Алисса Джонсон - Дерзкий поцелуй

Взглянув на свое рассерженное отражение в маленьком зеркальце на туалетном столике, Эви лишь горестно вздохнула. И тут же охнула еще раз, обратив внимание на свое простое платье кремового цвета. Если бы она заранее знала о приходе Мак-Алистера, то непременно переоделась бы, выбрав что-нибудь не такое удобное, зато выгодно подчеркивающее достоинства ее фигуры. Не то чтобы ее теперешний наряд был неудачным или недостойным ее, нет, совсем напротив, но леди Терстон не раз указывала ей на то, что платья бывают милыми и очень милыми. Пусть даже она навоображала себе невесть что из-за случайного, в общем-то, поцелуя, это ведь не значит, что она не может постараться выглядеть как можно лучше, чтобы напомнить Мак-Алистеру, почему он поцеловал ее. Кроме того, она уже заметила, как взгляды мужчин, оказавшихся в ее обществе, неизменно соскальзывают с ее лица чуточку ниже и задерживаются там весьма продолжительное время. Эви не без оснований полагала, что виной тому — ее пышная грудь.

Встав с кресла, она подошла к зеркальцу и принялась внимательно изучать свое лицо. Без всякого тщеславия она в который раз подумала, что выглядит оно милым и симпатичным — строгой овальной формы с большими карими глазами, тонким носом и полными губками, — но отнюдь не красивым. Красивой она не станет уже никогда. Девушка провела пальчиком по длинному белому шраму, который тянулся от виска до подбородка, — еще одно напоминание о страшном несчастье, произошедшем с ней в детстве.

Будучи ребенком, она очень страдала из-за своего увечья; может быть, оттого, что рана заживала слишком долго. Даже спустя много месяцев после того, как она затянулась, кожа вокруг оставалась покрасневшей, распухшей и воспаленной. Из-за изуродованного лица и бросающейся в глаза хромоты Эви полагала себя настоящим чудовищем.

К тому же, всякий раз при виде дочери лицо матери покрывалось смертельной бледностью.

В результате Эви стала прятаться от глаз окружающих и начинала заикаться, когда избежать их внимания не удавалось. И только когда леди Терстон привезла ее в свой особняк Халдон-Холл (следует заметить, что миссис Коул с огромным облегчением приняла это приглашение), ее застенчивость начала понемногу проходить. Ее приняли столь тепло и сердечно, а тетка и двоюродные братья и сестры полюбили ее столь искренне, что со временем прежняя уверенность вернулась к девушке. И сейчас она нервничала и заикалась лишь тогда, когда натыкалась на откровенный и любопытный взгляд кого-нибудь, кого она знала не очень хорошо… например, Мак-Алистера.

— Дорогуша, ты ходишь по кругу, причем замкнутому, — пожурила она себя.

Ее невеселые размышления прервал очень кстати раздавшийся грохот открывающейся двери, соединявшей ее спальню с соседней. В комнату ворвалась Лиззи, горничная, которую они с Кейт делили на двоих, запыхавшаяся и возбужденная.

— Это правда, мисс? Он и впрямь здесь?

Эви отвернулась от зеркала и вновь опустилась в уютное кресло.

— Полагаю, ты имеешь в виду мистера Мак-Алистера?

Лиззи выразительно закатила глаза.

— Нет, кузнеца! Я прямо вся дрожу, когда он приходит сюда. Да, конечно, я говорю о Мак-Алистере.

Эви невольно рассмеялась, хотя всего минуту назад ей было совсем не до смеха. Она считала Лиззи самой нахальной и дерзкой горничной во всей Англии. Впрочем, эта черта в Лиззи ей нравилась, и она всячески поощряла ее.

— Да, мистер Мак-Алистер действительно почтил нас своим присутствием.

— Ага, теперь он уже стал мистером, значит?

Лиззи в комическом удивлении приподняла брови. Среднего роста и плотного телосложения, с длинным носом и круглым личиком, она относилась к той категории женщин, которых незатейливо именуют невзрачными простушками. Но сама Эви всегда придерживалась того мнения, что исключительно выразительное личико Лиззи делает ее настоящей красавицей. Глядя на нее, невозможно было не улыбнуться.

— Выходит, ни с того ни с сего он стал джентльменом?

— Во всяком случае, он одет подобающим образом.

— Вот как?.. — Лиззи опечалилась. — А я-то надеялась узреть его во всей красе отшельника.

— Увы, жизнь полна разочарований.

— Очевидно. — И Лиззи преспокойно устроилась в кресле напротив Эви. — Ну, и какой же из него получился джентльмен? Наверное, годы дикой и бурной жизни не могли не сказаться на нем?

— Он довольно красив.

Причем настолько, что у нее самой перехватывает дыхание.

— Но как же все-таки он выглядит? Высокий, низенький, синеглазый или…

— Он высок ростом, у него темные волосы и темные глаза. Полагаю, совсем скоро ты увидишь его и сможешь составить о нем собственное впечатление.

— Да, конечно, но я хотела бы знать, чего мне ожидать. — Лиззи возбужденно подалась вперед, едва не свалившись со своего кресла. — Наверное, глядя на него, можно перепугаться до смерти? А он рычит и скалит зубы, если кто-нибудь пытается заговорить с ним?

— Нет. Просто он очень… сдержан.

Лиззи с негодованием поджала губы и вскочила на ноги.

— Он — не единственный, кто ведет себя так.

— Видишь ли, в данный момент меня занимают вещи посерьезнее.

— Вы имеете в виду письмо? — Лиззи нахмурилась. — Слишком много шума и суеты вокруг какой-то жалкой писульки, я бы сказала. Лорд Терстон не позволит и волосу упасть с вашей головы.

Эви в гневе закусила губу.

— И чтобы добиться этого, он намерен отправить меня в Норфолк. Я должна буду выехать завтра на рассвете, в сопровождении вооруженной охраны.

Лиззи ошеломленно уставилась на свою госпожу.

— В Норфолк?

— В сопровождении вооруженной охраны, — повторила Эви.

— Не может быть!

— Еще как может. Уит настроен очень серьезно и решительно. — Эви глубоко вздохнула. — Мне нужно собирать вещи.

Сборы протекали очень медленно и неохотно. А тут еще и Лиззи каждые десять минут бегала вниз по любому поводу:

— Спрошу у леди Терстон, сколько дней вы будете отсутствовать.

И без оного:

— Надо напомнить повару, чтобы он нарезал лук тоненькими дольками, как любит миссис Саммерс.

— Ну что, полюбовалась на своего отшельника? — поинтересовалась Эви, когда Лиззи вернулась после седьмого по счету путешествия вниз.

— Не понимаю, что вы имеете в виду.

Лиззи постаралась придать своей плутовской физиономии самое невинное выражение и принялась укладывать последние отобранные платья в саквояж.

Эви лишь фыркнула в ответ и начала осторожно заворачивать шляпку в китайскую шелковую бумагу.

— Выходит, вся твоя беготня вверх и вниз по лестнице вовсе не имела целью увидеть мистера Мак-Алистера?