Карен Робардс - Призраки озера

– Ты и вправду порезала платье, которое Мэлори приготовила для тебя на завтра?

Сара от изумления раскрыла рот, а Хлоя метнула в нее вызывающий взгляд:

– Я же сказала, что не надену его!

Оливия решила, что на этот раз дело зашло слишком далеко. Поступок Хлои не был обычной детской шалостью и скорее всего свидетельствовал о том, что девочка нуждается в помощи психолога. Она присела, чтобы ее лицо было на одном уровне с Хлоей.

– Хлоя, милая, ну почему ты так поступаешь?

– Я тоже очень хотел бы это знать, – неожиданно раздался голос Сета, и все трое – Оливия, Сара и Хлоя – вздрогнули от неожиданности.

Оливия кинула взгляд в его сторону и убедилась, что Сет стоит за ее спиной, мрачно нахмурившись, глядя на дочь и держа в одной руке испорченное платье. Ей хватило одного взгляда, чтобы понять: починке этот наряд уже не подлежит. Низ платья и нижняя юбка были искромсаны на полоски, которые, подобно ленточкам, свисали с пояса.

– Ну, Хлоя? – повторил Сет в ответ на упорное молчание дочери. – Что ты на это скажешь?

Оливия поднялась, одернула юбку и, сложив на груди руки, решила не вмешиваться в разговор отца с дочерью. Позабыв про игру, Хлоя шлепнулась на траву, вытянув перед собой скрещенные ноги. Она положила на колени руки и подняла на отца бунтарский взгляд.

– Я не должна надевать, что она велит! Мэлори мне не мать!

Губы Сета напряглись. Зная по предыдущему опыту, что это предвестие шторма, Оливия предостерегающе коснулась его руки. Она сразу же пожалела об этом, потому что совершенно невинное прикосновение пробудило в ней отнюдь не невинные желания. Та единственная ночь полностью изменила их отношения. Они теперь уже были не просто родственниками. Тайная связь соединила их, превращая даже случайное прикосновение в намек на нечто большее.

Сет взглянул на нее. На мгновение их глаза встретились. Ей показалось, что выражение его глаз смягчилось, но, когда он перевел взгляд на дочь, лицо снова сделалось жестким.

– Ты права, Хлоя. Мэлори тебе не мать. Но это не объяснение для того, чтобы нарочно испортить красивую вещь, которую она тебе подарила. – Вопреки надеждам Оливии, что ее прикосновение окажет успокаивающее влияние на Сета, голос его оставался мрачным. Хлоя тоже насупилась.

Она взглянула на отца, и ее нижняя губка задрожала, а на глаза набежали слезы.

– Ты меня не любишь, ведь правда? – закричала она, рывком вскакивая на ноги. – Меня никто не любит после смерти Наны. Никто!

Безудержно разрыдавшись, девочка повернулась и бросилась к дальней лестнице, затем исчезла в темноте за углом дома.

– Хлоя! – крикнул ей вслед Сет и, поняв, что она его уже не слышит, тихо выругался.

Поймав его взгляд, Оливия многозначительно перевела глаза на Сару и обратно. Девочка съежилась у ног матери, не сводя с него широко раскрытых глаз.

Сет тяжело вздохнул и обратился к Саре:

– Извини. Мне не следовало этого говорить.

– Все в порядке, – сдержанно отозвалась девочка. – Не думай, что я повторю эти слова в школе. Я знаю, что ругаться нельзя.

– Мне тоже следует это знать, – сказал Сет, коротко, дружески прикоснувшись рукой к ее голове. – Ты добрая девочка, Сара. – Потом обернулся к Оливии с усталой улыбкой. Свет от единственной лампочки, падая ему на волосы, придавал им золотистый оттенок. Лицо его по-прежнему оставалось жестким. – Мне следует пойти за ней? Или пусть побудет одна?

– Лучше пойди, – тихо посоветовала Оливия. – Ей тоже больно.

Сет взял руку Оливии, успевшую соскользнуть с его руки, поднес к губам и нежно поцеловал. Жар, исходивший от его губ, заставил Оливию затрепетать. Перевернув руку, он еще раз поцеловал ее, теперь уже ладонь.

– Я так рад, что ты дома, – повторил Сет слова, которые уже говорил раньше. – Не знаю, как бы мы справились со всем этим без тебя.

Затем, не дав ей опомниться, отпустил ее руку, сунул ей погубленное платье и легко сбежал по ступенькам вниз следом за Хлоей.

– Почему он поцеловал тебе руку, мама? – с любопытством спросила Сара, едва Сет скрылся из виду.

Оливия совсем забыла, что у них есть зритель. Внезапно ошутив себя жуткой эгоисткой, она взглянула на дочь:

– Чтобы поблагодарить меня за помощь, – постаралась ответить она как можно беззаботнее и с облегчением поняла, что Сара приняла ее объяснение за истину.

Самое ужасное, Оливия боялась, что это объяснение и есть единственно правильное.

Глава 40

Сет шел по двору, окликая Хлою, и беззвучно проклинал себя. Зачем ему все это? Совсем ни к чему. Сталкиваться с этим день за днем, час за часом – одно это требовало от него всего терпения, которым он обладал, до последней капли. Ему и так хватало проблем. И без выкрутасов Хлои. Может быть, он зря был с нею так резок. Но когда Мэлори рассказала ему, что натворила Хлоя, а потом показала испорченное платье, он окончательно потерял терпение и вышел из себя.

Разве так уж много – требовать от дочери хорошего поведения в эти трудные дни, когда в семье такое горе?

И все же не надо забывать, что Хлое всего лишь восемь лет и она тоже переживает смерть бабушки. Вполне возможно, что ее последняя выходка направлена и в его адрес. Он не слишком утруждал себя размышлениями о том, что происходит с девочкой в это трудное время. Он слишком погрузился в свою боль, оказался слишком бесчувственным, чтобы понять ее страдания.

Бедная девочка! Он не должен забывать: он – единственное, что у Хлои осталось, если уж мать практически отказалась от нее.

Несмотря на все его неуклюжие попытки уделить ей родительское внимание: посещение школы, чтение книг перед сном, вымученные разговоры о ее интересах, предпринятые с подачи Оливии, – установить полный контакт с дочерью он не смог. Конечно, он может поддерживать ее материально, что и делает. Что же касается моральной поддержки… Нужно признать, что, несмотря на все попытки здесь он пустое место.

Слава богу, есть Ливви. Она помогает Хлое пережить случившееся, занимает ее, присматривает за ней, даже спит в той же комнате, где она.

Ливви и ему помогает справиться с болью. Если бы не она, в ту ночь, когда умерла его мать, могла умереть навсегда и его душа. Даже теперь ему помогали держаться воспоминания об их ночи любви. Одна мысль о том, что Ливви рядом, давала ему огонек надежды во мраке скорби.

Если, конечно, он переживет сегодняшний день и завтрашние похороны. И тогда уж постарается как следует разобраться в своей жизни.

Хлоя устроилась на самом верху лесенки, ведущей в беседку. Сет, наверное, не заметил бы ее, если бы не услышал громкое сопение. Обернувшись на звуки, он увидел дочь: Хлоя сидела, подтянув к себе колени и обхватив их руками. Ночь выдалась светлая, звездная. Огромная луна свисала с небес, словно небо поглядывало на них холодным оком, и светлые волосы девочки светились в лунном свете. Беседка – сложное, в викторианском стиле сооружение – походила на клетку для птиц, оброненную сказочным великаном на краю лужайки. Хлоя, забившаяся внутрь, была именно той самой птичкой.