Цена рока - Катерина Траум
— Я жду — жду ваши овации! Я жду — я жду детонации! Я жду — готовлю для каждого роль! Я жду — я хочу получить контроль! — и снова тише, вкрадчиво, опираясь ногой на ящик и опасно наклоняясь вперёд, словно готов прыгнуть с этой крыши на тянущиеся снизу руки: — Над собой… И над судьбой. Над толпой. Над тобо-ой! — удар Нила и Данди сливается в одну вибрацию, уходящую в самый центр груди, и Кей берёт грубые, властные ноты, словно он действительно дирижёр своей публики: — Узрите бурю!
— Мы видим вас! — эхо на подложке, словно скандирование, и Кей не сомневается, что ко второму припеву до его зрителей по горящей ниточке дойдёт, где можно подпевать.
— Мой рёв безумен! — громыхая уже не только на всю улицу, а кажется, на весь Мидлтаун, в каждый дом и квартиру с дрогнувшими стёклами.
— Мы слышим вас!
— Дайте мне шума! — ответный свист, хлопки и поднятые вверх руки.
— Он для вас!
— Ваш не слышен кри-и-ик! — песня призвана раззадорить, и она с этим справляется на сто процентов. Благодаря суровым, жирным басам людей качает не меньше, чем самого Кейда, довольно скалящегося на правильную реакцию. Теперь это действительно похоже на флешмоб — кажется, что он своим голосом закинул цепкий крючок к каждому слушателю, и теперь волен крутить ими, словно марионетками. И это чистый кайф для обеих сторон. Лучше любой зависимости и любого допинга — когда музыка превращает всех в единый организм. На втором же повторе эхо уже не нужно: скандировать начинают сами люди, как и планировалось в идеальном варианте:
— Дайте мне шума! — просит Анархист, взывая к нутру каждого.
— Он для вас! — послушно подхватывают зрители внизу, и у Кейда туго сворачивается клубок в животе: это чувство не передаётся словами, когда слышишь ответ на свои призывы.
Сьюзен в упоении пританцовывает, на всякий случай поставив камеру на штатив, но понемногу меняя угол обзора. Кей отрывается: запрыгивает на ящик, расставляет руки, словно птица, которая вот-вот взлетит с этой крыши и сгорит в закатных лучах. Кадры выходят, словно из фильма. Он настолько в своей стихии, настолько легко берёт даже сложные по звучанию октавы припева, на грани с экстрим-вокалом, что мурашки идут по позвоночнику горячими стайками. Всё-таки его тембр можно назвать невесомой магией, уж ей-то знакомо, как он может проталкивать свой голос на подкорку сознания:
— Мы хотим доверия от вас… Мы хотим, чтоб ты поверил в нас. Мы хотим занять ваши сердца. Мы хотим остаться в них до конца, — даже не пение, а шёпот, настолько захватывающий в свой плен, что его оттуда уже не вытряхнуть. Кажется, люди внизу будут ещё несколько дней ощущать это щекотание в затылке. А главное — они запомнят, кто засунул в их мозги въедливый ритм. — Узрите бурю!
— Мы видим вас!
На последних победных аккордах улица разрывается громом аплодисментов: такой вступительный трек моментально завладевает всеобщим вниманием. Кейд тяжело дышит от переполняющих его эмоций — если есть синоним чувству «подняться с колен», то сейчас он ощущает именно это. Всеобщее восхищение, которое дёргает внутри за тонкую ниточку: может, он не так плох, как кажется себе сам. Может, если публику любить так, как любит он — она ответит взаимностью. Вновь вскочив на ящик, он громко приветствует в микрофон:
— Мы снова с вами, Мидлтаун! Вы готовы к чему-то горячему?! — довольно улыбается на свист и хлопки снизу. — А готовы петь сегодня с нами? Давайте призовём настоящий пауэр-металл! — восторженные крики людей всё громче, заводящаяся толпа понемногу сходит с ума, и Кей оглядывается на свою команду, проверяя их готовность.
Перекрёстные взгляды Джейка и Нила: темнят парнишки, но лица у обоих абсолютно счастливые. Они что-то нашли в рядах «Неудачников», важное и правильное, что не даст уже свалиться обратно на дно. Данди поправляет шляпу на взмокших волосах и смотрит куда-то вниз — проследив за его взглядом, Кей замечает стоящую на лавочке светловолосую девчушку в компании с Мэй. Милли приехала посмотреть на отца, и теперь хлопает в ожидании нового трека громче всех. Напоследок Кейд кивает Сьюзен, ловя самую нужную искру в глубине агатовых глаз. «Ты сможешь» — в одной короткой улыбке.
Звон колокола, и первым вступает Джейк — забинтованные пластырем пальцы мальчишки ловко перебирают струны, и Кей даже испытывает за него гордость, словно за собственного сына. Они с Данди составляют идеальную комбинацию, бодрый темп, под который так и хочется прыгать и танцевать. Проигрыш раскачивает зрителей, и Кей подбадривает их, руками показывая: «отрывайтесь». Глубокий вдох, обнимая микрофон двумя ладонями и прикрывая глаза, успокаивая бешено колотящееся сердце — такие ритмы ему вообще запрещены медицинской картой, но кто об этом думает сейчас?
— Приходит ночь. Приходит ночь, приносит мрак. На эту землю сделав шаг, они придут, оставив ад,19 — его голос должен звучать с правильной таинственностью, но всё же достаточно грубо и веско. Куплеты не сложные, они как раз дают ему настроиться, подготовить связки. На короткий момент абстрагироваться от гомона внизу, ловя только вибрацию музыки ботинками, внутренностями, кончиками влажных пальцев, микрофон из которых не выскальзывает только за счёт перчаток. — Позволь же им тебе помочь, и увести подальше прочь, оставив свою веру в эээту нооочь, — секунда полного внутреннего равновесия, чтобы затем громыхнуть в раскрытую мощь своего голоса: — Воооу, воу, воу — демон искушает своих прислуг! Воооу, воу, воу — демон это лучший друг!
Он открывает глаза: это взрыв, визги с улицы и рёв потрясённой его силой толпы. С правильной глубиной, идущим из живота огнём и надрывом, Кей врывается в уши и сердца людей, распахивая каждое себе навстречу, словно он и впрямь — гипнотизирующий волю демон:
— Воооу, воу, воу — демон искушает своих прислуг! Воооу, воу, воу — демон это лучший друг!
Это настолько легко подхватить, что помимо вторящего ему Данди снизу тоже начинают подпевать. Вокальный беспредел в полном понимании этих слов, который превращает весь Мидлтаун в единую скандирующую массу. Люди слепо машут руками, несколько девчонок садят на плечи парням, и они
