Елена Арсеньева - Дамочка с фантазией

– Еще бы! – кивнула Валентина. – В жизни не видела, чтобы женщина так себя запустила. У нее…

– Валентина Николаевна, подождите! – Заведующая нервно постучала очками по столу. – Я вас еле дождалась. У меня сердце разболелось, давление подскочило после разговора с ней. Мне плохо стало! Я вам сейчас расскажу, что она наговорила. Я, конечно, ответила, что ничему, ни одному ее слову не верю, этого не может быть, но она так кричала…

– Ну, – глянула исподлобья Валентина, чувствуя, что сейчас столкнется с какой-то очередной гадостью. – И что она такого наговорила?

– Она сказала, – заведующая беспомощно смотрела своими близорукими светло-голубыми глазами, – сказала, что вы ей сообщили, будто у нее рак и картина клиническая. Будто ничто ей не поможет, ни химиотерапия, ни облучение. Потому что метастазы кругом. Мол, ее ждут очень сильные боли. И вы ей предложили новое обезболивающее средство. Очень дорогое и действенное. Якобы его в аптеках нет, но вы можете достать. Я, честно говоря, про такое в жизни не слышала, но записала название. – Она протянула Валентине бумажку. – Вам это название говорит что-нибудь?

– Абсолютно ничего. Да я никогда не… – начала было Валентина, однако заведующая пылко прижала хрупкие очки к своей пышной груди:

– Не перебивайте, пожалуйста. Она, эта Иванова, сказала, что название показалось ей знакомым, она поверила, что такое средство есть, сначала согласилась и даже отдала вам две тысячи рублей, чтобы вы принесли ей это лекарство завтра. Но потом, придя домой, она вдруг вспомнила, что это вовсе не название лекарства. Это название наркотика! Она про него в какой-то газете читала. И она кричала, что наша консультация – это пункт распространения наркотиков, а она не позволит, чтобы ее сделали наркоманкой, вот что. И если вы не вернете ей деньги, она завтра заявит в милицию и в газеты. Валентина Николаевна, я понимаю, конечно, что это звучит чудовищно, но как же… вы что, правда взяли у нее деньги?

Добрые голубые глаза наполнились слезами.

Валентина медленно покачала головой. Деликатнейшее существо Надежда Владиславовна! Не спрашивает – правда ли, что вы втихаря распространяете среди больных наркотики. Спрашивает – правда ли, что вы взяли две тысячи у смертельно больной женщины.

Кстати, не эти ли самые фантастические две тысячи пытались отнять у Валентины цыгане около крыльца роддома?!

Она вдруг услышала хриплый смешок. Увидела изумленные глаза заведующей – и сама изумилась, поняв, что это ее смех, что это она смеется, оказывается. Лицо Надежды Владиславовны стало испуганным, но перестать хохотать Валентина уже не могла…

Расшифровка видеозаписи.

– Итак, девушка по имени Люда, с которой вы познакомились в ночном клубе «Гудок», сказала, что есть места, где можно купить любые острые ощущения – были бы деньги. Что она имела в виду?

– Ну да, я тоже у нее так сразу и спросила: а что ты имеешь в виду? Наркоту? Тогда нет, говорю, мне это не подходит, я только по маленькой изредка курну, для поднятия настроения, а всерьез не пробовала и пробовать не хочу. Жизнь дороже! Она сказала, что категорически против наркотиков, мол, это только для отребья, которому все равно дорога на помойку. Она это так серьезно сказала, я даже похлопала ей ручками и говорю: ну ты даешь, подруга! Кто бы мог подумать! А она…

– Минутку, Наталья. Почему вас удивила ее позиция? Какое вообще впечатление на вас произвела Людмила?

– Ну, она с виду вроде бы простая, как русская печь, и говорит так грубовато, акает, и мордашка у нее, честно говоря, деревянная, но, когда к ней присмотришься, сразу становится понятно, что она очень себе на уме. Такая, знаете, девочка из глубинки, которая любую городскую обштопает, потому что городские ленивые, а этим надо за жизнь очень крепко зацепиться. Деловая девка, есть голова на плечах, ничего не скажешь. То есть на нее поглядишь – вроде бы она только одно слово знает: «Почем?» А поговоришь с ней…

– И о чем же вы говорили? Продолжайте рассказывать, пожалуйста.

– Ну, короче, мы выяснили, что к наркотикам обе совсем плохо относимся. Я спросила: тогда о каких острых ощущениях идет речь? Люда отвечает: да о каких ты захочешь. То есть мы на «ты», конечно, не перешли, она ко мне на «вы» обращалась, это я так просто говорю, мне так рассказывать легче, вы понимаете?

– Это неважно, Наташа, рассказывайте, как вам удобно.

– Как неважно? Люда дистанцию очень четко соблюдала, знала свое место, ну, сразу просекла, кто я, а кто она. Именно поэтому я и поняла, что ее разговоры о той фирме не просто треп, там что-то серьезное, в смысле, это серьезная организация. Я все-таки с мужем в разных местах побывала, вы даже не представляете, как много можно по манере обслуги или клерков сказать! К примеру, приходишь в салон парикмахерский, пусть там даже цены запредельные и аппаратура невероятная, и называется он как-то по-французски или по-английски, но если мастера орут через весь зал и треплются про своих детей или мужиков, или обсуждают запойную подружайку, а в холле воняет капустой тушеной, которую кто-то разогревает себе на обед, то это все шарага с претензией, можно сразу сваливать, это простой совок, где ничего толкового тебе не сделают. А в том же «Барбарисе», про который я упоминала, хоть я его и не люблю, но там даже вышибала выглядит как интеллигент, я уже не говорю про официантов. А когда Валера – директор «Барбариса», вы его не знаете, – в зал выйдет, это вообще испанский гранд, если вы понимаете, о чем я говорю. Ну так вот эта Люда была хорошим лицом фирмы, соображаете? К ней как-то сразу возникало доверие. А уж когда она спросила, люблю ли я театр, тут я просто отпала…

– Неужели? И почему это?

– А я сначала, после школы, хотела в театральное поступать, но меня мать не пустила, запихала в этот политех, а я всегда мечтала быть артисткой. И она говорит, Люда, в смысле, что их фирма (правда, она сказала не фирма, а агентство) может предоставить мне возможность сыграть любую роль. Но не на сцене, а в жизни. Как будто пожить чужой жизнью по моей собственной прихоти. Я потом узнала, что агентство так и называется – «Прихоть». Но это потом, когда мы уже обо всем условились, когда я денежки заплатила… То есть когда Люда мне уже доверяла.

– Вот как? Значит, это не вы ей доверились с вашими деньгами, здоровьем и, можно сказать, жизнью, а она вам?!

– Ну да, конечно. Вы же про это агентство, я так понимаю, многое знаете? Вы ж понимаете, что там милиции много чего показалось бы очень… или не очень… Короче, у них явно не все в порядке с законом, хотя они и треплются, что все схвачено и проблем не будет. Ну, не знаю… мне вообще охрану обещали, я ж когда в этот автосервис ехала, не знала, что меня на «субботник» везут. Я думала, ну двоих, ну троих, ладно, четверых обслужу от силы. Я больше и не хотела! Я тогда Людке этой так и сказала: у меня с мужем постельные проблемы, я что-то чувствую с ним, только когда представляю групповуху, причем несколько мужчин, а я одна. Но я же не хотела, чтобы их было так много!