Марина Туровская - Пять дней сплошного цирка

Сев рядом, я переложила рыжего котенка в коробку.

– А я с местной почты позвоню. Пока вычислят, пару дней пройдет, а то и все три. Не скажу, что каждая минута, но каждый час времени работает на нас.

Сергей написал телефоны и подал мне бумагу.

– Слушай, Настя, а что мне эти дни делать? Я ведь от ожидания и со скуки с ума сойду.

– Тоже мне проблема. – Я положила записку в карман халата. – Иди к нашему директору, Виктору Палычу, он тебе в момент дело найдет.

Сергей не знал, почему я согласилась ему помочь, – он мне на душу не лег, но вот хромая дочка… Я сама с пяти до двадцати семи лет была инвалидом – не сгибалась левая коленка, и тело перекашивалось при ходьбе, грозя годам к пятидесяти наградить многочисленными хроническими болячками от смещения органов.

Но мне повезло. Чуть меньше года назад на меня свалилось наследство, и я сделала операцию на колене. Действительно, операция очень недешевое удовольствие.

Глава 8

Звонок в прошлую жизнь

У меня нет телефона. Принципиально его не покупаю. Родители и подруга знают, что я жива-здорова. Их звонки мне не нужны, я не хочу слушать их вопросы и оправдываться за побег из привычной жизни. А те, с кем я общаюсь, находятся на расстоянии шепота или крика.

Так что звонить в Москву я отправилась на почту.

На почте-телеграфе работали все три окошка, но людская очередь впечатляла. Люди тосковали, переминаясь с ноги на ногу, все стулья были заняты, и даже на подоконниках дремали загорелые жители соседствующих государств, желающие дозвониться до родины. Мне предстояло провести здесь не меньше двух часов.

Поправив воротник белого халата, я, «не замечая очереди», с серьезным видом постучала в прозрачную пластиковую перегородку. Ровный гул присутственного места затих, человек двадцать обернулось в мою сторону, но белый халат и мое спокойствие, убедили нуждающихся в почтовых услугах, что я «имею право».

Женщина, ксерокопирующая документы, подняла голову.

– Общественный вопрос, – сказала я неопределенную фразу и протянула сложенный вдвое бланк. Та нехотя взяла его, развернула. – Срочный звонок в Москву. Можно по двойному тарифу. Мне наш директор разрешил тратиться.

Почтовая работница, не меняя выражения лица, положила бланк с моей сторублевкой в карман.

– Надо – значит надо. Проходи, из кабинета позвонишь.

Я прошла через зал, где паковали бандероли и приторно сладко пахло горячим сургучом.

У сотрудниц мой белый халат любопытства не вызвал.

В тесном кабинетике женщина, оказавшаяся, как следовало из таблички на двери, заместителем начальника почтового отделения, села за желтый конторский стол и придвинула мне телефон.

– Звони через код, как человек.

По первым двум телефонам я уверенно-равнодушным голосом отбарабанила заранее обдуманный текст.

– Телефонограмму примите, пожалуйста. Сергей Трофимович Калашников на объект прибыл вовремя. Сейчас для отработки нового контракта находится в зоне недоступности телефонного звонка. О времени прибытия в Москву сообщим дополнительно.

Секретарша послушно записала мое сообщение, а я слыша, как она набрала воздуха, чтобы задать мне вопросы, быстро положила трубку.

По домашнему телефону я сказала то же самое. Пожилая женщина стала меня убеждать, что она все поняла, и Сереженька может не волноваться. Если нужны деньги, она их вышлет по любому указанному адресу.

Я вежливо с ней распрощалась, уверяя, что Сергей чувствует себя отлично и в деньгах не нуждается.

Следующий звонок должен был стоить мне тех самых нервных клеток, которые не восстанавливаются. Я звонила в другую, прежнюю, жизнь.

Каждый гудок заставлял замирать сердце. Раз, два, три, четыре, пять…

– Алло, – весело отозвался женский голос.

– Мила, здравствуй!

Раздавшийся вопль заставил подпрыгнуть женщину напротив, все двадцать горшков с цветами на подоконнике и оглушил мое правое ухо.

– Настя!!! Зараза!! Уродина! Наконец-то! Поганка ты съедобная! Радость моя ненаглядная! Мама твоя с ума от беспокойства сходит.

Я прикрыла трубку рукой и улыбнулась сидящей напротив женщине. Та поиграла бровями, показывая, что она и не такое слышала.

Мила продолжала перечисление эпитетов, я перебила ее:

– Мила, у меня все в порядке и очень нужен Ладочников. Не подскажешь его рабочий телефон?

– На кой ляд тебе его рабочий, если он четвертый день сидит перед телевизором, отпуск отгуливает? – Мила трещала скорострельной пулеметной очередью, только с громкостью противотанкового орудия. – Представляешь? На юга у нас денег нет, а на нашу дачу он ехать отказывается из-за моей мамы. Говорит, что впервые в жизни понял, что анекдоты про тещу не анекдоты, а суровая правда жизни. А твоя собачка Стерва скоро ощенится!

Голос подруги ранил душу воспоминаниями. Но я зажала эмоции в кулак и сделала голос строгим.

– Мила, я счастлива тебя слышать, но позови, пожалуйста, Ладочникова.

– А когда ты приедешь? У тебя депрессия прошла? А я тут с твоей мамой разговорилась, и она разрешила нам побыть с Вовочкой на вашей даче.

– Мила, я звоню с рабочего телефона, мне дали только три минуты, – сказала я еще более строгим голосом, прерывая поток Милиного словоизвержения… но не помогло.

– Насть, а помнишь, я у тебя в начале зимы спортивный костюм попросила? Так он сносился весь, можно я тебе его не отдам?

– Не отдавай. Мила, зови к телефону Ладочникова, мне срочно…

Заместительница начальника, делавшая вид, что листает журнал учета, махнула пухлой дланью.

– Да говорите сколько вам надо, не лимитировано.

Я опять прикрыла трубку рукой:

– Рекорд моей подруги составил шесть часов, и, заметьте, это был международный звонок. – Я убрала с трубки ладонь. – Мила, солнышко мое говорливое, дай мне Костю, есть возможность заработать денег.

– …И тогда моя мама твоей маме эту рассаду… Какие деньги?

– Приличные. Ты зовешь его?

Видимо, Ладочников давно бил копытом у телефона и, дождавшись секундного замешательства Милы, отвоевал трубку.

– Привет, Настена. Что случилось?

– Пока ничего особенного. Тут один человек помощи просит, деньги предлагает. – Я скосилась на почтальоншу, и она смотрела на меня с возрастающим интересом. – Помощь нужна именно твоя, профессиональная.

– У тебя телефон прослушивается, или вокруг ненужные уши есть?

– Второе. Приезжай первым же поездом, если, конечно, есть возможность.

– Считай, Настена, что я уже выехал. На всякий случай записываю адрес.

– Нет, Костя, адрес не надо, я тебя на вокзале встречу.

Распрощавшись с Костей, я положила трубку и протянула женщине еще сто рублей. Та положила их и с прищуром оглядела меня внимательнее.