Шальная любовь (СИ) - Дельмаре Александра

Открылась дверь, опять?! Но это Анька заявилась, и он облегчённо вздохнул. Свою классную сестрёнку Андрей всегда готов видеть. В любых количествах и в любое время суток.

– Привет! На, лови! – Анна кинула ему на живот планшет. – Скачала тебе новых «Пиратов Карибского моря», фильм только появился. Шикарный! Смотри, наслаждайся, бездельник! А мне не мешать!

Раскомандовалась! Но мысль неплоха, надо обязательно оценить новинку. Андрей включил планшет, взглянул на Анну. Она уселась на подоконник, вытянув ноги в смешных бахилах, раскрыла папку и стала черкать что-то на листе. Одинокая, невесть откуда взявшаяся бабочка билась о стекло, но Аня, увлёкшись, ничего не видела, только карандаш мелькал в руке. «Сочиняет новый танец, – подумал Андрей, – и меня заняла, что не маялся всякими дурацкими мыслями. Молодец, девчонка!»

И вот уже на экране появился харизматичный Джек Воробей, чья жизнь, полная авантюрных приключений, захватывает внимание зрителя с первых минут. И уже забыты болячки, беды и прочие неприятности, на чудесные полтора часа вычеркнутые из жизни волшебной силой искусства.

* * *

У неё не было красивых кукол, одетых в кружевные платья, с фарфоровыми лицами и голубыми волосами. Не было весёлых дней рождения, когда дети сидят за столом, заставленным сладостями, наблюдая, как она дует на большой праздничный торт, украшенный горящими свечами. Не было колыбельных песен и мамы рядом, сидящей на краю постели, когда ей не спится.

Надежда жила без розового, счастливого детства, когда жизнь прекрасна и беззаботна. Она лишилась этой золотой для каждого человека поры жизни, потому что много лет назад, когда девочке было три года, произошла страшная авария, в которой погибли родители.

Огромная беда сломала и её маленькую жизнь. В тот трагический день Надин отец, объезжая трёхлетнего карапуза, выскочившего на дорогу перед мчавшимся на него мотоциклом, свернул в сторону и на полной скорости врезался в телеграфный столб. Бетонный столб… А мама была на заднем сиденье… Молодые и красивые, они погибли вместе, в один миг…

На похороны собрался весь город, и мама мальчика, прося у бабушки прощения за гибель сына и невестки, встала перед той на колени…

Об этом Надя узнала позднее из рассказов бабушки, которая плакала, рассказывая об этой трагедии, не стесняясь тихих, непрошеных слёз. А внучка, с огромными от ужаса глазами, слушала её, всё крепче прижимая к себе мамин подарок – маленького плюшевого мишку.

Они жили скромно, Надежда была занята школой, кружками и секциями, чтением книг. После окончания школы бабушка устроила её на почту, где сама работала уже много лет. Девушка так бы и прожила тихую, скучноватую жизнь, похожую на жизнь родной бабушки, если б не белый конверт с письмом, неожиданным образом изменившим её судьбу.

– И вот я здесь! – закончила свой рассказ Надежда; расчувствовавшись от невесёлых воспоминаний, она встала с кресла, спугнув пригревшуюся на её коленях кошку, пушистую красавицу, прошлась по комнате, стараясь успокоиться.

– Ну и всё! Проехали! А теперь новая, счастливая жизнь начнётся! И я буду контролировать процесс, – ответила её собеседница, миловидная шатенка с миндалевидными глазами, сидящая в кресле напротив с чашкой чая в руках.

Надежда подошла к окну. Везёт ей на хороших людей! Вчера она позвонила Яну, и он молниеносно решил самую большую проблему Надиной сегодняшней жизни под названием «жильё». Отослал девушку к своей приятельнице Анастасии, которая живёт одна в неплохой двухкомнатной квартире, и которая, как оказалось, только рада разделить с новой подругой своё одинокое существование.

Анастасия была баловнем судьбы. Её родители, обеспеченные и очень занятые люди, не докучали дочери излишним вниманием, позволяя девушке жить, как ей заблагорассудится. Общительная от природы, добрая, готовая в любое время прийти на помощь, она имела в друзьях пол-Москвы и даже больше. Анастасия разбрасывалась дружбой направо и налево, отдавая людям частичку себя надолго и всерьёз. Такая уж она была, Анастасия Шанская, девушка без определённых занятий, но, тем не менее, не имеющая обычно ни минуты свободного времени.

– Значит, так, дорогая Надежда! На твоё счастье, завтра суббота. Хорошо отоспавшись, – Настя подняла указательный палец вверх, делая акцент на этом важном моменте, – мы отправляемся в правильные места делать из тебя человека. Стрижка, модный прикид…

Не дождавшись конца речи своей новой, решительной подруги, Надежда отрицательно затрясла головой. Стыдно, но придётся признаться, что у неё нет денег. То есть, совсем нет. Одна мелочь в кошельке осталась, и Надежда ждёт аванса, обещанного в понедельник, как манны небесной.

– Отмазы не принимаются. Всё, марш спать!

Уже лежа на диване, привалившись к его велюровой спинке, Надежда думала, что чудеса в жизни, оказывается, не такое уж редкое явление. Вот случилось же ещё одно чудо чудное в её жизни. Сказочное чудо… А что ждёт её впереди, большой и очень серьёзный вопрос. Вряд ли там, в этом туманном будущем, всё будет гладко и правильно. Что ж, Надежда Воронцова будет решать проблемы, если они возникнут, по мере их поступления.

 Под мерное тиканье красивых настенных часов невиданного размера она быстро заснула.

* * *

Его поцелуй требовал немедленного ответа, такого же горячего и страстного, обжигающего кровь, проникающего в тело тягучим янтарным мёдом. Поцелуй оставил на губах привкус счастья, и девушка закрыла глава, чтоб ненароком не спугнуть его, это сладкое счастье, поселившееся в душе.

Пропало всё, и что было, и что будет, исчезла реальность и представление о времени, остались лишь эти минуты горячечной страсти, опасной и манящей. И как она жила без этих поцелуев, думала Анна, наслаждаясь обволакивающей тело сладкой истомой. Евгений шептал ей на ухо какие-то слова, говорил о девушке из тумана и грёз, которую он, наконец-то, нашёл в этом огромном мире. Голова кружилась от его слов, от его ласк… Да она сейчас просто умрёт…

Оглушительно зазвонил мобильник, Аня вскочила с дивана. Почему звонки бывают так не вовремя? Ну и где он, её телефон, это благословенье и проклятье человечества?

– Аня, ты как? Пропала совсем, не звонишь, – взволнованный голос матери теплом отозвался в её сердце.

– Мама… – она откашлялась, – мама, всё хорошо, – девушка всё ещё была в мире любви, в другом измерении, опутанная, околдованная нежностью и лаской.

Молодой человек подошёл сзади, обнял, вдохнув лёгкий запах Kenzo, и, сцепив руки на её груди, коснулся шеи. Губы Женьки были горячи и медлительны… А мама что-то спрашивала, быстро говорила о чем-то, Аня не слышала, только повторяла:

– Всё очень хорошо, очень хорошо, очень…

Потом она опять умирала в кольце его сильных рук, и никуда не хотела уходить из этих объятий и расставаться с тёплым пушистым чувством волнения. Анна думала о том, что такси ей сегодня точно не понадобится, до самого утра она останется здесь, на этом дурацком клетчатом диване.

Одержимые друг другом, они провели вместе бессонную ночь, полную страсти, неги, обрывков коротких сновидений. Потом был ранний завтрак, их первый совместный завтрак за маленьким столиком, покрытым голубой клеёнкой. С шумом машин за окном пробуждался заспанный город. Запело радио у соседа за стеной, послышались быстрые шаги на лестнице – день начался.

Аня, облачившись в тёплую Женину рубашку, пахнувшую его любимым телом, жарила яичницу с колбасой, готовила кофе. Он сидел рядом, любуясь её обнажённым ногами с такими красивыми щиколотками, что захватывало дух. Вот она наклонилась к холодильнику, мелькнули белые трусики… Ох! Сейчас он снова отнесёт её на диван, на их маленькое и тесное ложе любви, он не выдержит, нет…

Но Аня уже подвинула ему голубую чашку с кофе, поставила сковородку, тарелку с бутербродами, устроилась рядом.

– Октябрь, двадцатое, я буду помнить этот день…

– Ты говоришь так, будто мы расстаемся.

– Расстаемся на три дня, – она сказала об этом так просто, так буднично. – Ночью мы улетаем на гастроли в Ригу.