Мэри Симмонс - Луч надежды

Она улыбнулась Андреа. Что-то было необычным в ее улыбке. Улыбка никогда не отражалась в ее не зеленых, как у Фелиции, а карих глазах. «Она все еще не смирилась с потерей своего сына», — подумала с состраданием Андреа, возвращаясь к себе в комнату.

Включив настольную лампу, она пододвинула пепельницу, намереваясь спокойно посидеть с сигаретой. Но что-то изменилось в комнате, но что именно, она не могла понять. Неужели кто-то заходил сюда?

И тут она заметила лежащую на полу красную шаль. Да, кто-то был в ее комнате. Но как он сюда попал?

Андреа открыла дверь в холл. Там никого не было. Она прошла по коридору до двери, которая была приоткрыта, но, услышав чьи-то голоса, поспешила назад в свою комнату. Ее сердце бешено стучало. Прислонившись к притолоке, она вслушивалась в звуки шагов на лестнице.

— Видишь, Каролина, ничего там нет, — произнес глубокий голос мистера Гордона, — и все окна закрыты. Никто не мог проникнуть через них в дом. В комнате Фелиции окно забрано решеткой, через комнату мисс Вэйд тоже никто не мог пройти, — она говорит, что не спала все это время. Будь же благоразумной, Кэрри.

— Ты прав, Дуглас. Наверное, я действительно слишком нервничаю.

— Но для этого нет никаких оснований. В конце концов я же заглянул под все кровати и во все шкафы, подергал все окна…

— Знаешь, Дуглас, когда ты разговариваешь мной таким тоном, несколько обиженно заметила миссис Гордон, — я сама себе начинаю казаться этакой глупой старой бабой.

— Ты, моя любовь? — На сей раз голос его звучал очень нежно и чуточку насмешливо. — Да ничего подобного, Кэрри.

Остального Андреа не слышала, поскольку дверь за пожилой парой закрылась.

Интересно, что они скажут, если узнают о шали?

Для Андреа было очевидно, что в доме не было никого, кто бы не жил тут. Она вновь забралась в кровать и выключила свет, решив на следующее утро показать шаль миссис Гордон и больше не думать о событиях этой ночи.

Наступившее утро обещало ясный солнечный день. Заметно подтаял снег. Коллинз был прав — пришла весна. И скоро пойдут теплые дожди, которые смоют остаток снега с промерзшей земли.

Андреа выспалась настолько хорошо, что все страхи прошедшей ночи как рукой сняло. Она тщательно сложила шаль и спрятала ее в свой комод. Когда несколько позже она вошла в комнату Фелиции, та была уже одета. Вельма как раз занималась расчесыванием белокурых локонов девочки. Фелиция громко протестовала.

— Позвольте попробовать мне, Ведьма, — предложила Андреа, после чего забрала у нее щетку и осторожно расчесала каждую прядку.

При этом ей вспомнились и ее собственные длинные локоны. Мама Андреа была единственным человеком, кому удавалось без болезненных дерганий расчесать ее. И вот теперь, так же, как в свое время мама, она причесывала Фелицию. Непроизвольно она почувствовала щемящую нежность к этой девочке.

«Мне повезло больше, чем Фелиции, — думала она, — когда я потеряла маму, мне было уже двадцать».

Завтрак на ферме «Прибежище Отшельника» был захватывающим мероприятием. К тому же Андреа успела уже страшно проголодаться. В течение многих лет она ограничивалась на завтрак стаканом фруктового сока и кусочком подрумяненного хлеба, и теперь ей было трудно устоять перед нежнейшим бифштексом, горячим бисквитом и большой чашкой дымящегося кофе. Миссис Гордон довольствовалась одним вареным яйцом и чашкой черного кофе. Зато мистер Гордон доел даже кусок яблочного пирога, оставшегося от предыдущего дня. Как мало они были похожи друг на друга, эти пожилые люди! Мистер Гордон, высокий седовласый мужчина с красноватым оттенком лица, который много ел и много работал — и миссис Гордон, нежная элегантная дама с изящной фигурой двадцатилетней девушки, которой она наверняка была обязана умеренности в еде.

Фелиция также продемонстрировала на удивление хороший аппетит. Она даже оказалась последней, кто закончил есть.

Еще не было и восьми, а люди на ферме уже давно начали работать. Коллинз подогнал к веранде машину, чтобы отвезти мистера Гордона Клинтон-Сити в бюро.

— Он ездит в бюро ежедневно, — сообщила Фелиция. — У него там банк, который нельзя оставлять без присмотра. А делами на ферме руководит дядя Джордж.

Классная комната располагалась в задней части дома. Там было все необходимое: черная настенная классная доска, книжные полки, небольшая кафедра для учителя и большой круглый рабочий стол. Там даже стоял аквариум, не говоря уже о герани на подоконниках. На стенах висели карты, а на одном из небольших шкафов стоял глобус.

Андреа не могла понять, почему Гордоны не пригласили настоящую учительницу, которая преподавала в школе детям с фермы и со всей округи. Ведь наверняка тут были и другие дети в возрасте Фелиции, с которыми она могла бы играть и соревноваться в учебе.

— Послушай, а у тебя есть друзья или подруги? — спросила Андреа.

— И да, и нет, их очень немного, — ответила Фелиция.

— А кто они?

— Да ребята, с которыми я прежде ходила в школу. А иногда дети мистера Беннета играют со мной. Мистер Беннет — это управляющий.

— А сегодня тоже кто-нибудь придет?

— Думаю, что нет. Видите ли, сегодня отличная погода, они скорее уж пойдут кататься на коньках или на салазках. Едва ли им захочется играть в доме.

Андреа поразилась тому, насколько равнодушно сказала это Фелиция, будто она совсем не скучает по играм с ровесниками. Казалось странным и то, что она, при всей ее живости, до сих пор не возненавидела свое кресло-каталку. Скорее наоборот, она выглядела почти счастливой, как если бы то, что она не может ходить, было для нее сущим пустяком.

— И чем мы теперь займемся? — спросила Фелиция.

— Давай начнем с арифметики, — предложила Андреа, и личико Фелиции сразу же недовольно вытянулось.

— Видишь ли, — продолжила Андреа, — чем скорее мы начнем, тем скорее и закончим ею заниматься. Ну а потом с чистой совестью сможем приняться за то, что тебе нравится.

Фелиция согласилась, и они начали серьезно работать. Утро пролетело так быстро, что Андреа была удивлена, когда Бельма позвала их к обеду.

Учить Фелицию оказалось настоящим удовольствием. Она отличалась любознательностью и была способным ребенком. Так что Андреа отправилась на обед весьма довольная собой, ученицей и своим теперешним местом.

Уже через неделю Андреа представлялось! просто невероятным, что она живет в «Пристав нище Отшельника» всего несколько дней. Время летело необычайно быстро. Она уже не лежала; ночами без сна и не прислушивалась к ночным, шорохам, и даже петухи более не будили ее по утрам.