Линда Ховард - Нет больше слез

— Есть что-нибудь ещё? — спросил он, дождавшись, пока она съест свою половину.

— Та-ак… Ещё два батончика. Упаковка карамели. И две бутылки воды. Это всё.

Брайан недовольно крякнул. Батончики им ещё понадобятся по пути домой.

— Тогда, подозреваю, это и был ужин. — Он был явно расстроен. Брайан был крупным парнем, которому требовалась постоянная подзаправка.

Милла и сама была не в восторге. Она открыла бутылки с водой, но они выпили лишь по несколько глотков. Перегруженный мочевой пузырь был бы сейчас последним делом.

Они уже бывали раньше в Гуадалупе, но Мила залезла в коробку с картами, пока не нашла ту, на которой был обозначен городок, и изучила расположение местности.

— Хотела бы я знать, сколько в Гуадалупе церквей. Я не могу вспомнить.

— Искренне надеюсь, что всего одна, поскольку этот тип не сказал нам названия. Дай мне карамельки.

Милла вручила ему карамель, и Брайан разорвал упаковку. Он не ждал, пока конфеты растают у него во рту; он запихивал по три-четыре сразу, и хрустел ими.

Милла вынула сотовый, и позвонила их контактному лицу в Хуаресе, Бенито — фамилия никогда не называлась. Бенито был асом, обеспечивая их колёсами, когда им только требовалось, и не теми колёсами, которые можно найти в агентстве по найму. Бенито специализировался на побитых, раздолбанных грузовичках, на которые никто не обращал внимания. Оставленные на улице без присмотра, эти машины вряд ли стали бы жертвой вандалов, потому что в них уже просто нечего было разбивать. Это были голые остовы, действительно не стоящие того, чтобы их красть. Но они ездили, и бак того, что он доставит им на своей стороне границы, будет полон бензина. Бумаги, на тот случай, если их остановит полиция, тоже всегда были в порядке. Договориться насчёт оружия было сложнее. «Искатели» нечасто нуждались в оружии, и Милле всегда было неловко делать это. Законы Мексики в части оружия были строги; не то, чтобы оружие трудно было найти, просто, если их поймают с пушками, они будут по уши в дерьме. Она не любила нарушать закон, но, когда ты имеешь дело с двуногими гадюками, нужно быть готовым. Милла связалась с контактным лицом для незаконного оружия и оставила заказ: ничего шикарного, только базовая самозащита. Она никогда не знала точно, что именно им дадут, но ожидала, что это будут дешёвые револьверы двадцать второго калибра, которые они выкинут перед возвращением в Штаты. Как Милла и ожидала, к тому времени, как они запарковали внедорожник, прошли пешком по мосту, и оформили все бумаги, была уже половина восьмого, и начало темнеть. Бенито терпеливо ждал их с совершенно замечательным оскорблением имени «грузовик» — древним «фордом», ржавчины на котором было больше, чем крашеного железа. Заднего борта не было, пассажирская дверь намертво прикручена проволокой — видимо, для того, чтобы не отвалилась, — а лобовое стекло держалось на месте при помощи изоленты. Буквально. Как ни спешили Милла и Брайан, они вынуждены были остановиться перед этим ископаемым, хлопая глазами.

— Ты превзошёл себя, Бенито, — сказал Брайан с благоговением.

Бенито широко ухмыльнулся щербатым ртом. Он был невысок и жилист, ему можно было дать любой возраст от сорока лет до семидесяти, и у него был самый жизнерадостный вид, который когда-либо видела Милла.

— Я стараюсь, — сказал он с нью-йоркским акцентом. Бенито родился в Мексике, но его родители перешли границу, когда он был ещё малышом, и у него сохранилось мало воспоминаний детства о своей Родине. Позже он вернулся к истокам и обосновался в Мексике, но так и не избавился от акцента. — Гудок не работает, и если фары не загораются при вытягивании ручки, толкните её обратно как следует, и потихоньку тяните снова. Как дойдёте до правильного положения, будут гореть.

— А мотор у неё есть, или мы должны толкаться ногами? — спросила Милла, заглянув внутрь. Она лишь наполовину шутила, потому что часть днища проржавела насквозь, и виднелась земля.

— Послушайте, мотор у неё — это произведение искусства. Он урчит, как котёнок, и мощнее, чем вы могли бы подумать. Может пригодиться. — Он никогда не задавал вопросов, куда они направляются или что собираются делать, но он знал, чем занимаются «Искатели».

Милла открыла дверь с водительской стороны и быстро забралась внутрь, осторожно перелезая через сиденье, чтобы избежать дыры в днище. Брайан отдал ей коробку, в которой были два прибора ночного видения, тёмно-зелёное одеяло, которое они прихватили из внедорожника, и две бутылки воды; она убрала всё в безопасное место, пока он устраивался за рулём. Грузовик был настолько старым, что никаких ремней безопасности в нём не было; если дорожная полиция остановит их, им почти наверняка придётся платить штраф. Однако, как и обещал Бенито, мотор завёлся с полуоборота. Брайан провёл грузовик по заполненным улицам Хуареса, и остановился перед аптекой. Милла ждала в машине, пока он сходил внутрь и встретился с их контактным лицом, которую они знали только по прозвищу, как «Блондинка». Блондинка была видной, опрятно одетой женщиной лет сорока восьми на вид; она дала Брайану сумку с эмблемой магазина «Санборнз», а он ловко передал ей деньги, так, что никто не заметил обмен. Он тут же вернулся в машину, и они поехали в Гуадалупе. К тому времени уже стемнело, и Брайан возился с выключателем фар, пока они не загорелись. Водить машину в Мексике ночью не рекомендуется никому. В это время происходит большинство грабежей на дорогах; кроме того, тепло, удерживаемое покрытием, привлекает на дороги домашний скот. Столкновение с лошадью или с коровой не сулит ничего хорошего ни животному, ни машине. К тому же на дороге встречаются ямы и другие опасности, которые трудно увидеть ночью. Мало того, мексиканцы порой намеренно едут ночью, не включая фар, чтобы лучше видеть встречные машины на холмах и поворотах и избегать их. Это ничего, если только два автомобиля, едущих в противоположных направлениях, не едут оба с выключенными фарами. Тогда это больше похоже на игру в жмурки в тёмной комнате.

Брайан любил водить в Мексике. Он в свои двадцать пять был ещё достаточно молод, чтобы получать удовольствие от противопоставления своего ночного зрения и рефлексов тому, что может ожидать его на дороге. Он был устойчив, как скала, и не понимал значения слова «паника», поэтому Милла с радостью уступала ему руль, сама же сидела, намертво вцепившись в ручку двери, и молилась. Было почти десять, когда они наконец, доехали до Гуадалупе; времени до встречи оставалось совсем мало. Это была небольшая деревня, в которой жило, пожалуй, человек четыреста, с единственной главной улицей, на которую выходили магазины, непременная cantina[4], и разные другие здания. То тут, то там до сих пор стояли столбы для привязывания лошадей. Когда-то бетонированная дорога была разбита и была покрыта в основном грязью и гравием. Они проехали по главной улице, убедившись, что церковь, действительно, всего одна. За церковью находилось кладбище, густо уставленное крестами и могильными камнями. Милла немного успела разглядеть, пока они проезжали мимо; она не поняла, был ли между церковью и кладбищем проезд, хотя предполагала, что там должно быть достаточно места, чтобы машина могла пройти.