Grunge Pool Drive 85 - Марьяна Куприянова
Почти звериная натура Гектора требует постоянной опасности, риска для жизни. Но оттого она так чудесна. Эта вечная жажда ясно отражается во всем, из чего складывается человек: в быстрых и колких, но порою таких длительных и странных, «говорящих» взглядах; в жестких рыжих волосах; папирусных морщинах вокруг зеленой, будто восковой капли глаза; в совершенно пугающей своей открытостью улыбке-оскале; в выступающих жилах на шее, когда он поворачивает голову; в веревках вен, плотно оплетающих вытянутые кисти его рук; в длинных ногах и мускулистых плечах; во всем его существе.
То, как он выглядит, говорит, двигается – не знает полумеров, стремится к апогею и имеет определенный размах, ибо идет наружу, не претерпевая никаких фильтров, прямо из недр души, не знающей границ и всякого спокойствия.
Весь день меня не оставляло дурное предчувствие. Я уже сама не понимала, с чем конкретно оно связано: с Биллом, Патриком, Грейс или предстоящим чемпионатом, где на кон поставлено слишком многое. Казалось, что и моя будущая жизнь. Да уж, Гранж Пул Драйв – место, где вершатся судьбы человеческие.
Мне было неспокойно. И тем сильнее возрастала моя тревога, чем беззаботнее вел себя Гектор, чем более обыденным казалось все происходящее на первый взгляд. Я бы всю жизнь могла просидеть на трибунах в одиночестве, наблюдая за длинной и гибкой фигурой в красно-белой форме, вспоминая, как в первый раз приехала сюда, или как пилот под номером 85 окликнул меня, заставил остановиться, поднялся, подошел вплотную…
Эти воспоминания я лелеяла еще больше, чем все, что имела сейчас. Просто потому, что то, с чего все начинается, обычно куда дороже последующего. Незабываемые моменты, когда взгляды Гектора впервые стали искать меня, выделять среди других людей, говорить со мною без слов… Когда я начинала догадываться, что заинтересовала его. Это невозможно с чем-либо сравнить. И я абсолютно и безоговорочно счастлива, когда осознаю, к чему все это привело.
Перерыв кончился, и мне пришлось вернуться на работу, а Гектору – в кабину болида. Мы распрощались до вечера, и по пути в салон я слушала совершенно восхитительную песню Tame Impala – «The Less I Know The Better». Психоделический рок безупречно вписывался в мое нынешнее состояние. Небо обещало скорый дождь, и это радовало. Уотербери становится другим под тяжестью ливня. Преображается, как и в тот день, когда я впервые появилась тут. Даже не подозревая, какой переворот меня вскоре ожидает.
Домой я попала раньше Гектора, но он позвонил мне, чтобы предупредить, что слегка задержится. Голос у него был подозрительно измученный, прогорклый.
– Что у вас там произошло?
– Не телефонный разговор. Дома все расскажу.
– Что-то серьезное?
– Да.
– Гектор…
– Я скоро буду.
Он приехал спустя полчаса. В окно я видела, как он припарковал автомобиль, не спеша покинул его, глядя куда-то мимо предметов, нащупал ключи в кармане и с толикой отчужденности на лице пошел к подъезду. Я не на шутку перепугалась я отправилась встречать его у двери. Казалось, я не видела его целую вечность. Будто это вовсе не мой Соулрайд приехал сейчас домой.
– Рассказывай.
Но сначала он обнял меня и поцеловал в переносицу. Обнял так, будто был очень и очень слаб, и его нужно было поддержать, чтобы он не упал, будто он потерял все силы и как никогда нуждается во мне. Затем мужчина присел на тумбу у зеркала, едва обхватил меня руками. Я погладила его по жестким волосам, успокаивая.
– Где-то через час после того, как ты уехала, – начал он спокойным тоном, – на Гранж Пул Драйв случилась авария.
– Никто не пострадал?
– Том.
– Ридли?
– Не справился с управлением. Снес напрочь пит-уолл. Болид в гармошку.
– Боже!
– Его еле вытащили оттуда. Придавило.
– Он жив?
– Сотрясение, открытый перелом обеих ног.
– Но у Ридли никогда не было проблем с управлением!
– Он начал тренировку позже всех. После обеда. Подозревают, что тормоза отказали. А ты сама знаешь, как он любит гонять. Особенно на шпильках9 и шикане. Рисковать любит. Все перед этим чемпионатом с ума посходили. Даже на чертовых тренировках хотят непременно быть лучшими. Хотя ведь мы эту трассу уже наизусть знаем – с закрытыми глазами можем ее проехать.
– Он в больнице?
– Да. Он вроде в порядке. Даже в себя пришел. Шутить пытался, но… боль слишком сильная.
– Какой ужас… – я прижала Гектора к себе. – А если бы твои тормоза отказали?! Я не могу и слов подобрать… Мне страшно. Страшно, Гектор! Это так пугает!
– Это спорт. Здесь всякое случается. Он еще легко отделался.
– Потому что остался жив?!
– Да. И поэтому тоже. Он не останется инвалидом.
– Инвалидом?! Значит, это может вот так – внезапно – произойти с любым из вас?!
– Разумеется. И мы знали, на что подписываемся, когда пришли в Формулу-1. Риск есть всегда. И он велик. Иначе за что еще так любят этот спорт? И зрители, – он вздохнул, – и пилоты…
– Гектор! Но что, если… если с тобой случится…
– Не случится, – отрезал он.
– Я не вынесу этого.
– Уйдешь от меня, если я стану калекой? – он слегка разозлился.
– Еще раз скажешь такое, я тебя сама калекой сделаю.
Я схватила его за волосы и заставила посмотреть на себя.
– Ты, Гектор Соулрайд, будешь охренительно осторожен с этого момента, особенно – на трассе.
– Осторожность и успех – вещи несовместимые, – криво ухмыльнулся красный рот среди рыжей щетины.
– Да мне плевать. Тебе нужна только победа? А мне нет. Мне нужен еще и ты. С кубком или без – неважно. Долгая и счастливая жизнь с тобой – вот, что имеет значение. И я тебя убедительно прошу пересмотреть свои приоритеты.
– Сара… – вздохнул он. – Никому не нужен Соулрайд-неудачник.
– И ты в лепешку расшибешься, лишь бы не стать им? Даже если придется поставить под угрозу свое здоровье? Возможность снова меня увидеть? Свою жизнь?
Он помолчал, глядя в стену. Я уже знала, что он ответит.
– Да.
Я оттолкнула его, фыркнула «Да ты кретин, мать твою» и спешно ушла вглубь квартиры. Соулрайд, немного погодя, последовал за мной. На кухне я вытащила стакан, достала виски, налила себе, хлебнула, скривилась. Гектор стал в проеме, облокотившись на дверной косяк, скрестил волосатые руки на широкой груди.
– Знаешь, я бы никогда не променяла то, что между нами есть, на какой-то кубок, – раздраженно проговорила я и вновь опрокинула в себя стакан.
– Это не просто какой-то кубок, Сара. Ты же это прекрасно понимаешь.
– Да. Конечно. Да. Ради него стоит стать инвалидом. Зато на коляске уже не так-то легко превысить скорость, верно?
– Не нравится мне, как ты шутишь.
– А я и не шучу.
– Ты очень злишься?
Я посмотрела ему в глаза, нервно покачала головой, резко развела руками, намекая, чтобы он
