Филлис Уитни - Снежный пожар

Тут раздался смех, жуткий смех, заставивший меня задрожать мелкой дрожью. Ускользающий, женский, дразнящий.

— Шен! — крикнула я. — Выходи. Хватит ломать комедию.

Смех, нарастая из темноты, дребезжал, как стакан на блюдце. Затем кто-то выскочил на середину чердака, более не скрываясь, и я увидела, что это не Шен, а Адрия. Она держала в руке свернутый листок бумаги и торжествующе размахивала им передо мной.

— Смотри! Я нашла сокровище первая! Теперь ты меня не поймаешь — оно мое.

Она побежала от меня к лестнице, и я слышала, как она промчалась по ступенькам. Тут обе лампочки погасли, и я осталась в темноте. В отдалении, на каждом конце чердака, было по окну, и сквозь них проникал тусклый серый свет, но его было недостаточно, чтобы разглядеть дорогу. Мне пришлось пробираться во мраке, натыкаясь на различные вещи, спотыкаясь на каждом шагу. К тому же я почти потеряла ориентацию и сомневалась, что двигаюсь в нужном направлении.

Я шла очень медленно, боясь провалиться в лестничный пролет. Был момент, когда груда мебели заслонила окна, и меня охватила паника: я не знала, куда идти, с какой стороны лестница. Затем я снова увидела вдали серые пятна и — прямо перед собой черный провал лестничной клетки.

Даже теперь, спускаясь вниз, я не могла торопиться. Мне приходилось обеими руками держаться за стены и нащупывать ногой каждую ступеньку. Дверь внизу была закрыта, мрак сгустился до предела. Мне осталось преодолеть всего пару ступенек, когда я услышала вопль. Он показался мне резким, диким, устрашающим. Я ринулась вниз, толкнула дверь и побежала по холлу к комнате Адрии.

Она стояла посередине комнаты и громко плакала навзрыд, держа в руке развернутый листок бумаги.

— Что случилось, Адрия? Дай мне эту бумажку!

Она внезапно перестала плакать и метнулась к камину. Прежде чем я успела ее остановить, Адрия швырнула бумажку на тлеющие угли, и я увидела, как она вспыхнула, мгновенно превратившись в черную горстку пепла.

Теперь и другие обитатели дома бежали к комнате Адрии. Девочка снова зашлась в рыданиях, сотрясавших все ее тело; я обернулась и увидела в дверях Джулиана и за ним Шен.

— Что произошло? — закричал Джулиан. — Что здесь творится?

— Я… я не знаю, — запинаясь, бормотала я. Мы… мы были наверху, на чердаке и… и ах, не в этом дело. Мы должны как-то помочь Адрии!

Я кинулась к Адрии, но она оттолкнула меня от себя, словно я была чудовищем из ее ночного кошмара. А когда до нее дотронулся Джулиан, она завопила еще более пронзительно.

Смертельно побледневшая Шен некоторое время молча наблюдала за происходящим, затем словами «Я позвоню доктору» выбежала из комнаты.

Джулиан принял более действенные меры. Он ударил Адрию, не слишком сильно, по одной и другой щеке, отчего она замолчала; вопли прервались, и Адрия бросилась на кровать, сотрясаясь в беззвучных рыданиях. Когда я подошла к ней и протянула руку, чтобы погладить ее по голове, Адрия откатилась на дальний край кровати, глядя на меня с ужасом и содроганием. Джулиан обратился ко мне.

— Сейчас вам лучше уйти. Вы сможете потом рассказать мне, что, по вашему мнению, здесь произошло.

Но когда он сам приблизился к кровати, Адрия отшатнулась от него с диким, бессмысленным испугом.

Я сходила к себе и оделась, готовясь выйти из дома. Потом помчалась вниз, встретив поднимавшуюся по лестнице Шен. Она прошла мимо меня, не говоря ни слова, торопясь помочь Адрии. Я направилась в Сторожку по короткой тропинке.

Даже на Клея я не могла положиться, особенно после того, как он дал мне прочесть свою рукопись. Но, если я его застану, он по крайней выслушает. Я нашла его в кабинете, за столом; он изучал список гостей, прибывших на уик-энд. Когда я свалилась в кресло, стоявшее у стола, пытаясь перевести дух, Клей заговорил со мной мягко и доверительно:

— Сегодня на склонах проводится наша ежегодная «Большая лыжная ночь». Это еще не главный фестиваль года, но после обеда откроется выставка, посвященная лыжному спорту, а на ночь запланировано множество мероприятий. Ты собираешься принять в них участие?

Я отрицательно покачала головой; мне было не до того.

— Возвращаю тебе рукопись, — сказала я и протянула ему конверт.

— Что ты о ней думаешь?

— Она меня расстроила и возмутила — ты ведь на это и рассчитывал. Зачем ты дал мне ее прочесть? Там ведь все узнаваемо.

— Я подумал, она тебя заинтересует.

— Почему? Не потому ли, что молодой человек, напоминающий Стюарта, изображен в ней злодеем?

— Ну, не так уж он и похож на Стюарта. Ты слишком впечатлительна, Линда. Зачем вкладывать в повесть смысл, которого она в себе не содержит?

— Тебя послушать, так и жертва — не Марго.

— Скажем так: Марго послужила ее прототипом. Может быть, я таким образом выразил свою неприязнь к Марго Мак-Кейб.

— Ну, а чердак-то оказался вполне реальным. Я сходила туда после того, как прочитала твою историю.

Я рассказала ему о последних событиях. О листке бумаги, который видела в руках Шен в хижине Эмори. Том самом, который она, по-видимому, спрятала на чердаке. Адрия нашла его в картонном фонаре раньше меня, прочла, впала в истерику и сожгла.

— Я могу предположить, что это был за листок, мрачно сказал Клей. — Думаю, что Марго написала письмо Эмори Ольту — письмо, которое может послужить уликой против твоего брата.

— Такое письмо в самом деле существует, я видела его копию. И полиция действительно видит и нем важную улику, чуть ли не вещественное доказательство. Так что Шен не могла держать его в руках. В копии, которую я видела, Марго жалуется Эмори на то, что Стюарт грозит ее убить.

— Стюарт? — удивленно переспросил Клей.

— Конечно. Это и есть главная улика, которую они против него имеют.

Клей открыл гроссбух, лежавший перед ним на столе, и стал его перелистывать. Я думала, что он собирается что-то мне показать, но вместо этого он захлопнул книгу.

— Я хочу тебе кое-что сообщить, — обратился он ко мне некоторое время спустя. — Может быть, моя теория неверна, но я подозреваю, что письмо, копию которого ты видела, — подделка.

Надежда всколыхнулась во мне.

— Что ты имеешь в виду? Откуда ты знаешь?

— Я не знаю. И в том-то вся беда. Только предполагаю. Если существует другое письмо — настоящее письмо Марго, обращенное к Эмори, — и именно его спрятала Шен и нашла Адрия, то сомневаюсь, что там упоминалось имя Стюарта.

— Но что заставляет тебя так думать?

— Я видел, как Эмори подделывает чужие почерки — да так искусно, что просто невозможно заподозрить фальшивку. Это служило ему любимой забавой. Я, например, видел, как он развлекал Адрию зеркальным письмом. Если человек может писать вверх ногами и справа налево, то ему ничего не стоит подделать почерк. Но не думаю, что таким образом можно обвести вокруг пальца профессионального эксперта. Я считаю, что адвокат должен добиться повторной, авторитетной экспертизы, а пока дело ограничивалось дилетантским сличением почерков. Если выяснится, что письмо — фальшивка, Стюарта отпустят насовсем.