Карла Кэссиди - Рядом с тобой

Хелен добродушно улыбнулась:

– Иди, конечно, работай.

Ванесса торопливо допила кофе и затем пошла к своему столу. Открыла компьютер и стала ждать Уэртов. Присутствие Алисии она старалась игнорировать.

Скотт Уоррен был сильно расстроен и обеспокоен тем обстоятельством, что в ближайшее время по настоянию Ванессы Джонни сделает перерыв в своих занятиях живописью. Со смерти Джима прошло уже два года, но Скотт так и не смог оправиться от потери друга. И регулярные занятия живописью с Джонни стали для него тем чудодейственным лекарством, которое помогало ему сохранять иллюзию присутствия в его жизни Джима.

Скотт видел, что у Джонни большой талант. Его талант нужно было развивать и направлять в определенное русло. И то русло, в которое Скотт старательно направлял талант Джонни, очень сильно напоминало фарватер его отца. Это подсознательное стремление превратить Джонни в Джима частично уменьшало боль потери для Скотта.

Скотт любил Эрика, их связь с годами становилась все прочнее и дарила обоим вдохновляющее чувство единства судьбы. Проблема заключалась в том, что Эрик не был артистом, художником по своей сути. Страсть, одержимость, неистовство, непредсказуемость не были знакомы ему. Скотт же просто без всего этого задыхался. А Джим был олицетворением всех этих качеств, к которым прибавлялась еще и его гениальность.

Он подтянул к самому подбородку вязаный крючком афганский плед и достал из пачки бумажный носовой платок. Теперь к его депрессии добавилась еще одна неприятность – он простыл.

Скотт не мог вспомнить, когда он болел последний раз. Два дня назад утром он понял, что с ним что-то неладно. Голова раскалывалась, его била дрожь, и во всем теле была такая слабость, что казалось, еще мгновение, и он потеряет сознание. Пришлось лечь в постель.

– Ну, я пошел, – сказал Эрик, входя в гостиную, где на диване лежал Скотт.

Скотт бросил взгляд на своего любовника, отметив про себя, что Эрик был бесподобен в своем сером элегантном костюме и белой рубашке в тонкую синюю полоску.

– Хорошо выглядишь, – буркнул Скотт себе под нос.

Эрик засмеялся, чуть запрокинув свою красивую голову и обнажив ряд белых и ровных, как зерна кукурузы, зубов.

– А ты выглядишь просто чудовищно, – с сочувствием отметил Эрик.

– А чувствую я себя гораздо хуже, чем можно предположить, – промычал Скотт и громко высморкался в платок. Затем он смял платок в маленький комок и бросил его в корзину для бумаг, стоявшую неподалеку от дивана. – Ты можешь зайти в аптеку и купить мне что-нибудь от простуды?

– Не волнуйся, я все куплю и привезу тебе в обед, если мне только удастся вырваться с работы. Но думаю, лучшее лекарство для тебя – это апельсиновый сок.

Скотт одобрительно кивнул и достал новый платок.

– Удачного тебе дня.

Эрик вышел из дома, и через несколько минут Скотт услышал шум мотора его автомобиля. Скотт устроился поудобнее и включил телевизор. Его мало радовала перспектива провести целый день в горизонтальном положении, отслеживая сюжеты «мыльных опер», сморкаясь и кашляя.

Не прошло и пятнадцати минут, как снова хлопнула входная дверь.

– Эрик? Ты что-то забыл? – крякнул Скотт из-под пледа.

Ответа не последовало.

– Что это еще, черт возьми, за фокусы! – Скотт встал с дивана, накинул на себя плед. – Эй, кто там?

В коридоре никого не оказалось. Скотт в растерянности застыл перед дверью. Но ведь кто-то точно вошел в дом. Он слышал, как хлопнула дверь.

– Эрик? – снова повторил Скотт и заглянул по очереди в каждую спальню – сначала к Эрику, потом в свою. Скорее всего, это Эрик что-то забыл и вот теперь вернулся. Но где же он?

Скотт озадаченно посмотрел по сторонам и решил вернуться в гостиную. Не успел он сделать и пару шагов по коридору, как на его голову обрушилась бейсбольная бита. Он открыл рот, чтобы закричать, но это ему не удалось. Второй мощнейший удар отбросил его к стене. Потом бита опустилась ему налицо, на грудь, на живот. Падая, Скотт ударился головой о дверной косяк.

Нападавший снова поднял свое страшное оружие, собираясь закончить начатое. Ему хотелось уничтожить распростертое у его ног тело, разрушить его, сделать так, чтобы оно окончательно потеряло человеческие формы. Но в эту минуту открылась входная дверь. Кто-то вошел в дом.

– Скотт? Ты где? Я уже сбегал в аптеку и купил тебе апельсиновый сок, чтобы ты не мучился до обеда.

Убийца замер, держа биту над головой и прислушиваясь к шагам. Эрик прошел на кухню, открыл холодильник.

Швырнув биту на пол, убийца бросился к входной двери, выскользнул на улицу и быстро зашагал по тротуару. Втянул в себя морозный воздух, пытаясь успокоиться. Но это не помогало. Его душили рыдания, слезы туманили глаза.

«Он должен умереть, он должен умереть, – повторял про себя убийца. Не вышло ли и на этот раз промашки? Падая, Скотт ударился еще и о дверной косяк. Он должен умереть. Ему не удалось испачкать этого ублюдка красной краской. Черт возьми, черт возьми».

Он немного успокоился только тогда, когда добрался до своей машины, припаркованной в квартале от дома Скотта. Плюхнувшись на сиденье, он завел мотор. Не дожидаясь, когда машина прогреется, он рванул с места.

«Черт возьми! Если Скотт Уоррен выживет, то весь его план летит к черту. Скотт мог его узнать. Господи, убей его, убей его, убей его. – Он повторял эти слова как молитву, которая подстегивала его, усиливала бурлившую в нем разрушительную энергию. – Убей его, убей его, убей его, убей его…»

Постепенно количество адреналина в крови начало снижаться.

«Это не может кончиться сейчас, – сказал он себе. – Он должен заставить ее заплатить за все. Он должен добраться до нее. Ванесса должна заплатить. Она главная виновница».

ГЛАВА 24

Ванесса сидела в госпитале около постели Скотта и ждала, когда он откроет глаза. Она едва сдерживала себя, чтобы не заплакать. Пока Скотт был жив, он дышал, но его жизнь держалась на волоске.

От Эрика Ванесса узнала, что на Скотта напали и жестоко его избили. Если бы Эрик не вернулся случайно домой, то, скорее всего Скотт бы умер. Ванесса позвонила Кристиану и попросила его посидеть с Джонни, а сама поехала к Скотту в больницу.

Сейчас он был без сознания в палате интенсивной терапии. Голова Скотта была забинтована, его лицо выглядело мертвенно-бледным, а в области одного виска образовалась огромная гематома ярко-красного цвета.

Скотт… Ванессу не отпускала ноющая боль. И не только потому, что она боялась за его жизнь. Ее сжигало чувство стыда. Как она могла заподозрить Скотта в причастности ко всем этим грязным делам? Ведь она уже смотрела на него как на шантажиста и убийцу. И вот теперь он борется за свою жизнь.