Разрушительная игра - Ана Хуанг
– Вам придется переехать.
– Простите?
– Ваш дом. Ужасно незащищен. Не знаю, кто одобрил такое место, но вам придется переехать.
– Ты когда-нибудь влюблялась?
– Нет. Но надеюсь, когда-нибудь влюблюсь.
– Спокойной ночи, принцесса.
– Спокойной ночи, мистер Ларсен.
Обрывки воспоминаний заполонили мозг, и я уткнулась лицом в одеяло, приглушая рыдания.
– Ваше высочество? – из-за двери донесся голос Элин, за ним последовал стук. – Могу я войти?
Нет. Я предпочла бы больше никогда с тобой не разговаривать.
Но у меня были обязанности, которые нужно выполнять, и помолвка, которую следовало спланировать.
Я заставила себя успокоиться, и рыдания постепенно стихли.
Глубокие медленные вдохи. Голова запрокинута вверх. Напряженные мышцы. За годы этот трюк пригождался мне много раз.
– Секунду, – сказала я, взяв себя в руки. Поднялась с пола, сполоснула лицо водой, поправила волосы и одежду. Открыла дверь и выпрямила спину. – Что такое?
Если Элин и заметила покраснение вокруг глаз и носа, то виду не подала.
– Я видела, мистер Ларсен ушел.
Мой подбородок едва заметно дернулся, но я сжала губы.
– Да.
– Значит, дело сделано.
Она смотрела на меня испытующим взглядом.
Я ответила коротким кивком.
– Хорошо. Это правильный выбор, ваше высочество, – сказала она гораздо мягче, чем я привыкла. – Вот увидите. Итак, – она вернулась к обычному бодрому состоянию, – обсудим предложение лорда Гольштейна?
– Конечно, – глухо сказала я. – Давайте обсудим помолвку.
Глава 41
Рис
Первый глоток алкоголя обжег. Как и второй. Но ближе к половине бутылки виски он перестал обжигать и начал дарить оцепенение – лучшее, на что я мог рассчитывать.
Через два дня после расставания с Бриджит я опустился на дно. Глубоко. Я не выходил из номера с тех пор, как вернулся из больницы, – отчасти потому, что идти было некуда, и отчасти потому, что совершенно не хотел связываться с папарацци. Мне хватало проблем и без обвинения в нападении.
Я пил виски и смотрел «Дейли Ти». Вчера Эдуарда выписали из больницы, и теперь, когда королю больше не угрожала смертельная опасность, пресса снова погрузилась в захватывающие сплетни обо мне и Бриджит.
Если бы они только знали.
Виски обжег горло и проник в желудок.
Программу следовало выключить: половина дерьма, которое они показывали, была полным бредом – например, рассказы, как мы с Бриджит устроили на юге Франции оргию с парой поп-звезд, – но сколь бы мазохистски это ни звучало, сюжеты, где мелькала Бриджит, стали для меня единственным способом получить дозу.
Алкогольной зависимости у меня пока не возникло, но я пристрастился к Бриджит – и теперь, когда она ушла, у меня была ломка.
Липкая кожа, тошнота, проблемы со сном. Ах да, и гигантская гребаная дыра в груди – размером с Аляску. Ее в списке на сайте анонимных наркоманов не было.
Я не могу быть с телохранителем. Мне следует выйти за герцога.
Прошло несколько дней, а память по-прежнему резала острее охотничьего ножа. Бриджит говорила не искренне. Я это знал. Ее слова были жестоки, а жестокость ей точно несвойственна. Но они слишком сильно отражали мои опасения – что я недостаточно хорош и она заслуживает большего, – чтобы на меня не повлиять.
Я допил бутылку. И с отвращением отбросил ее в сторону, ненавидя себя за то, что так низко пал и пристрастился к алкоголю, и еще сильнее ненавидя себя за то, что так легко сдался с Бриджит.
Я ушел от нее на эмоциях, когда гнев и боль взяли верх над всем остальным, и пожалел об этом еще до того, как вышел в вестибюль.
Она поступила так, как, по ее мнению, было правильно, и разбила мне сердце, но это не ее вина.
Словно по заказу включились кадры, на которых Бриджит выходит из больницы с королем и братом. Элегантная и изысканная, как всегда. Но когда она махала рукой прессе, ее улыбка казалась пустой. Грустная и одинокая – именно от этих двух вещей я всегда пытался ее уберечь.
В груди жгло, и не от виски. Но в этот же момент во мне что-то пробудилось: решимость.
Бриджит несчастлива. Я несчастлив. И черт подери – пора что-то с этим делать.
Плевать на закон. Она не выйдет замуж за Стефана. Если нужно, я готов посетить каждого министра и заставить переписать закон.
Кто-то постучал в дверь:
– Обслуживание номеров.
Мои мышцы напряглись при звуке знакомого голоса.
Через две секунды я с хмурым взглядом распахнул дверь.
– Какого хрена ты здесь делаешь?
Кристиан выгнул бровь:
– Разве так приветствуют босса?
– Иди на хрен.
Он рассмеялся, но в смехе не было веселья.
– Как всегда, очарователен. А теперь впусти меня, и разберемся с твоим дерьмом.
Я стиснул зубы и отошел в сторону, уже жалея об этом дне, этой неделе и всей своей проклятой жизни.
Его взгляд скользнул по наполовину распакованному чемодану и остаткам обеда на журнальном столике, остановившись на пустой бутылке из-под виски. На лице Кристиана промелькнуло удивление, но он его быстро скрыл.
– Прискорбно, – сказал он. – Ты остановился в лучшем отеле Атенберга и не осилил филе-миньон?
На первый взгляд Кристиан казался стереотипным харизматичным и добродушным плейбоем, которого изображал. Ему был тридцать один, но выглядел он лет на двадцать пять и использовал это в своих интересах. Люди смотрели на смазливое мальчишеское лицо и сшитые на заказ итальянские костюмы и недооценивали его. Они не понимали, что он волк в дорогой шкуре, пока не становилось слишком поздно.
– Что ты здесь делаешь, Харпер? – повторил я.
Конечно, я знал. Он отругал меня по телефону на прошлой неделе, когда вскрылась правда о нас с Бриджит, но я не ожидал, что он прилетит сюда так быстро, учитывая, что Магда еще не нашлась.
Следовало догадаться – что в очередной раз доказывало мою одержимость Бриджит. Я не мог ясно мыслить. Думал только о ней – где она, с кем и как.
Неважно, что на днях она вырвала мне сердце. Если кто-нибудь обидит мою принцессу – физически, ментально или эмоционально, – я отправлю его в ад.
– Попробуй угадать. – Кристиан прислонился к столешнице, изображая беспечность, но жесткий взгляд противоречил небрежной позе. – Твоя клиентка, Ларсен. Будущая королева.
– Это газетные слухи, и она больше не моя клиентка.
Нужно выпить
