Ирина Мельникова - Формула одиночества

Марина с трудом попала ключом в замочную скважину, рывком распахнула дверь и почти упала на постель, отметив краем глаза беспорядок, царивший в комнате. Наряды Сабрины были разбросаны повсюду – результат ее поспешных сборов на экскурсию. На ту самую экскурсию, после которой вся жизнь Марины превратилась в клочья, которые никак нельзя сшить...

Она месила кулаками подушку, рвала зубами наволочку и, уткнувшись в нее лицом, заливалась слезами. Чтобы не выдать себя воплями и всхлипами, зажимала рот ладонью, а затем закуталась с головой в одеяло и сидела на кровати, раскачиваясь, как китайский болванчик, больше всего на свете желая провалиться сквозь землю, чтобы избавиться наконец от чувства стыда и отчаяния. Возможно, ей следовало спуститься вниз и попросить у Анжелы что-то успокоительное, на крайний случай выпить стакан водки, чтобы забыться в тяжелом, спасительном сне. Но она не могла появиться на людях с опухшим от слез лицом, с покрасневшими глазами и мокрым носом, поэтому старалась успокоиться извечным бабьим способом – выплакаться в подушку, а потом заснуть, судорожно всхлипывая и шепча сквозь дрему проклятия обидчику.

Выплакаться у нее получилось, потому что нет на свете такой женщины, которая не владела бы этим даром. Даже королевам свойственно страдать от обид, измен и предательства. Они тоже изливают свое горе в слезах, может, не так открыто и громко, как их подданные, но изливают. Но, странное дело, как Марина ни старалась, она все-таки не смогла вызвать у себя чувство ненависти к Арсену. Слишком ярко было воспоминание о тех недолгих мгновениях счастья, которое она испытала менее суток назад. Правда, со слезами не ушло ощущение полного краха, которое она испытала при виде соперницы. И все же она почти заснула, когда кто-то постучался в ее дверь.

Марина подняла голову и посмотрела на часы, которые валялись рядом, на тумбочке. Скоро полночь. Кому понадобилось тревожить ее, когда она ясно дала понять Анжеле, что хочет не просто отдохнуть, а элементарно выспаться. Тут она поняла, что забыла выключить свет, и это могло подвигнуть хозяйку пригласить ее попить чаю. Наверняка Анжеле тоже не спится, особенно если до сих пор нет никаких известий от Виталия. Марина подозревала, что и Арсен, и Виталий заняты одним и тем же делом. Настолько серьезным и важным, что понадобилось привлечь не только спецподразделения абхазской армии, но и резервистов. Вернее всего, и тот и другой участвовали в масштабной операции против диверсантов. Случайно она узнала о трех группах диверсантов, но где гарантия, что их не больше?

– Кто там? – спросила она и села на постели.

– Марина, тебя к телефону. Опять эта женщина, – раздался голос Анжелы. – Извини, что разбудила, но она сказала, это срочно.

– Бегу, – ответила Марина.

Она быстро стянула волосы в конский хвост. На ходу посмотрела на себя в зеркало. Вид, конечно, неважнецкий, но его вполне можно списать на усталость. А еще она надеялась, что при электрическом свете не так заметны темные круги под глазами и распухший нос.

Но через несколько минут она забыла не только о том, что плохо выглядит. Из ее головы вылетели и Арсен, и его любовница, и даже то, что Маша скоро возвращается домой и ее непременно нужно встретить на вокзале. Звонила ее зам по научной работе Вера Васильевна. И если вспомнить разницу во времени между Гаграми и Тесинском – четыре часа, – то этот разговор и впрямь не терпел отлагательства.

– Мариночка Аркадьевна! – зачастила Вера в трубку. – Слава богу, я вас нашла. Три дня назад звонила ваша мачеха Ольга Борисовна. Спрашивала вас, но я сказала, что вы уехали в отпуск. Она очень-очень просила найти вас или узнать ваш телефон. Я с трудом упросила Ларису Сергеевну сообщить, где вы находитесь...

– Что случилось? – перебила своего чересчур словоохотливого заместителя Марина. – Ты узнала, зачем звонила Ольга Борисовна?

– Она не сказала, но, кажется, какие-то неприятности...

– С папой? Он заболел? – испугалась Марина.

Семьдесят два года – не шутка. И хотя отец никогда не жаловался на здоровье, сердце ее сжалось. Все когда-нибудь случается впервые.

– Я не знаю, – растерялась Вера Васильевна. – По голосу не скажешь, что она была расстроена. Скорее рассержена. Я поинтересовалась, не связан ли ее звонок с болезнью вашего папы. Но она сказала, что это не мое дело. Дескать, от меня только и требуется найти ваш телефон. Она больше не звонила, и я решила спросить у вас, сообщить ей ваш телефон или нет. Честно сказать, мне она не понравилась. Чувствуется, что с большим гонором дама. – В голосе заместительницы явно проскользнула обида.

Марина выругалась про себя. Мачеха в своем репертуаре. Высокомерная, тупая бабенка!

– Извини, Верочка, я очень жалею, что так получилось. Я сама ей позвоню. Но ты не обижайся, знаешь ведь, что для этой дамы мы все – грязь под ногами! Хорошими манерами она не обременена!

– Да, я понимаю, Марина Аркадьевна, – смутилась Вера Васильевна. – На таких людей бесполезно обижаться. Но вы обязательно позвоните домой. Вдруг там и правда что-то серьезное? Ольга Борисовна ведь просто так трубку не поднимет.

– Не поднимет, это точно, – согласилась Марина. – Я обязательно позвоню. И, скорее всего, заеду домой на пару дней. Это все равно по пути, триста километров от Москвы. Спасибо тебе, Верочка, – поблагодарила она Веру Васильевну и поинтересовалась: – Как дела в музее? Как идет подготовка к экспедиции на Толбок?

– Все нормально, – зачастила заместительница. – Мелкие проблемы имеются, но куда от них денешься! Да, – радостно воскликнула она, – самое главное не сообщила. Мы выиграли грант ЮНЕСКО на продолжение работ по Толбоку. Как же я забыла об этом?

– Не может быть! – обрадовалась Марина. – Так быстро? Я ожидала их решения в сентябре.

– Да, деньги действительно поступят только в сентябре, а решение было принято неделю назад. Вчера нам прислали сообщение по факсу из Министерства образования.

– Ура! Теперь мы горы свернем! Сто тысяч долларов – это ж с ума сойти можно! Приеду, непременно отпразднуем это событие!

– Марина Аркадьевна, приезжайте скорее, – сконфуженно произнесла Вера Васильевна. – Мы все по вас соскучились. И со всех сторон звонками донимают, когда вы вернетесь из отпуска! Трубку уже оборвали!

– Так всего неделя прошла! – засмеялась Марина. – Ничего, перебьются! Привыкли, что я все отпуска на работе провожу...

– Вы загорели, наверное? – с завистью произнесла Вера Васильевна. – Небось все дни на море пропадали?

– Пропадала. – Марина вновь почувствовала, как ей плохо. Даже радостные события на работе не смогли подсластить горечь в ее душе. И она стала прощаться: – Прости, Верочка, у вас поздно уже! Спасибо, что позвонила. Только, ради бога, никому больше не давай мой телефон! Ведь и здесь достанут!