Мэри Стюарт - Грозные чары

Но я все еще раздумывала. Теперь, когда мы стояли здесь, в тихой темноте, в окружении самых обычных ночных звуков, ласкового ветерка, мне больше всего на свете хотелось самой взглянуть, что же такое нашел Адони. Если Годфри сегодня же придет, чтобы все это унести, а мне не удастся ни увидеть, что это было, ни проследить, куда Годфри это денет, то мы вернемся к исходному положению...

Три части бравады, три части желания отомстить за людей, которых я уже успела полюбить и которыми начала восхищаться, и три части острого, нестерпимого чисто человеческого любопытства – не слишком-то похвальная смесь эмоций заставила меня сказать с бойкостью, которая в темноте могла сойти за храбрость:

– А там, внутри пещеры, есть где спрятаться?

Глаза Миранды вспыхнули, но она ответила просто:

– Да, полно укромных мест, другие пещеры с упавшими скалами и ответвления...

– Замечательно. Тогда идем. Ты впереди.

Сзади нас зашуршали ветки можжевельника, возвращаясь на свое место над проемом.

Туннель круто уводил вниз. Насколько я догадывалась, за много лет силы природы разделили основную массу скалы на огромные прямоугольные блоки, а наш проход вел вглубь через трещины между ними. Тут и там от него отходили боковые ответвления, но основной путь был столь же безошибочно узнаваем, как широкое шоссе среди лабиринта проселочных дорог.

Миранда вела меня без колебаний. Направо, налево, потом прямо примерно тридцать футов, потом снова направо и прямо... должно быть, в самое сердце мыса. В конце последнего прямого участка пол туннеля словно бы обрывался, резко уходя вниз, в черные глубины.

Миранда остановилась, указывая.

– Пещера вон там, внизу. Тут слезть легко, как по ступенькам.

Несколько секунд спустя мы уже стояли на обрыве над чем-то вроде подземной лестницы великанов – огромной естественной лестницей, образованной выступами неровной скалы, ведущей, ступенька за ступенькой, к каменной полке во всю длину вытянутой ромбовидной пещеры, залитой черной водой. Полка шла примерно в четырех футах над уровнем воды, нависая над гладкой поверхностью озерца.

Мы спустились по ступеням, и я посветила фонариком в глубь пещеры.

Она оказалась большой, но не чрезмерно огромной. В том конце, где стояли мы, скалы над головой нависали не слишком высоко – наверное, футах в двадцати, но когда луч скользнул дальше, своды пещеры ушли вверх, во тьму. Там, насколько я могла догадываться, проходили сквозные расщелины, через которые в пещеру поступал свежий воздух и благодаря которым Адони впервые догадался о ее существовании. Дальше вдоль длины полки от нее отходили ниши и туннели, обещавшие хороший выбор укрытий на случай внезапной необходимости. Стены из белесого известняка были отсыревшими и пористыми, так что я догадалась, что с берега моря сквозь трещины и щели сюда каким-то образом проникает ветер. Однако сейчас огромное корыто морской воды у наших ног застыло в мертвой неподвижности, воздух пах солью и мокрым камнем.

Миранда схватила меня за руку.

– Здесь, внизу! Посветите фонариком. Внизу!

Я опустила фонарь. Сперва ничего не было видно, кроме переливов и игры воды под лучом, потом свет словно бы начал просачиваться сквозь воду, как мокрое пятно через слой шелка, и я различила дно, насыпь гладкой круглой гальки, цвета которой в электрическом свете поблекли до оттенков отбеленной кости и слабо-зеленого и жемчужного. Какая-то узкая, проворная тень скользнула через насыпь и молниеносно скрылась в щели.

– Видите? – Миранда присела, тыча пальцем вниз. – Под выступом, где насыпаны камни. Вон!

И тут я увидела – чуть высовывавшийся из груды гальки угол, похожий на краешек большой книги или коробки. Вид был такой, словно этот предмет, чем бы он ни являлся, подсунули глубоко вниз под выступ и засыпали камнями сверху.

Я опустилась на колени рядом с Мирандой, внимательно вглядываясь вниз. По-видимому, какое-то волнение на море снаружи передалось озерцу: вода зарябила и заиграла, ломаные тени и отражения заплясали в луче фонаря. Похоже, тот странный предмет был разноцветный и с гладкой поверхностью – простая душа, наслушавшись рассказов сэра Джулиана, вполне могла принять его за книгу. Я же решила, что это скорее угол коробки с какими-то наклейками. Я различала даже, хотя и очень смутно, что там что-то написано.

– Видите?

Шепот Миранды эхом отразился от стен пещеры.

– Да, вижу.

Какие бы то ни было мысли насчет попытки достать этот предмет, невзирая на ледяную воду и угря, умерли естественной и безболезненной смертью. Даже если бы мне удалось донырнуть до дна и поднять коробку, я все равно не смогла бы без веревки вскарабкаться по скале, нависающей над водой на высоту в добрых четыре фута.

– Это книга, да?

– Возможно. Но если и так, то, думаю, ты обнаружишь, что она не очень древняя. Она может сохраниться там, только если обернута в полиэтилен или что-то вроде, а значит...

Я умолкла. В пещере раздался какой-то звук – новый звук, не отголоски эха, не слабые шепоты ночи, долетающие сюда сквозь невидимые щели в утесе. Я щелкнула выключателем фонарика, и мы оказались в непроглядной тьме, густой, как черная шерсть. Я тронула Миранду за руку.

– Тише. Мне что-то послышалось. Прислушайся.

Сквозь шлепанье капель с известняка снова донесся тот же звук – тихие и осторожные шаги где-то в туннеле наверху.

Он шел сюда. Боже праведный, он шел сюда!

Миранда зашевелилась.

– Кто-то идет. Должно быть, Адони уже вернулся. Наверное...

Я остановила ее и прижалась губами к самому ее уху.

– Это не Адони. Нас не должны тут застать, надо спрятаться. Быстрее...

Схватив девушку за руку, я потянула ее в глубь пещеры. Она без единого вопроса последовала за мной. Прижавшись к стене, мы шаг за шагом нащупывали дорогу, пока не добрались до угла и не завернули за него.

– Постой.

Я рискнула на секунду зажечь свет и облегченно вздохнула. Мы находились в глубокой нише или оканчивающемся тупиком туннеле, невысоком и заваленном давно нападавшими булыжниками и обломками скал.

Я снова выключила свет. Медленно, осторожно и почти беззвучно мы заскользили в укрытие и забились глубоко под нависающий выступ известняка, вжавшись в стену, как морские звезды, прячущиеся от трезубцев рыбаков.

И как раз вовремя. Пещера залилась светом. Я так глубоко заползла в щель, что видела всего лишь изогнутый кусок свода и дальней стороны главной пещеры, зато слышать, разумеется, могла вполне ясно, поскольку эхо пещеры и вода многократно усиливали каждый звук: поступь башмаков по камням, легкий звон, когда мощный фонарь поставили на камень (свет сразу перестал дрожать), шумное дыхание. Потом какой-то плеск, то ли от прыжка в воду, то ли еще от чего – я не поняла.