Джеки Коллинз - Мир полон разведенных женщин
Маффин усмехнулась своим мыслям. Единственная плохая новость – это то, что ей придется теперь съехать из особняка Раш. Было бы неправильно ей здесь оставаться. Теперь, когда она – известность (ну, почти), надо бы жить отдельно.
Вошел Кили, за ним – озабоченный Джон.
– Мне остаться? – спросил Кили.
– Все в порядке, ответила Маффин. – Он долго не пробудет.
Она разглядывала Джона.
Джон пропустил мимо ушей ее вопрос.
– Моя крошка Мафф, – воскликнул он в восхищении. – Как ты сама-то?
– А что я?
– Я видел фильм.
– Я тоже подумала, что ты видел.
– Выходит, все наши планы оправдались.
– Какие планы?
– Уроки пения, танцев, актерского мастерства, которые я заставил тебя брать.
Маффин кивнула.
– ТЫ меня заставил их брать. Я за них платила.
– Это были наши деньги.
– В чем дело, Джон? Что тебе нужно? Он подошел поближе.
– Чтоб ты меня хорошо встретила.
– Почти так же хорошо, как твое последнее «прощай» Помнишь? Оставил меня одну в доме – со всеми неоплаченными счетами и без машины.
– Ты не умеешь водить.
– Теперь умею. Я умею многое, что раньше никогда не делала.
Она подошла к бару и открыла банку «Севен-ап» Джон последовал за ней.
– Мне можно выпить?
– Угощайся.
– Ты очень холодна.
– Я могу быть такой, какой хочу. Мы разведены, или ты забыл?
– Сколько они заплатили тебе за этот фильм?
– Не твое дело. Он вздохнул.
– Ты никогда ничего не понимала в деньгах. Тебя наверняка надувают.
– О нет, меня уже однажды надули. Он обвил ее рукой за талию.
– Надо, чтобы за тобой присматривали. Я безумно скучал без тебя. Было жуткой глупостью, что я ушел, у меня просто была эта дурацкая мысль, что без меня ты лучше справишься. И ты справилась.
– И я все еще могу справляться.
Она отошла от него, отхлебывая из банки.
– Послушай, Мафф. Я знаю, ты злишься на меня, и я тебя не виню. Я сделал ошибку – такую же, как и та, что ты сделала с Малышом Марти Пэрлом.
Он умолк, пошел за ней через комнату, обнял ее.
– Ты и я должны быть вместе.
Он почувствовал ее изумительные груди и понял, что скучал без них. Ни у кого нет таких сисек, как у Маффин.
– Мы ведь одна команда. Я могу присматривать за тобой так, как никто другой, – во всех смыслах.
Она молчала, позволяя ему ласкать ее, и чувствовала, как набухали ее соски.
– Собирайся, – прошептал Джон, а рука его тем временем вползла к ней в шорты. – Я задумал для тебя массу восхитительных вещей.
Она ничего не ответила. Она ждала, когда ее тело почувствует тот удивительный разряд возбуждения, который пронизывал ее всякий раз, когда к ней прикасалась Кармен. Но этого не было. Его руки были у нее между ног, а возбуждения не было. Его пальцы занялись исследованием поглубже, а возбуждения не было.
Она посмотрела на выпуклость у него под джинсами. И что?
Она грубо отбросила его руку и отступила чуть назад, с брезгливостью смотря на него.
– Пошел в жопу, Джон. Я не та глупая стрекоза, на которой ты был женат. Меня ты больше не проведешь. Пошел в жопу, и больше сюда не приходи.
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ПЯТАЯ
Узнав из газет о женитьбе Дэниэля, Клео поначалу чувствовала себя раздавленной, в шоке.
Рассел был очень добр. Он настоял на том, чтобы она пожила у него – без всяких условий – и на этот раз условий и вправду никаких не было, за что она была ему очень признательна. Каким-то образом он устроил так, чтобы ее вещи были пересланы из Калифорнии – как он это сделал, она не спрашивала, – она даже имени Дэниэля слышать не хотела.
А через неделю она с головой ушла в работу, никому не говоря о том, что беременна. Она нашла себе небольшую уютную квартирку, иногда ходила на свидания и впервые в своей жизни поняла, что вполне может прожить одна. Ей не нужен был постоянный мужик. Она прекрасно обойдется без него. Было чувство какого-то странного волнения, что ей приходилось быть одной. Чувство, ее удовлетворявшее.
Рассел оказывал ей всяческую поддержку. Она всегда могла обратиться к нему за помощью, и когда выяснилось, что предполагаемая ее беременность была тревогой ложной, она плакала ЕМУ в жилетку.
– Но ведь ты должна быть довольна этим, – заметил он, когда она ему все рассказала.
Она грустно покачала головой.
– Я хотела ребенка от Дэниэля. Как бы между прочим, Рассел сказал:
– Если ты хочешь ребенка, я женюсь на тебе. Клео не могла удержаться от смеха.
– Почему все помешаны на женитьбе? Вовсе нет нужды выходить замуж, чтобы иметь ребенка.
– Я и так вполне буду рад тебя выручить, – нервничая, предположил Рассел.
– О Расс, ты такая прелесть. Я так ценю твою доброту, но найди-ка ты лучше себе крупную высокую манекенщицу. Мы никогда не будем с тобой больше, чем друзьями.
– Почему? – он был обижен.
– Это вопрос наших флюидов. А флюиды наши предполагают платоническую дружбу. Мы уже говорили об этом сотни раз и согласились друг с другом.
– Я никогда не соглашался.
– Нет, соглашался.
В работе было для нее спасение. Все шло очень хорошо, и вдруг совершенно неожиданно ее пригласили на телевидение на пробы. Вести пятнадцатиминутные интервью лицом к лицу.
Она знала, что по меньшей мере еще восемь человек были кандидатами на эту работу, и сделав пробы, она о них забыла, занялась другими делами.
И было большой неожиданностью, когда ведущей отобрали именно ее.
– Я просто поверить в это не могу! – сказала она Рас-су, и тут же согласилась вести шоу.
Они пошли праздновать это событие.
– Мне кажется, что я на пороге новой жизни, – восторгалась Клео, – телевидение – это такая проверка моих возможностей.
Шоу сразу же стало популярным, благодаря Клео. Она была очень телегенична и мгновенно обрела известность.
Но вот то, что теперь ей некуда было деться от людских глаз, было минусом. Ее узнавали в супермаркетах, к ней подходили совершенно незнакомые люди, которые полагали, будто имеют все права заговаривать с ней.
И были вновь объявившиеся друзья. Люди, которых она мельком когда-то встречала, – с Бучем, или Майком, или когда она работала на «Имидж». Внезапно все они заговорили о том, что она их лучший друг.
Все это пугало. Но Клео пережила это, смирилась с этим, и в конце концов стала даже получать о этого удовольствие.
Через месяц после того, как шоу вышло в эфир, Дэни-эль развелся.
Каждому репортеру, который только хотел ее слушать, Ингмар заявляла, что Дэниэль – невозможный и трудный человек. А потом она потребовала миллион долларов отступных.
Клео представила себе Дэниэля, вышагивающим по дому в своих теннисках и с крашеными волосами и вопящим о том, насколько все это несправедливо.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});