Constanta - Марьяна Куприянова
Самым неприятным было вспоминать в его объятиях о прежних партнерах – отвратительно представлять, что я была с кем-то, кроме него. А уж как ужасно думать, что и у него до меня были женщины, не описать словами. Однако это так, и это гложет меня, несмотря на то, что ревновать к бывшим – верх глупости. Но, боже мой! Сама мысль о том, что он еще кого-то (и я даже знаю, кого конкретно) касался и целовал точно так же, как меня, сводит с ума. Должно быть, он действительно любил, раз выбрал ее, чтобы завести семью. Уверена, претенденток было великое множество, но он сделал выбор. И все было хорошо, пока не появилась я.
Страшное слово – любовница. Как удар грома, как вспышка молнии сквозь ясное небо. Если бы я была на месте его жены, узнав о том, что муж мне изменил, я бы упала замертво от такого предательства, лишившись сил мстить.
В голову пришла резкая, колючая мысль: а что, если он и до встречи со мной гулял от жены? С какой-нибудь студенткой, как я? Я же не вынесу этого… Моя натура не вынесет подобного, я привыкла быть единственной в своем роде. А если я – всего лишь еще одно его приключение? Которое он скоро забудет. Позабавится и забудет.
Эти мысли, как я ни старалась их предотвратить, начали развиваться внутри меня в геометрической прогрессии. Не может быть в моей жизни так просто и хорошо. Вот так вот – раз – и всё получила, что хотела. Есть какой-то подвох. Обязательно найдется. Если не сейчас, так со временем. И чем лучше все сейчас, тем паршивее будет после. Он разлюбит меня, остынет ко мне. Скоро я найду этому подтверждение, начну замечать холод в его голосе. Либо все прервется резко, как…
– Доброе утро, – услышала я над головой, за своими мыслями не уловив движение проснувшегося. На затылке расцвел его поцелуй, а тяжелая рука легла по линии моего тела – от плеча по талии и до бедра. – Как спалось? – немного с издевкой.
– Доброе утро, – отозвалась я, содрогаясь от прилива воспоминаний об этой ночи. – Лучше, чем когда-либо.
– Говорят, хороший секс – это такой, после которого даже соседи выходят покурить, – усмехнулся Костя, поцеловав меня в переносицу. – Ты о-очень громкая.
– Это плохо?
– Нет! Наоборот. Я в абсолютном помешательстве.
– Понимаю твое состояние.
– Который час?
– Счастливые часов не наблюдают.
– Зато учащиеся наблюдать должны, – парировал он и протянул руку к журнальному столику. Я зажмурила глаза и закинула на него ногу и руку. – Половина восьмого. Со скольки у тебя сегодня пары?
– Костя, я не собираюсь отрываться от тебя ради какого-то сраного универа.
– Узнаю твою чудную речь. Но должен тебя огорчить: не хочешь – заставим.
– Не хочу, – повторила я.
– А надо. Собирайся, я отвезу тебя.
– Не-е-е-е-е-е-ет, – я задрыгала ногами. – Давай еще поваляемся, пожалуйста, ну?
– Яна, ты думаешь, мне сильно нравится такая перспектива? Да будь моя воля, я весь день бы с тобой проводил. И всю ночь. Но у тебя есть учеба, а у меня работа. Нельзя совсем уж терять голову, мы теперь все равно друг от друга никуда не денемся. Тем более, мне нужно решать вопрос с квартирой, а тебе – с универом и с родителями.
– Не буду я с ними ничего решать. Они меня за человека не считают. Меньше всего хочу с ними мириться.
– Ну, знаешь. Родители есть родители. С ними следует поддерживать хотя бы нейтральные отношения. Они полжизни на тебя потратили, неужели это не заслуживает уважения? В тот раз я приложил усилия, чтобы вас помирить, а в этот раз один не справлюсь. Поэтому постараемся вместе, потому что я все же планирую в ближайшем будущем получить благословение на то, чтобы стать их зятем.
– Это сложно, – ошеломленно выговорила я. – Нет, это невозможно. Они не поймут… моя мать… разница в возрасте… понимаешь… и ты преподаватель… – совсем растерявшись, я бубнила себе под нос.
Он помолчал, посопел.
– Что, прямо-таки не примут и не поймут?
Я отрицательно покачала головой.
– Даже если ты сделаешь мне предложение. То есть, я хотела сказать, когда ты сделаешь его. Мне придется просто прийти домой, оповестить их об этом в двух словах, собрать вещи и уехать. Потому что иначе они сделают все, чтобы я никогда больше с тобой не увиделась. Понимаешь?
Костя молчал. Этим молчанием он пугал больше всего.
– Значит, обойдемся без их согласия. Но это – в крайнем случае.
– Не рано ли говорить об этом?
– Не рано, – отрезал он с ноткой грубости в голосе. – Я встретил невероятную девушку, и мне хватило времени, чтобы понять, что я хочу с ней быть, с ней жить и жениться на ней. Сегодня я поеду в загс и приложу все усилия, чтобы мое заявление рассмотрели вне очереди, а суд устроили как можно скорее.
– Я так боюсь, что ты пожалеешь об этом. Что ты остынешь ко мне в скором времени. Что ты… выгоришь точно так же, как и загорелся. Что ты одумаешься и вернешься в семью, осознав, что не любишь меня на самом деле, – дрожащим голосом призналась я.
– Чего-чего, а этого можешь не бояться. Мое чувство к тебе всегда останется неизменным и постоянно сильным. Это не объяснить – это можно только беспрекословно принять, как какой-то физический закон.
– Как константу.
– Что?
– Константа. То, что постоянно.
– Я хотел спросить, да все забывал, – произнес Довлатов после некоторого молчания. – Еще до того, как мы стали не только преподавателем и студенткой, я несколько раз замечал, как ты принюхиваешься, проходя мимо меня или находясь рядом. Не думаю, чтобы от меня плохо пахло, поэтому мне интересно узнать, что это было. Просто я тоже кое-какие странности испытывал в твоем присутствии… Но сначала ты ответь.
– Как ты заметил? – изумилась я, расширив глаза.
– Я многое замечаю. Так что?
– Ну… Это нечто вроде ионизации – воздух вокруг тебя тяжелый и как будто электрический. Поэтому дышать было… приятно и больно одновременно. Это как заряд энергии через… через твой индивидуальный запах. У тебя он не такой, как у всех.
– А знаешь, Яна, ведь я ощущал нечто похожее в твоем присутствии. У меня волосы на затылке подымались. И на руках тоже. А в тот день, на комиссии, когда я впервые прошел мимо тебя, а ты даже взгляда от листа не подняла, я не понял, что со мной произошло: словно резко
