Ингрид Юхансен - Фьорды. Ледяное сердце

Никаких влюбленностей, тем более знакомств исключительно ради секса, ни на этом корабле, ни в последующее обозримое время я не планировала. Честно, вообще не понимаю знакомств исключительно ради перепихона. Какое удовольствие можно получить от близости с человеком, с которым, кроме секса, ничегошеньки не связывает? Если бы я не была такой «архаичной» женой, наверно, спросила бы Олафа, что его так тянет ко всяким блядям? Уф… Нет! Больше ни одной мысли про бывшего.

Чтобы угомонить ретивое либидо, я встала, ополоснула лицо водой, набросила куртку и вышла подышать холодным ночным воздухом, как другие выходят покурить.

Какая-то парочка шумно развлекалась под брезентом в шлюпке.

Все здесь только и делают, что нарушают правила: занимаются сексом, завышают счета и утаивают чаевые, провозят контрабанду, шельмуют в казино, приторговывают выпивкой или собой – кому как повезет. Например, у эффектного молодого человека есть шанс на долгоиграющий роман с некогда знаменитой, но все еще состоятельной писательницей. Особенно, если он почитатель ее романов. Неплохая возможность перепрыгнуть из стюардов в касту гостей класса люкс…

Как я сразу не догадалась? Вот она – неистребимая сила гендерных стереотипов, совсем забыла, что состоятельные покровители бывают не только у особ женского пола. Мужики тоже запросто приторговывают телом. Особенно, если тело поддерживают в таком идеальном состоянии, как наш главный стюард.

Ветер очень холодный, я кутаюсь в куртку, придерживаюсь за поручни и смотрю вниз – на палубе ниже стоят прогулочные катера, пришлось пройти еще немного, чтобы увидеть море. Завтра лайнер засверкает огнями, они будут отражаться в волнах нарядными бликами. Но сегодня вода черная, как чернила, и очень страшная.

Жизнь дала мне шанс вовремя разочароваться, значит, я еще не готова влюбиться по-настоящему. Нельзя поддаваться этому мороку – мне надо продержаться на этой работе всего три месяца. Три! Это совсем не долго. Пора прекращать мечтать и браться за дела.

Я резко обогнула шлюпку, развернулась и налетела на мужчину в бушлате. Он схватил меня за руку:

– Фру Ольсен? Что вы здесь делаете?

– Я, – от неожиданности у меня во рту разом пересохло, в глазах потемнело, и я не сразу узнала герр Бьёрна. – Я вышла подышать… у меня голова разболелась.

– Значит, не пейте больше всякую гадость на вечеринках, фру Ольсен. – Он щелчком отбросил в темноту недокуренную сигарету и очень твердо взял меня под руку. – Идемте, я провожу вас до каюты, пока вы не простудились.

4

Заниматься общением с пассажирами – очень хлопотное дело. Японские туристы жаждали узнать, в каких отсеках судна разрешена фотосъемка, а где – нет. Жизнелюбивым пенсионерам было срочно нужно выяснить водоизмещение «Титаника» и как оно соотносится с водоизмещением «Контессы Анны», когда начнется качка, увидим ли мы айсберги и когда будет экскурсия на могилу композитора Грига – и все в таком духе, не считая разнообразных жалоб. К вечеру язык у меня заплетался, а во сне я видела круговерть из розовощеких, улыбающихся лиц. На сторонние переживания сил просто не оставалось. Подозреваю, самые любознательные и капризные люди со всего света приобрели туры на этот богоспасаемый лайнер.

Но когда мадам Дюваль вошла в мой офис, я сразу поняла, что это ОНА.

Автор любовных романов обязана выглядеть именно так! Дама без лишнего веса и лишнего возраста – их стерла рука пластического хирурга. Волосы цвета воронова крыла острижены в стиле фам-фаталь, тонкие брови прорисованы слишком высоко и ярко, облегающее темно-зеленое платье служило фоном для украшений, разумеется, фальшивых (пассажиры благоразумно сдают настоящие в специальный сейф, едва судно отшвартуется, и забирают их в самом конце плавания). Остро заточенные ногти впивались в клатч из змеиной кожи. Для полноты образа недоставало мундштука с дымящейся сигаретой, но курить на лайнере разрешается исключительно в отведенных местах.

За свою жизнь я видела множество мастеров перфоманса, фриков, фанатов сериала «Династия» и просто людей, лишенных хорошего вкуса. Но мадам Дюваль была совершенно другой. Однажды она преобразилась в собственного персонажа и осталась жить в этом счастливом состоянии. Возможно, такова цена славы?

– Подскажите, как заказать дополнительное обслуживание для вечеринки, – отчеканила она на правильном университетском английском, артикулируя каждый звук.

– Вы хотели бы пригласить дополнительных официантов? Или дворецкого из службы консьержей?

– Нет. Скорее горничных. Потребуется расстелить несколько… покрывал. Кое-что расставить. Потом аккуратно убрать.

– Сейчас приглашу главного стюарда. Мы все поклонники вашего таланта, мадам Дюваль… – Я быстро пододвинула томик, лежавший на столе. – Подпишите, пожалуйста.

Мадам милостиво улыбнулась, вытащила из сумочки «Вотерман» с золотым пером, чуть прищурившись, посмотрела на мой бейдж, уточнила:

– Для Лени?

– Для Эйрин, если можно. Для моей… сестры, старшей, – импровизирую на ходу.

– Ясно. Если будете читать мои романы, Лени, начните с «Плохой сестренки». Ее тираж уступает «Саре» [8] , но это моя лучшая книга. Единственная в своем роде.

Я вызвала Андреса и предоставила знаменитость его заботам. Он улыбался мне, но глаза его сохранили профессиональное бесстрастное выражение. Холодные, как две зеленые льдинки. Я тоже улыбалась ему одними губами, вместе мы улыбнулись мадам. Улыбаться гостям – наша работа. Не знаю, что он чувствовал на самом деле, и убеждаю себя, что мне – без разницы.

Есть какая-то патриархальная добротность в книгах, изданных на бумаге. Они вызывают доверие своей тяжестью, теплом, запахом. Даже самая дрянная книжка, взятая в библиотеке, хранит на страницах множество историй – загнутые уголки, следы пальцев, пятнышки, заметки, закладки и прочую память о своих многочисленных читателях. Поэтому под вечер я решила навестить девушку Аниту, которая изнывает от тоски в библиотеке, далеко не самом популярном месте на судне. После интригующих слов мадам Дюваль мне захотелось прочитать «Плохую сестренку». По дороге я строго отчитала двух стюардов, устроивших перекур в моей «зоне ответственности» – на шлюпочной палубе. Пригрозила парням, что обязательно сообщу их начальству и службе безопасности – обоих как ветром сдуло. Меня считают строгим «офицером» – на судне принято называть всех старших менеджеров «офицерами», – потому что я всегда отчитываю младший персонал, если застукаю без дела, еще и в неположенных местах. Хотя начальству я никогда не пишу кляуз на нарушителей – это было бы слишком.

Все многочисленные романы мадам Дюваль выходили в одном издательстве, в очень похожем оформлении, отличались только заголовками. Я добросовестно пыталась вспомнить название книги, которую читал Андрес, и возвращалась к мысли, что это была именно «Плохая сестренка». Но, к моему разочарованию, девчонки успели расхватать все романы знаменитой пассажирки, наличествовавшие в библиотеке. Пришлось воспользоваться принципами свободного доступа к информации и скачать копию с пиратского торента в сети. На экране любая книга утрачивает половину своего очарования, но все равно, история плохой сестрички с первых страниц показалась мне намного увлекательнее, чем «Чертог ночных соблазнов», как будто эти книги писали два совершенно разных человека.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});