Эскорт - Лана Мейер
Или обеспечишь, чтобы этот последний вдох настал как можно быстрее.
— Зачем ты так говоришь? Любой может умереть завтра. Не обязательно быть больным, — парирует Эльза.
— Да, ты права, моя девочка. Никто не знает, когда наступит последний вдох…тем интереснее игра жизни, не так ли? — с оттенками безумия в серебристом взгляде, замечает Леон, прекращая трогать ее в интимных местах. — Я дам тебе травы. Принимай их от токсикоза, они полностью натуральные. Хочу, чтобы ты хорошо себя чувствовала.
Какое невероятное милосердие.
— Хочу расслабиться, пройтись по магазинам и встретиться с подругой. Я собираюсь купить Chanel из эксклюзивной коллекции, мне нужно пару миллионов.
Леон лишь коротко кивает, и Эльза прекрасно понимает, что шопинг с подругой не принесет ей расслабления и веселья. Она видит охрану везде и повсюду, и если честно, давно ощущает себя главной героиней «Шоу Трумана». Толку то? Даже в самой сильной охране можно найти брешь.
С другой стороны, неплохо ощущать себя под постоянной защитой. Ей бы не хотелось повторить тот опыт, что она прожила на гольф-поле: когда из любых ближайших кустов в тебя может целиться сталкер, это неприятное чувство. Особенно — когда ты беременна.
Она беременна.
А что она ожидала? Ни с одним из братьев она не предохранялась. Другого исхода и не могло быть при таком раскладе. Драгон еще не знает. На самом деле, их секс с Леоном никогда не проходил во вменяемом состоянии. Он ее не насиловал, нет. Но и сказать, что она отдавала отчет в своих действиях, трахаясь с ним, она тоже не может.
Эльза давно сделала для себя один вывод: этот человек — чернокнижник.
* * *
Дубай — безопасный город. На этих идеально ровных и чистых улицах никогда ничего ужасного не происходит. Ни грабежей, ни убийств, ни похищений. По крайней мере, именно об этом знают все. Так пишут в рекламных буклетах, а любые плохие новости мгновенно чистят. Дубай — рай для тревожных туристов, это знает каждый.
Но Эльзу тревогу не покидает ни на секунду. Тяжело проворачивать то, что она делает за спиной Леона, даже с ее опытом.
— У меня есть для тебя подарок, на годовщину нашей дружбы, — Эльза передает Мише очки в красивой брендированной коробке, куда предварительно завернула два миллиона долларов. Только она способна на такое: Леонель Голденштерн лично спонсирует то, что она вытворяет за его спиной.
— Я надеюсь, этого хватит, чтобы все получилось, — шепотом добавляет Эльза, подмигивая подруге. Для охраны они делают вид, что обмениваются подарками и громогласно хихикают, строя из себя беззаботных дур.
— Не будь я писательницей, которая хочет все пропустить через себя, я бы отказалась, — с «приклеенной» улыбкой, цедит Миша и с писклявым восторгом принимает подарок Эльзы.
Они долго гуляют по магазинам, посещая самые дорогие магазины, но это давно не приносит Эльзе счастья. Она, как никто другой, знает, что за легкие деньги ты платишь душой.
Да, Дубай Молл — это определенно то самое место, где вероятность того, что ты можешь быть усыплена и похищена, стремится к нулю. Если бы ей рассказали об этом другие, она бы никогда не поверила.
Но это случилось с ней.
Как только она входит в кабинку одного из туалетов в Молле, она резко теряет сознание. Пол просто исчезает под ее ногами, она не успевает закричать имя подруги, погружаясь сознанием в кромешную тьму.
Глава 2
Эльза
Тело будто пробивает мощным разрядом тока и я резко прихожу в себя, распахивая глаза. Сальные волосы, которыми явно подметали пыльные полы и пустыню, прилипают к моему лицу и воняют смрадным запахом, далеким от моего нишевого парфюма, который я нанесла на себя в молле.
Как раз перед тем, как зайти в туалет…
Голова раскалывается, а учитывая, что она касается твердой и шершавой поверхности, и вовсе кажется чугунной.
Здесь гадко и мрачно. У меня и без того приступы токсикоза, но сейчас меня тошнит так, что я боюсь задохнуться собственной рвотой. Даже представить себе не могла, что столь жуткое место существует в вылизанном Дубае.
Хотя, должно быть, я давно за его пределами.
С ужасом осознаю, что я обнажена. Чувствую себя уязвимой, инстинктивно закрывая руками низ живота. Кто это сделал? Слишком много вариантов, чтобы точно назвать один.
Врагов у меня достаточно. Боже. Как я мечтаю о спокойствии. Быть может, я найду его в смерти?
Иногда, мне кажется, что так было бы проще. Но я слишком сильная, чтобы сдаться.
Я выживу.
На зло всем врагам и недугам. Я выживу вопреки всему, смотря на все.
Я выживу.
И мой малыш выживет и будет жить. Никто не посмеет отнять у меня еще одного ребенка.
Я выгрызу им глотки, пусть только попробуют.
Приподнимаясь на локтях, осознаю, что я нахожусь в замкнутом пространстве. Запах пота и секса, буквально кричит о том, что здесь не раз трахались до одурения, или скорее всего насиловали своих жертв. Кто и зачем? Черт знает, извращенцев в округе достаточно. Обстановка до боли напоминает мне ту, что знакома мне с тех лет, которые я провела в борделе. Не хватает белых дорожек прямо на полу, самокруток с травкой, и стайки вонючих клиентов.
Воспоминания о том времени давно были смазаны в моей голове, но сейчас, каждый вдох — как обострение всех кадров из прошлого. А следом за иллюзорными картинками, проявляются и ночные кошмары, но уже на яву.
Я слышу звук от тяжелых шагов со стороны. Все это время они были здесь, и ждали, когда я приду в себя. Явились по мою душу, за кровожадной и эффектной вендеттой.
Их несколько. Вальяжных, статных, властных. Богатых. Некоторых из них, я могу узнать по манере шагов и по звуку дыхания. Среди них есть Рамазан Аль-Кадир. Его я узнаю по характерному шмыганью носом из-за проблем с носовой перегородкой.
Они рядом. Все, до единого, в масках на их зажравшихся лицах. Их около пяти человек, но я уверена, что еще пять — это секьюрити, которых они заставят выполнить грязную работу за них.
— Ну что, каково это, Эльза? Чувствовать себя жалкой? — раздается один из голосов, зловещим эхом отлетая от стен. Узнаю одного из своих бывших любовников. Я окрутила его всего на пять миллионов долларов, а истерии в голосе, как у девчонки. Хотя, информация, которую я предоставила Кассандре, до сих пор портит его репутацию. Ему есть на что злиться. Но он сам мне ее отдал, я ничего не крала.
Я не виновата в том, что они идиоты и не умею хранить свои тайны за семью печатями, раскрывая их хитрожопой соблазнительнице.
Они все чувствуют себя обманутыми мной, но еще больше они злятся от того, что я их оставила. Кинула. Из-за того, что я ушла, навсегда лишив их себя.
Их одержимость мной витает в воздухе, и я в который раз с горечью осознаю, что мой дар соблазнять и сводить мужиков с ума — это то еще проклятье.
— Именно так я чувствовал себя, когда понял, что вбухал в тебя долбанный нефтеперерабатывающий завод, а ты вильнула хвостом и ушла по-английски. Лучше бы ты исчезла, детка. Но разгуливать с одним из Голденштерн, потом с другим и считать себя неуязвимой кошкой, у которой девять жизней, тебе не стоило, — с угрозой произносит один из моих бывших в маске, поддевая мое лицо за подбородок. Я хочу вцепиться в его запястье ногтями и расцарапать до крови, но с ужасом осознаю, что мои собственные запястья связаны. Как и лодыжки.
Обнаженная, в раболепной позе, грязная — уверена, они сделали кучу снимков на память о своем триумфе.
— Если вы так хорошо знаете кто мои покровители сейчас, то выбрали вы не самое лучше время для вендетты, — горько усмехаюсь, стараясь казаться сильной.
Но сейчас, впервые за долгое время, это не совсем правда. Я слаба и беспомощна, до мозга костей уязвима. Беремена…меня ужасно тошнит.
