Наталья Солнцева - Дневник сорной травы

– Она согласилась выйти?

– Нет. Сослалась на нездоровье. Но Игорь все предусмотрел. В случае отказа я должна была сказать, что мы с Игорем – любовники… После этого она согласилась выйти и поговорить. Она долго собиралась. А я… Мне вдруг стало страшно и жалко ее! Я просила, умоляла Игоря все отменить, но он рассердился и не стал меня слушать. Тогда я сказала, что передумала и ухожу.

– Он не возражал?

– Нет… В том-то и дело, что он сделал вид, будто тоже передумал. Он сказал, что мы просто поговорим. Он все объяснит Галине насчет нас.

– Вы поверили?

Она кивнула.

– Я думала, он переживает то же, что и я. Вся злость на Диму у меня прошла, и я ужаснулась, как мы могли решиться на такое. Во дворе было темно… Я вышла, встретила Галину и открыла заднюю дверцу, чтобы она села. Мы обе волновались. Пока я выходила, Игорь перебрался на заднее сиденье. Я и не заметила… Все произошло мгновенно: он ударил ее ножом, и… – Лена снова заплакала. – Я этого не ожидала, клянусь! Я тогда даже не поняла, что случилось. Игорь сказал: «Садись за руль! Поезжай!» И мы поехали…

– Куда?

– За город. Игорь сказал мне, где притормозить. А потом… я включила свет и повернулась назад… Кошмар!.. Я стала кричать: «Зачем ты это сделал? Ведь мы же договорились!» Но Игорь был как невменяемый. Он… взял руку Димы, потянул назад и обхватил ею рукоятку ножа…

– Что дальше?

– Игорь, оказывается, заранее все предусмотрел. Он поставил неподалеку свою машину. И мы уехали. А они… их оставили там…

– Как ваш муж оказался за рулем?

– Наверное, Игорь пересадил его. Да… скорее всего. Я не помню… Шок! Я просто оцепенела от ужаса. После того как я увидела Галину… все происходило, как во сне. Я…

– Но ведь Яковлев в тот день был в командировке, в Сосновом Бору. Это проверено, – перебил ее Артем.

– Он все рассчитал. Гнал в Питер как сумасшедший, а потом так же обратно. В Сосновом Бору никто не контролировал его разъезды. А я молчала. Он сказал мне, что я теперь соучастница. Групповое убийство или что-то в этом роде… Но я… не хотела! Не хотела…

– Он обманул вас. Хладнокровно и расчетливо. И теперь постарается избавиться от такого опасного свидетеля.

– Игорь ненавидел Диму, – повторила Никитская. – Он завидовал его деловым качествам, тому, как идут дела в компании. Думаю, он хочет через меня завладеть «Альбионом», когда Диму посадят. Подставить моего мужа – его идея. «Нужно их наказать! Обоих!» – твердил он каждый раз, как только заходил разговор об этом. Только сейчас я поняла, что он хотел заполучить не столько меня, сколько «Альбион».

– Если он не убьет вас сейчас, – рассуждал Артем, – то обязательно убьет потом, когда станет хозяином фирмы. Вряд ли он станет ждать. Речь идет о его свободе. Вы дали слабину, показали себя трусихой и паникершей. Он вам этого не простит.

– Что же мне делать? – всхлипывала Никитская. – Мне никто не поверит. Все подумают, что я выгораживаю мужа. А Игорь… я боюсь его! Очень боюсь…

– Надо подумать, – решительно сказал Артем. – С таким, как Яковлев, шутки плохи…

Глава 31

Сердцебиение усилилось, и Юрию стало совсем плохо. Стучало везде – во всем теле, в голове, в висках. К горлу волнами подступала тошнота. Он встал с дивана и, пошатываясь, отправился в кухню, налил себе воды, выпил. Ноги и руки дрожали.

Ночь прошла, а он так и не уснул. Нельзя же назвать сном то мучительное состояние полудремы, в котором он пробыл до утра. Словно в тумане, перед ним возникало лицо Анны – улыбающееся, милое. Она одна умела так улыбаться, снисходительно и нежно. Потом, откуда ни возьмись, появилось лицо Любочки, с выпученными рыбьими глазами, пустыми, масляно-слезливыми… И все тонуло в феерическом, зеленоватом свете луны, в хвосте дракона, который тянулся за огненной колесницей женщины с тремя лицами… Она была прекрасна, ее волосы развевались по звездному небу, как хвост кометы… ее смех походил на раскаты грома…

Анна с ее второй, скрытой от Юрия жизнью сводила его с ума. Дошло до того, что он взялся следить за ней! Результат не преминул сказаться – и на делах, которые он запустил донельзя, и на здоровье, и на настроении. Юрий разрывался между жаждой знать об Анне все и страхом потерять ее, доводившим его до отчаянья.

Он поднес руку ко лбу, мокрому от выступившей испарины. Неужели у него сердечный приступ? Но раньше с сердцем было все в порядке.

– Все когда-нибудь случается в первый раз, мой друг! – сказала у самого его уха Анна.

– Анна? Ты проснулась?

Он оглянулся и увидел, что сидит на кухонном диванчике один. Что за чертовщина с ним происходит?

– Юрий? Что ты здесь делаешь?

Анна стояла в проеме двери.

– Мне… не спится, – ответил он, глядя на нее побитой собакой.

– Что с тобой?

Она подошла и прижалась к нему всем своим теплым, сонным еще телом.

– Я люблю тебя… – прошептал Юрий. – А ты ускользаешь… как лунный свет…

– Обними меня. Я здесь. Давай поедем куда-нибудь…

– В Крым? – обрадовался Юрий.

– Почему вдруг в Крым? Тебе хочется к морю?

– А тебе?

Юрий чувствовал себя рядом с Анной так, словно его больше не было. Он растворялся в ней, тонул в ее глубинах, блуждал в ее садах, полных цветения, ветра и медовых запахов… и не мог, не хотел искать выхода. Она не показывала ему всего… и эта вечно длящаяся тайна привязывала его крепче любых цепей.

Он и не заметил, как они очутились в спальне, на смятых после сна простынях с запахом мяты… и любили друг друга до изнеможения, до смертельной, всепоглощающей, сладостной усталости… Все смешалось – обида, горечь, боль, блаженное забытье, отстранение от всего сущего и полет к зыбким золотым облакам, где сливаются воедино все стремления и надежды…

Юрий долго плескался под душем, брился, одевался и собирался; Анна лежала, глядя, как на потолок ложится пестрый узор света. Тень от статуэтки Гекаты падала на подушки, будоражила воображение, будила желания…

Анна закрыла глаза и потянулась. Что, если вот так лежать и лежать? Не двигаться, ни о чем не думать?.. Ей понравились ласки Юрия, какие-то новые, порывистые. Хорошо, что у нее есть соперница, Любочка. Анна тихо засмеялась от удовольствия. Она была уверена: сколько бы ни старались разные Любочки, Танечки, Ирочки – Юрий принадлежит только ей, безраздельно. Бедные! Они так стараются, и все напрасно. Усилия уходят в песок, как вода после дождя… Муж возвращается к ней еще более любящим, преданным. Горький опыт разочарования и несбывшихся ожиданий – лучшее лекарство от поисков новизны. Любовь стара, как сама Вселенная. Когда вдоволь напробуешься, всегда возвращаешься к истокам.