Кэтрин Коултер - Как принцесса из сказки

Лили мигом потеряла способность бороться. И, уже утопая, смутно осознала, что это страх не давал ей покоя, страх, исходивший из самых глубин ее души, страх, причин которого она не понимала. Но вовсе не боязнь того, что ее против воли запрут в психушку.

Глава 3

Лили проснулась от прикосновения пальцев, гладивших лоб, легко, как крылья бабочки. И услышала голос мужчины, которого любила всю свою жизнь, глубокий и низкий, восхитительно-родной голос, который впитывала всем своим существом.

— Лили, я хочу, чтобы ты немедленно открыла глаза, взглянула на меня и улыбнулась. Сможешь, милая? Открой глаза.

И она открыла глаза, взглянула на брата и улыбнулась.

— Мой старший братец! Я боготворила тебя с той минуты, когда ты показал мне, как лягнуть Билли Клаппера в причинное место, чтобы он больше не вздумал тянуть ко мне свои грязные лапищи! Помнишь?

— Еще бы! Тебе было всего двенадцать, а тому поганцу уже четырнадцать, и все же он полез тебе под юбку!

— Ничего, он свое получил. Больше у него и мысли не возникало ни о чем подобном.

Он улыбался. Такая чудесная улыбка. И зубы белые-белые.

— Помню.

— Мне следовало бы почаще лягать мальчишек в это самое место. Тогда ничего бы не случилось. Я так рада, что ты здесь.

— И Шерлок тоже приехала. Мы оставили Шона с мамой, которая улыбалась во весь рот и пела «Аллилуйя!», когда мы выезжали из ворот. Мы сказали ей, что ты попала в аварию, но все в порядке и мы просто хотим тебя видеть. Позвонишь ей попозже. Что до остальных членов семейства, ма сама тебе все расскажет.

— Не хочу ее волновать. Верно, Диллон, со мной все в порядке. Только я скучаю по Шону. Так давно его не видела. Зато храню все фото, которые ты шлешь по электронной почте.

— Да, но это все равно не то, что быть с ним рядом, чувствовать, как он кусает тебя за пальцы, растирает крекеры по твоему свитеру и пускает слюни тебе на шею. Весь дом усыпан крошками от крекеров.

Лили улыбнулась, представив, как маленький озорник повсюду сорит мокрыми крошками, и это радовало ее до глубины души.

— Ма, должно быть, просто счастлива, что заполучила его.

— Разумеется, — кивнул Савич. — И балует его до такого безобразия, что потом с ним сладу нет.

— Солнышко мое! Хорошо бы чмокнуть его в носик!

По щеке Лили покатилась слеза. Савич осторожно снял каплю.

— Мы и сами по нему тоскуем, хотя не видели всего несколько часов. Как ты себя чувствуешь, Лили?

— Опять темно.

— Семь часов вечера, четверг. А теперь, милая, поговори со мной. Как ты себя чувствуешь?

— Так, словно они уже уменьшили дозу морфина.

— Да, доктор Ларч так и сказал. Придется тебе потерпеть денек-другой, а потом боль постепенно уменьшится.

— Когда вы прилетели?

— Только сейчас добрались до города. Рейс Сан-Франциско — Арката — Юрика запоздал.

Он увидел, как помутнели ее глаза, и поспешно добавил:

— Шерлок купила Шону в аэропорту Сан-Франциско кухонную прихватку с изображением «Золотых Ворот».

— Покажу тебе потом, Лили, — пообещала Шерлок. Она стояла по другую сторону кровати, напряженно улыбаясь: было очень страшно за эту прелестную молодую женщину, ее золовку. Она бы непременно обкусала ногти, если бы не рассталась с этой привычкой три года назад. — Пришлось выбирать между прихваткой с видом Алькатраса и «Золотыми Воротами», но, поскольку Шон жует все подряд, Диллон подумал, что жевать мост куда приятнее и здоровее, чем федеральную тюрьму.

Лили рассмеялась. Она сама не знала, откуда у нее взялись силы, но смеялась и смеялась. Боль резанула бок и ребра, и она охнула.

— Никаких больше шуток, — решила Шерлок, целуя ее в щеку. — Мы здесь, и отныне все будет хорошо, обещаю.

— Кто вам позвонил?

— Твой свекор, часа в два ночи.

— Странно, откуда такая забота?.. — медленно протянула она, думая о боли, вцепившейся в нее своими челюстями, и о том, как с этим справляться.

— Ты от него такого не ожидала?

— Понятно, — протянула вместо ответа Лили, зло прищурив глаза. — Теперь мне все понятно. Испугался, что миссис Скраггинс позвонит тебе и ты удивишься, почему никто из семьи не посчитал нужным сообщить об аварии. По-моему, Диллон, он тебя боится. Все время спрашивает, что ты поделываешь и где сейчас находишься. Когда ты приезжал сюда, его просто трясло от страха.

— Но почему? Что за причина?

— Потому что ты большой, умный и к тому же специальный агент ФБР.

Шерлок засмеялась.

— Просто очень многим становится не по себе в присутствии ФБР.Но мистер Элкотт Фрейзер? Да мне все время казалось, что его ничем не прошибешь.

— Так оно, вероятно, и есть. По крайней мере его сынок твердо в этом уверен.

— Может, он решил, что мы непременно захотим тебя увидеть? А вдруг он вовсе не такой железный кулак, каким вы его воображаете? — возразил Савич.

— Такой-такой, и даже хуже. Кстати, Теннисон уже успел здесь побывать.

Лили вздохнула, морщась от боли в ушибленных ребрах и колик в боку. Слава Богу, что все-таки догадался убраться. Савич и Шерлок переглянулись.

— Что случилось, Лили? — спросил брат. — Расскажи нам.

— Все считают, что я снова пыталась покончить с собой.

— Ну и пусть считают. Плевать. Рассказывай.

— Я ничего не знаю, Диллон. Клянусь, не знаю. Помню, что пришлось свернуть на эту чертову дорогу в Ферндейл, знаешь, двести одиннадцатую. И это все. Остальное покрыто тьмой.

— И все вообразили, будто ты пыталась покончить с собой, потому что ты после гибели Бет наглоталась таблеток? — допрашивала Шерлок.

— Похоже, что так.

— Но почему?

— Признаюсь, была не до конца честна с вами, родственнички. Но не хотела, чтобы вы волновались. Беда в том, что у меня началась депрессия. Одну неделю чувствую себя прекрасно, лучше некуда, потом все начинается сначала. Последние две недели мне становится все хуже. Почему? Сама не знаю. И так до вчерашнего вечера.

Диллон выдвинул стул, сел и снова взял сестру за руку.

— Знаешь, Лили, даже в детстве, когда у тебя возникала проблема, ты мучилась над ней, обсасывала со всех сторон и не сдавалась, пока все не улаживалось. Па говаривал, что если он не сразу объяснял тебе что-то непонятное или не отвечал на вопрос, ты вцеплялась в его брючину и буквально отрывала ее, если он не успевал договорить.

— Плохо без папы.

— Мне тоже. Так вот, когда ты в тот раз захотела умереть, я не поверил. Та Лили, которую я знал, никогда бы на это не пошла. Правда-, смерть ребенка может любого родителя свести с ума. Но прошло семь месяцев. Ты умна, талантлива и не станешь долго предаваться жалости к себе. Так что эта, как ты выражаешься, депрессия попросту не имеет для меня смысла. Что творится на самом деле, Лили?