Осколки - Александра Эльданова
— Мог просто сказать, что любишь, — она улыбнулась так тепло, что у меня даже сердце замерло.
— Люблю.
— Дальше ты меня всерьез замуж позовешь?
— Не исключено.
— Снова торопишься.
— У меня такое чувство, что опаздываю. Состарюсь совсем и ты за меня замуж не пойдешь.
— Дурной ты что ли?
— Дурной. Сашка, я так тебя люблю!
* * *Александра.
Я проснулась отвратительно поздно и неприлично счастливой.
Залитая светом кухня, запах кофе и любимый мужчина. Я надолго это запомню и часто буду вспоминать потом.
— Ты принципиально кофеварку не покупаешь?
— Кофеварка — это без души, — Сергей снял турку с плиты, ровно в тот момент, когда пена добралась до краев, — а так — это творчество.
— Это время.
— Это несколько минут для себя. Подумать. Иногда это нужно.
— Как я люблю, когда ты такой…
Сергей вопросительно посмотрел на меня.
— Домашний, задумчивый. Заново влюбиться можно.
— Влюбляйтесь, госпожа Лишина, я только за.
— На студию поедешь?
— Да, к трем.
— Вот и хорошо.
Телефон зазвонил ровно через полчаса, как я проводила Сергея на студию. Дядя Игорь не обманул и обеду приехал в компании коренастого серьезного мужчины, который представился Василием, оказался немногословен и вообще произвел на меня впечатление серьезного человека, с которым не страшно отпустить Сергея.
Телефон зазвонил, и если бы не определившийся Надеждин номер, я бы вряд ли ответила.
— Саша, ты можешь приехать? — голос подруги в трубке дрожал,
— Надь, все хорошо?
— Нет, то есть, да. Саш, приезжай, пожалуйста!
— Куда? Надь, объясни по-человечески.
— Саш, пожалуйста!
Тут трубку забрали, и я услышала:
— Привет.
Дышать стало нечем. Этот голос я ни с кем не спутаю и меньше всего я бы хотела его услышать.
— Если Надюша тебе не дорога, можешь позвонить своему музыканту. Я как раз на него смотрю. Машинка хорошая у дядьки и студия в хорошем районе. Позвони, спроси, не холодно ему в рубашечке курить-то?
— Зачем тебе это? Нади мало? — приходилось контролировать каждое слово, чтоб он не понял, что мне страшно.
— Мало. Сразу говорю — позвонишь кому-то, хоть слово скажешь, можешь с обоими попрощаться. Телефон я твой слушаю.
— Я тебе не верю.
— Хочешь три последних номера скажу, на которые ты звонила? А вообще, я сейчас трубочку положу, а ты позвони, как его? Топольскому? Спроси, чем он занят, сразу и поверишь.
Звонок оборвался. Дрожащими руками я набрала номер Сергея.
— Соскучилась? — спросил он, едва сняв трубку.
— Спросить хотела, что ты делаешь, — я до боли впилась ногтями в ладонь, чтоб он ничего не понял, не услышал, как я боюсь услышать ответ.
— Олега жду, стою вот у студии, курю.
— Не холодно?
— Саш, что-то не так? — голос Топольского стал тревожным.
— Нет, всё хорошо. Переживаю за тебя немножко.
— Все нормально, моя хорошая. Постараюсь не долго. До вечера.
Звонок оборвался, и я снова осталась одна, беспомощная, с бьющемся в горле сердцем и липким страхом.
Мобильный снова завибрировал, я смахнула зеленый кружок наверх.
— Позвонила, — он не спрашивал, он знал.
— Что ты хочешь?
— Приедешь, куда я скажу. Одна. Хоть кому-то вякнешь, куда собралась — со своим музыкантом попрощаешься, поверь, никакая охрана не поможет. Пока в ТЦ на Ленина, дальше позвоню. Давай, двадцать минут у тебя.
Что я сделала? Правильно, поступила как настоящая идиотка — взяла ключи и вышла из квартиры.
* * *Сергей.
“Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети”, - в который раз сообщил мне бездушный голос.
— Случилось что? — спросил Олег.
— Саша трубку не берет.
— Домой позвони.
— Она и к домашнему не подходит. Давай сворачиваться, а то мне неспокойно.
Штрафов я собрал почти наверняка, потому что гадкое чувство тревоги заставляло выжимать газ. Уговоры, что Саша просто не слышит телефон, что она в ванной или спит не работали.
Я открыл дверь квартиры и сразу понял, что в ней никого. Так бывает — с порога чувствуешь эту звонкую пустоту и будто внутри на пару градусов ниже, чем в подъезде.
— Саша!
Тихо.
Я зачем-то прошелся по комнатам, наверное, пытался унять нарастающую тревогу.
Телефон старшего Ольшанского найти было несложно — четвертый в списке недавних вызовов. Он выслушал, задал несколько коротких вопрос, выругался и пообещал перезвонить.
А я остался. С осознанием того, что если бы не уехал и не оставил ее, то ничего бы не произошло. Чтобы забить эту навязчивую мысль стал терзать телефон — я не знаю, чего я хотел добиться этими звонками, с самого начала было ясно, что помощи можно ждать только от старшего Ольшанского.
У меня действительно много знакомых, но, как когда-то сказала Саша, круче прокурора области нет, так что мои трепыхания были, скорее, попыткой не сидеть сложа руки, чем приносили реальный результат. Но номера, по которым стоило звонить, в мобильном кончились, и я снова остался наедине с собственной беспомощностью. Беспомощностью и страхом.
Курил, мерил шагами кухню, снова курил, проверял телефон и снова
