Даринда Джонс - Третья могила прямо по курсу

– Ясненько. – Я попыталась засунуть визитку в карман, но поняла, что карманов у меня нет. – Слушай, я оставила сумку в Развалюхе.

Гаррет покачал головой:

– Странный ты все-таки человек, Чарльз. Кстати, все забываю тебе сказать: на досуге я поработал над списком фраз, которые нельзя говорить ангелу смерти.

Я хихикнула:

– Я тоже часто об этом думаю. Причем так часто, что вряд ли смогу выбрать какую-то одну.

– Тогда я начну с конца, – усмехнулся он. – Готова?

Я дернула правой бровью:

– Нет и вряд ли когда-нибудь буду.

– Ладно. Номер пять: «Я до смерти устал».

– Ага, так значит, список не очень длинный.

– Ты хочешь услышать все или нет? – спросил Своупс, заезжая на парковку перед моим домом.

– Я взвешиваю все «за» и «против». Список может оказаться великим открытием апокалиптических масштабов. А может попусту потратить мои ограниченные запасы мозгового топлива. И я склоняюсь к последнему.

– Ну и ладно. Остальные фразы скажу тебе, когда у тебя будет настроение получше. Это сделает список более увлекательным.

– Отличная идея, – я подняла вверх большие пальцы. Увлекательный, чтоб меня.

– Никто больше не признает истинную одаренность. – Гаррет проводил меня наверх. Когда я медленно стала закрывать дверь, оставляя его в коридоре, он спросил: – Ты собираешься хоть немного поспать?

– Нет, если получится.

По крайней мере, Своупс оказался полезным: благодаря ему я не спала целый час.

Как только я закрыла дверь и двинулась к мистеру Кофе, Гаррет открыл дверь, проворчал «Запрись» и снова закрыл.

Вернувшись к двери, я заперлась на замок, а через две секунды услышала, как в нем провернулся ключ. Или так, или я опять уснула стоя. Поскольку Рейес не появлялся, чтобы довести меня до сокрушительного оргазма, наверное, все-таки не уснула.

Ворвавшись в квартиру, Куки пронеслась мимо меня прямиком к кофеварке.

– Ты говорила с Гарретом?

Я поплелась за ней.

– Ага. Мне кажется, сегодня тут был клоун.

– Неужели пижама такая страшная? – спросила Куки, осматривая то, во что до сих пор была одета.

– Нет, – я недоуменно моргнула. – Мертвый клоун.

– Призрак?

– Да.

– Но теперь его здесь нет? – спросила она, беспокойно озираясь.

– Нет. Он перешел.

– Теперь понятно. А то я подумала, ты опять меня подкалываешь.

Поездка домой совсем меня вымотала, спать хотелось неимоверно. Может, мне действительно нужна доза адреналина.

– А я думала, что ты вернешься в постель.

– Так и было, но в мыслях постоянно плясали леденцы. Леденцы-мужчины, если ты понимаешь, о чем я. Кстати о них, – она сделала большой глоток кофе, – Гаррет был голый?

– С чего вдруг Гаррету быть голым? – спросила я, тщательно изображая мрачную мину, чтобы скрыть рвущийся наружу смех.

– Просто интересно, спит ли он голый.

– Понятия не имею, голый он спит или нет. В таком виде он вряд ли стал бы открывать дверь.

Куки задумчиво кивнула:

– Тоже верно. Вот черт. Надо будить Эмбер в школу.

– Ладно, мне все равно надо в душ. До сих пор пахну кофе. А еще сегодня мне нужно заскочить в «Супер Дог». Напомни, если что. – Я медленно пошла к ванной.

– Заметано. И еще, – Куки остановилась у двери, – хотела тебе сказать, я одолжила банку кофе из офиса.

Я застыла и наградила ее своим самым лучшим взглядом, выражающим ошеломленное разочарование.

– Ты украла из офиса банку кофе?

– Я одолжила из офиса банку кофе. Куплю другую со следующей зарплаты.

– Поверить не могу.

– Чарли…

– Да шучу я, шучу. Не волнуйся об этом, – добавила я, махнув рукой. – Я все равно денег не трачу.

Куки уже была почти за дверью, но опять остановилась.

– На что?

– На кофе. Я за него не плачу.

– И где ты его берешь?

– Таскаю с папиного склада. – Когда на ее лице застыли шок и неодобрение (и неодобрение читалось особенно четко), я подняла руки и показала таймаут. – Поостыньте, барышня. Я годами помогала этому человеку раскрывать дела. И меньшее, что он может сделать, – это время от времени обеспечивать мне чашку кофе.

Папа был детективом управления полиции Альбукерке, и я помогала ему раскрывать преступления с пяти лет. Почему-то намного проще раскрыть дело, когда можешь спросить убитого, кто лишил его жизни. Несколько лет назад папа вышел на пенсию, а я продолжаю делать то же самое теперь уже для дяди Боба, который тоже работает детективом.

– Ты крадешь кофе у своего отца?

– Ага.

– Я пью краденый кофе?

– Каждый день. Помнишь, как-то утром, приблизительно с месяц назад, у нас закончился кофе, а потом пришел чувак с пушкой, который пытался меня убить, но появился Рейес и рассек его позвоночник пополам здоровенным мечом, который носит под плащом, а потом приехал дядя Боб, набежали копы, и папа стал задавать вопросы по поводу позвоночников и все такое?

Долго-долго Куки молчала, а потом ответила, источая сарказм:

– С трудом.

– Так вот. Я тогда побывала на волосок от смерти, и мне так захотелось кофе, что ты не поверишь. А у нас не было на граммулечки. Тогда я и взяла банку на папином складе.

– Чарли, – Куки оглядывалась так, будто кто-то мог нас услышать, – нельзя красть у отца кофе.

– Кук, в тот момент я бы на панель вышла за чашку латте.

Она с пониманием кивнула:

– Я понимаю, почему тогда ты взяла банку, но нельзя продолжать в том же духе.

– Ага, так тебе воровать можно, а мне нет?

– Я не воровала. Я одолжила.

– Называй, как хочешь, если это поможет тебе спокойно спать по ночам, Бонни. И передай от меня привет Клайду.

Тяжело вздохнув, Куки снова пошла к выходу. Перед тем как закрыть за собой дверь в ванную, я крикнула:

– Кстати, он открыл дверь без рубашки.

Она громко ахнула:

– Спасибо.

Глава 2

Миру остро необходим саркастический шрифт.

Надпись на футболке

Наспех приняв душ, я стянула волосы в растрепанный хвост, надела удобные джинсы, свободный черный свитер и пару убийственно классных ботинок, которыми разжилась у байкера за танец на коленях. Сам байкер тоже был обалденным, а я в то время как раз покончила с отвращением к брюнетам.

– Оставляю вас на хозяйстве, мистер Вонг! – крикнула я, собирая вещи.

Мистер Вонг достался мне вместе с квартирой. С одной стороны, он был моим соседом, а с другой – жутковатым мертвецом, парящим над полом в углу. Мне никогда не удавалось увидеть его лица, потому что день за днем, год за годом он висел на одном и том же месте, уткнувшись носом в стену. По убогой серой одежонке можно было предположить, что он иммигрант, живший в девятнадцатом веке, или даже китайский военнопленный. Как бы там ни было, мне он нравился. Жаль только, что я не знала его настоящего имени. Я назвала его мистером Вонгом только потому, что он все-таки смахивал больше на мистера Вонга, чем на мистера Зелински.