Валентина Мельникова - Камень любви

— Нашли, куда им деваться? На следующий день. Дебилы заливали неудачу аракой. Повязали тепленькими. Даже от улик дуреломы не избавились. А парня жалко! Молодый был, перспективный, а погиб от руки тупой и жадной деревенщины. А все оттого, что один из студентов взял да ляпнул: ищем, мол, золото в кургане. Нашли целую статую из золота, лежит в сундуке у начальника — в сейф не вмещается. Сказал просто так, для смеха, чтобы отцепились. Потом бедняга рыдал, каялся, о землю головой бился. Только слишком поздно осознал, что его болтовня человека сгубила! Словом, золото и драгоценности — мечта кладоискателя. В археологии ценится уникальность находки, пусть это даже куски керамики. Так что наша цель найти не золото, а уникальные артефакты. Да и какое там золото на раскопе острога? Разве что пару монет найдем или женское украшение.

Он тяжело вздохнул и едва заметно улыбнулся. А улыбка у него была замечательная. От таких улыбок самому хочется улыбаться. Правда, глаза у Анатолия были грустные, а может, усталые? Татьяна исподтишка наблюдала за ним и слушала, что он говорит:

— Здесь одно хорошо. До ближайшего села километров сорок. Правда, для пьяных кретинов это не расстояние. Вроде всех убедишь, что золота не нашли. Но всегда найдутся те, которые не поверят. Дескать, мы — люди простые, в академиях не учились. Обмануть нас проще пареной репы! Вот и проникают по ночам на раскоп. Поэтому у нас твердое правило — после первых же находок лагерь и раскоп без охраны не оставлять. Иначе даже инструменты растащат из вредности и камералку разграбят.

— У вас и оружие есть? — быстро спросила Татьяна.

— Какое оружие? Кайла и лопата. У Пал Палыча, нашего завхоза, старенький дробовик. В крайнем случае зарядим его солью. Есть еще травматический пистолет. У меня. Остальное не положено. Это черных копателей автоматчики охраняют. Рассказывали мне, как они настоящих археологов отпугивают. Сначала предупредительный выстрел в воздух, а потом и в ногу пуля может прилететь. У нас тоже был случай лет восемь назад. Ушлые аборигены украли все разметочные колья на квадратах. Они обычно из алюминия. И сдали как цветной металл. Пытались их догнать, так они бабахнули из дробовика. Двух моих студентов пришлось в больницу везти. Мне — куча неприятностей, остальным — масса работы по восстановлению сетки координат. Так что против дробовика лопата бессильна…

— Анатолий Георгиевич!

Истошный вопль заставил их вскочить на ноги. Кричал тот самый парень в пиратской косынке.

— Нашел! Смотрите, что я нашел! Золото!

— Ну вот, нагадал козе смерть! — с досадой произнес Анатолий.

А парень, выбравшись из раскопа, уже бежал к ним, сжимая что-то в ладони. Следом, придерживая шляпу за поля, спешила Людмила.

— Перекур! Пятнадцать минут! — пронеслось над раскопом.

Мигом вся толпа работавших окружила их плотным кольцом. Те, кому не удалось пробиться в первые ряды, подпрыгивали, вставали на цыпочки, тянули шеи, отталкивали более удачливых. Гвалт стоял неимоверный, пока Анатолий не рявкнул:

— Тихо! Отойти всем на пять шагов! И не мешать!

Он осторожно взял бурый комок спекшейся глины, внимательно осмотрел, перевел взгляд на парня.

— Сева! С чего ты взял, что это золото?

Тот растерянно развел руками.

— Так это… Ковырнул… Блестит!

— Я вот тебе ковырну! — рассердился Анатолий. — Велено: все складывать в пакеты и отдавать в камералку. Там будут ковырять, очищать и мыть. Твое дело — найти! Понял? Найти, зафиксировать место находки и бережно эту находку упаковать!

— Простите! — парень покраснел. — Но это, кажется, перстень…

— Креститься надо, когда кажется, — проворчал Анатолий. — Еще раз такое повторится — и выгоню! Накроется твоя практика медным тазом!

Парень опустил голову, но не уходил, косил любопытным глазом. Анатолий осторожно нажал пальцами на комок, и тот развалился на две половинки, как скорлупа ореха. А внутри и впрямь был перстень. Почерневший, слегка оплавленный, но при виде его у Татьяны подкосились ноги. Перстень Германа Бауэра! С головой льва! Правда, вместо двух изумрудов — один. Вторая глазница была пустой…

Глава 4

Затаив дыхание, Татьяна отошла в сторону, присела под березой. Но никто не заметил, что она покинула раскоп, и никому не было дела до ее испуга. Всех волновал только найденный перстень. Она подняла забытую Анатолием фляжку, сделала несколько торопливых глотков и наконец перевела дух. У-уф! Выходит, то, что ей снилось, совсем не фантазия? Но как объяснить эти видения нормальному, трезвомыслящему человеку, который наверняка сочтет их бредом? И будет абсолютно прав. Кто в здравом уме поверит в странные перемещения во времени, пускай даже во сне? Но она-то знает — все виденное ею, по сути, пережитое и прочувствованное — правда! И подтверждение этому — перстень с указательного пальца Германа Бауэра!

Неужели во всем виноваты серьги и перстень Айдыны? Может, не стоило их надевать? Жила бы себе, поживала, спокойно, без потрясений, без терзающих душу сновидений. Но почему Анастасия Евгеньевна отдала украшения именно ей? Если тетушка знала об их тайной силе и проблемах, которые несет в себе эта сила, то не проще ли было оставить их в шкатулке как красивую антикварную вещицу? Но ведь не оставила же, почему?

Татьяна снова отхлебнула из фляжки. Несомненно, серьги и перстень — особый знак, ключ к разгадке всего происходящего с Татьяной, который послан ей свыше, через время и пространство. Но почему именно ей? Для чего? Чтобы перевернуть жизнь? Разрушить прежний уклад, перекроить судьбу по новым лекалам, выбрать тот единственный путь, который так и остался бы неведомым, закрытым, перегороженным шлагбаумом привычек, обязанностей, страхов и кучей условностей — всего того, что мешает человеку осознать свой талант и предназначение?

Татьяна вздохнула, прислонилась спиной к березе, закрыла глаза. Теплый ветерок ласково касался лица, над головой шелестела листва. Она почувствовала: что-то опустилось ей на плечо. Она приоткрыла глаза. Надо же, бабочка! Белая, капустница. Сложила крылья, замерла, лишь черные усики слегка подрагивают. Татьяна боялась перевести дыхание, чтобы не вспугнуть бабочку. И загадала желание: если улетит быстро, то унесет с собой все неприятности, если задержится на плече, то покоя Татьяне не видать, как своих ушей. И бабочка словно услышала ее. Мигом расправила крылья и унеслась, точно цветочный лепесток, гонимый порывами ветра.

Татьяна проводила ее взглядом. Если бы удалось столь же легко и мгновенно отправить в полет все беды и злосчастья, что навалились на нее в последнее время! Прошедший год она пережила, точно стихийное бедствие. События обрушивались, как шторм, закручивались, как смерч, накатывались, как цунами. После аварии она, по сути, осталась одна. И сама справлялась с бедой. Горестно сознавать, что особо никто и не предлагал помощь. Все занимались своими делами, решали свои проблемы… И родители, и брат… Еще год назад у Татьяны были тетя Ася, друзья, коллеги, приятели, любовь, наконец. Но в тяжелейший момент она осталась без привычного круга общения, с обостренными чувствами, с обнаженными нервами, с осознанием непоправимости случившегося. Один на один со своей бедою. А близких подруг у нее, как оказалась, никогда и не было. Так, приятельницы, с которыми разве что кофе попить. Поэтому, наверно, у нее никогда не возникало желания поделиться с ними тревогами, болью, сомнениями, посоветоваться, рассказать о настигшей беде… Да, она справилась! Выкарабкалась! Преодолела страх и безверие! Без советов подружек, без соболезнующих взглядов, без осуждения и сочувствия.