Василий Добрынин - Станкевич
— Это что, — усомнился Потемкин, — всерьез-таки может быть?
— О чем ты?
— Что съели…
— Тут поработаешь, и не такое узнаешь!
— Авитаминоз…
— Вот именно! Да, весенний, — ты начинаешь мыслить.
Они покурили.
— Дерзай! — пожал участковый руку.
— Ищи сотрапезников, да? — улыбнулся Потемкин.
— Надо будет — отыщешь и этих!
***
— А ты не забыл, — спросил сослуживец, старший сержант Постольный, — замечания ты нас просил подготовить, по охране и укрепленности наших объектов?
— Не забыл! Выдавай — отозвался Потемкин.
— А вот, смотри: вход на территорию, видишь, — из арки? Ситуация, скажем, сложилась круто, а обстановку отслеживать — лампочка, видишь, не позволяет? Свет — нам в глаза, и территории мы не видим. И сами при этом — открыты, как на ладони. Ты старший, давай, прими меры! Я б ее выкрутил, да, -улыбнулся Постольный, — она высоко, зараза!
— Руками, — добавил он выждав, — достать не могу, а как ты, ногой — не умею! Что делать?
— Достанем, — ответил Потемкин.
Лампочка в арке светила в глаза, и старший сержант был прав.
Расписавшись в маршрутной книжке, взводный сказал, возвращая ее:
— Потемкин, нашел себе дело! Боль головную! Сказал мне уже замполит.
— Голова болит — ногам легче!
— Ну, да, — согласился взводный, — а, безнадежное дело, Потемкин! Бомжи его съели — и вот все дела! А там искать нечего, нет людей — и концов от них нет! Или я не прав?
Он потряс рукой, которая, видно, еще болела...
— Даешь ты, Потемкин!
— Стой! — приказал Потемкин.
УАЗик застыл под аркой. Потемкин вышел. Из глубины, с территории присмотрелся. УАЗик как на ладони, водитель — слепой. Лампочка! Прав, конечно, Постольный.
И Постольный, вместе с другими увидел, как, возвращаясь к машине, тенью Потемкин взлетел на капот, и оттуда — на крышу УАЗа. Разворот, хлопок — и ботинком Потемкина, лампочка сбита!
— Ты проиграл, — сказали Постольному. -Сбито, как видишь, ногой!
— Проиграл, — согласился Постольный, добавив: — А ты не практичный Потемкин! — мог бы пари заключить!
— А был бы практичным, пари заключать, — на пять голов выше себя, прыгать бы не научился.
Потемкин скользнул на капот, и с капота — на землю. УАЗик выкатил из-под арки, а над землей, метрах в трех, в темноте болталась разбитая лампочка.
***
«Неужели, — вздохнул Потемкин. — приду в тупик?» «Прощай ППС…» — звучало не заголовком книги, -усмешкой, скорее, над ним, если замысел выйдет на деле, пустой амбицией. Усмешка таких и находит, за тем она и существует, чтобы без слов приземлять амбиции.
Потемкин опять находил интересную мысль. Как можно было жалеть о выборе?
Но цель оставалась по-прежнему там же, где-то: черт его знает, где! За какими горами? К истине так и не сделал Потемкин ни шага, ни четверти шага, нисколько…
Не смог прочитать ее между строк ОРД, в слухах и чьем-то опыте, или в своих напряженных мыслях. Нигде… «Пора идти «в люди? — подумал Потемкин, — а где искать больше? Но их же так много!… — вздохнул Потемкин. — Что можно сказать о море, если смотреть на него не в целом, а погружаться в каждую каплю? Реально ли это?»…
Но истина все же была не в морском пейзаже, а в глубине. Он вызвался сам, отыскать ее…
Мысль подмывала к соблазну пойти, для начала, к следователю, и к Евдокимову. Те могли подсказать, дать совет, какой-то... «Но, — представил Потемкин пасторский жест сочувствия и поддержки. Жест руки, сверху вниз, на плечо покаянного, — Нет, я так не хочу!».
Такой шаг — это шаг бойца, который втайне помышляет о сдаче.
***
— А что же Вы, Анна Ивановна, не живете в доме? — спросил, осмотревшись во флигельке, Потемкин.
Отремонтирован был флигелек любопытно: только лишь «передок». Три стены, потемневших от времени, света и влаги… И только фасад обновлен свежей краской. Но «лицом» флигелек глядел не на улицу, а впритык к входной двери дома. Не для публики красила Анна Ивановна. Окрашено как по чешуе — не зачищено, не подготовлено. «Зачем это все?» — от чего-то подумал Потемкин.
— Да уж давно я тут, — взглядом окинув понурые стены, сказала Анна Ивановна. Ремонт «заглянул» и вовнутрь. В кухне зацементирован, выкрашен пол. Обои, вполне современные не без улыбки воспринимались на корявеньких, невысоких стенах. Комнатки, как и трех стен снаружи, ремонт не коснулся. Среди потемневших стен, на земляном полу, стояла чистенькая кровать со множеством подушек, а также старенькая, но ухоженная мебель. «Уют ценит бабушка! — думал Потемкин, — Пусть и показной, да ведь глазу приятней, душе — теплее!».
— Войну в ций хатиночке пережила. Дом-то после отстроили. Я тут и к смерти готовилась. Хиба же я знала, что Леша мой раньше уйдет...
Половина, где жил Алексей, оставалась свободной. Не зная, о чем бы спросить конкретно, — ведь представлял, сколько было уже вопросов старушке, Потемкин спросил:
— А там заперто? — кивнул в сторону дома.
— Ни, та зачем? Нема ж никого. Та и я всегда вдома. А там — Олечка да Сергей, квартиранты...
— А вы попросите их, Анна Ивановна, пусть ремонт Вам помогут доделать. И еще квартирантов пустите. Земля пропадать не будет — огородик, я вижу, от рук отбился. А деньги, — они никогда не мешают. Внучка у Вас, я же знаю, есть…
— Не трэба робить, ничего. Старшенький, Ваня приедет. Назовсим. Кабы не Леша, — они бы давно жили тут...
Потемкина удивила новость.
***
— Работаешь, знаю, — одобрил начальник розыска. — Не передумал?
— Нет.
— И, как, получается?
— Нет. Еще не получается.
— А, — Евдокимов к Потемкину присмотрелся: — Скажи, а ты верно ответ сформулировал?
— Верно: пока еще не получается.
— Веришь в себя?
— В себя верить надо!
— Ты прав. Но и не забывай: я сказал «Результат, даже скромный, но явный…». Ты планку не задираешь, Потемкин? Нет? А то я смотрю, ты хочешь убийцу мне прямо к столу, в кабинет привести — не иначе! Слишком уж планку не поднимай- заведомо же не дотянешься. Слышишь?
— Да, слышу, конечно.
— Шло поначалу, действительно все хорошо. Великолепно. Установили личность. И тут же- две версии.
— Да, я читал. Я их понял.
— А ты замечаешь ошибки?
Потемкин вопроса не понял:
— Считаю что да, но — не все.
— Прежде всего замечай свои. Вообще, в любом новом деле, всегда начинай с себя. Ты науки хочешь?
— Конечно.
— Даю! А заметил, что ты перебил меня там, где не стоило этого делать?
Потемкин не очень понял.
— Я не об этике, нет. С этим все у тебя в порядке. Вспомни, как я сказал: «Установили…», «И тут же — две версии»…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});