я.

— Сдача тоже там, — сказала я ей. — Спасибо… за обед.

— В один прекрасный день ты еще скажешь мне спасибо, что я отучила тебя от дурных привычек, — улыбнулась она.

Я тем временем пыталась проглотить кусок сэндвича, размышляя о том, что сегодня просто не мой день.

— А как там поживает наш доктор Холл?

— Что тебе известно про число пятьсот двадцать девять?

— То, что оно на единицу меньше, чем пятьсот тридцать.

Джейн расплылась в улыбке.

— Видишь вот это? — спросила она, раскладывая поверх бумажных залежей бланки ежемесячных банковских отчетов, после чего обвела карандашом цифры на четырех из шести бланков. — Пятьсот двадцать девять — это трастовый счет с ограниченным использованием, который дает назначенным доверенным лицам возможность…

— Будь добра, переведи на нормальный человеческий язык…

— В общем, кто-то приложил руку к деньгам, предназначенным для образования его дочери.

— И как долго это продолжалось?

— С начала декабря, — пояснила Джейн. — Пятьсот двадцать девятый предназначается для оплаты счетов за образование и сопутствующих расходов. И если снимать наличность — а я готова дать голову на отсечение, что деньги использовались отнюдь не на эти благородные цели, — то вас ждут неприятности, и немалые. Как минимум штраф, а то и больше.

— И куда же пошли деньги?

— Трудно сказать. Доверенные лица, то есть доктор Холл и его жена — они оба значатся как лица с правом подписи, — давали добро на снятие денег со счета, после чего те клались на счета его собственной фирмы. А уж потом электронным переводом они перекочевывали на личный счет.

— То есть получается, он шантажировал самого себя?

Джейн отрицательно покачала головой.

— Через день-два после того, как деньги прокручивались через его счета, их снимали. Наличными, как ты понимаешь. Это надо же, как хитро придумано! — добавила Джейн. — Обрати внимание, ни одна операция по счетам не превышает десяти тысяч долларов. Не удивительно, что ни банк, ни налоговая служба даже не заметили, как деньги уплывают у них из-под носа.