Чувствуй себя как хочешь - Холланд Саммер
– Я люблю тебя, – серьезно говорит он. – Куда я денусь, если без тебя невозможно дышать?
Сердце пытается выпрыгнуть из груди: он правда это сказал? Джек ждет ответа, а у Флоренс перехватывает горло, стоит ей открыть рот. В глазах проступают слезы, она и сама не может понять почему. Потому что она именно это хотела услышать? Или потому что боялась?
– Я… – Флоренс начинает задыхаться. – Я… не понимаю тебя.
Переполненная эмоциями до невозможности трезво мыслить, она вырывается из его объятий и делает несколько шагов вглубь гостиной. Ноги подкашиваются, Флоренс падает на диван, закрывая руками лицо.
Он ее любит! Джек Эдвардс только что признался ей в любви, а она не может ничего сказать в ответ. Нет, она ведь тоже… Но все между ними слишком запутано, и слова застревают в горле.
«Я тоже люблю тебя»?
«Я люблю тебя с первой же нашей ночи»?
«Я боюсь, что ты уйдешь»?
Почему все между ними должно быть так сложно?
– А что непонятного я говорю? – Джек опускается перед ней на пол и прижимается лбом к ее коленям. – Я люблю тебя, Флоренс. И довольно давно.
– Насколько? – Она убирает руки и смотрит на него.
– Шестое марта две тысячи пятнадцатого, – он поднимает голову, улыбается и убирает с ее лица волосы, – я приехал в стейкхаус Галлагеров, потому что Гэри хотел познакомить меня со своей девушкой. Ты сидела у бара и, как только я увидел тебя, сразу понял, что уеду из этой богадельни с тобой, и плевать, кого ты там ждешь, подругу, парня или мужа. Самая красивая девушка в моей жизни. Ты была в оливковом платье, и когда откидывала свои волосы назад, открывалась тонкая шея, которую хотелось поцеловать.
– Это ведь… – шепчет Флоренс, не понимая, почему его глаза сияют.
– Да, – кивает он, – потом ты обняла Гэри. Тогда я понял, что опоздал. С любым парнем за тебя подрался бы, но не с братом.
– Но почему ты вел себя как полная задница?
– Не выдерживал мысли, что ты не можешь быть моей, – произносит Джек настолько честно и открыто, что любые сомнения растворяются, как дым.
– Я не понимаю, – едва сдерживает слезы Флоренс, – а что сейчас мешает нам быть вместе? Почему ты этого не хочешь?
– Очень хочу, – кусает губы он, – но не получится. Я столько херни сделал в жизни… Флоренс, ты сама не сможешь со мной встречаться.
– Я уже знаю, что ты угонял машины, – замечает она. – Долго обо всем думала и поняла: меня не пугает прошлое. Я не буду тебе это припоминать, обещаю.
– Это не все, – с болью говорит Джек и снова опускается лбом к ее коленям. Голос его звучит глухо. – Если это тебе было сложно принять…
– Что еще? Что такого ты натворил?
– Пожалуйста, не спрашивай.
– Хватит! – Флоренс срывается на крик. – Я провела три года, пытаясь не лезть в чужие секреты. Почему нельзя просто рассказать? Вы – преступники. Ладно. Ладно, я поняла. Я не пошла в полицию и не собираюсь, но неужели я недостойна того, чтобы знать, что произошло? Тем более теперь, когда это опять влияет на мою жизнь!
– Флоренс…
Поток слов уже не остановить, и она даже не пытается. Она молчала достаточно и теперь, когда на кону ее счастье, хотя бы выскажется.
– Ты решил за меня, приму я тебя или нет. Не дал ни одного шанса выбрать самой. Почему? Ты лучше знаешь, что я чувствую? Нет, Джек Эдвардс, ты ни черта меня не знаешь.
– Флоренс, – зовет он, растягивая губы в грустной улыбке.
– Что?!
– Я люблю тебя.
Джек поднимается на колени и берет за руки.
– Хорошо, – произносит он спокойно, – я все расскажу.
Он делает глубокий вдох и вдруг смеется. Вытирает с ее щеки слезу, которую она даже не заметила.
– Я в церковь с этим не ходил, – признается он, – но раз ты – моя богиня, значит, тебе мне и исповедоваться.
Словно набираясь сил, он скользит взглядом по ее лицу и дрожащими губами выпускает воздух.
– Весной две тысячи одиннадцатого нам пришел заказ, от которого нельзя было отказаться. Ретромашина. Красная «Альфа-Ромео Джулия» шестьдесят девятого года, в идеальном состоянии, такая красивая, что не оторваться. Только в этот раз не на запчасти, как обычно, – платили за целую. Угнать из гаража в Ливерпуле и доставить в Абердин. Это полстраны, чтобы ты понимала. Часов семь должно было занять с дозаправкой.
Флоренс старается не забывать дышать. Кажется, сейчас она узнает что-то важное. И очень страшное, судя по Джеку, которого начинает немного трясти.
– Все, что могло пойти не так, пошло не так, – продолжает он. – Сначала выяснилось: в машине почти нет бензина. Нам пришлось свернуть, чтобы Гэри украл немного у своего знакомого. Я стоял в орешнике и понимал, что мы зря взялись за дело, это был плохой знак. И оказался прав: дальше мы заблудились. Пока выезжали, встретили левого мужика. Это прямо херово, когда тебя видят на угнанной тачке. А потом заехали в темное место поговорить с Леоном и Тыковкой – они на другой машине страховали. И там я сбил козу, когда сдавал назад по темноте.
Джек говорит быстро, даже немного сбивчиво, и Флоренс пытается не обращать внимания на все эти детали, которые сами по себе приводят ее в ужас.
Она уже приняла, что он – угонщик. Точно приняла. И не будет ни возвращаться к этому мыслями, ни паниковать.
– Гэри пересел за руль вместо меня, понимаешь? Я слишком нервничал. Дело большое, деньги огромные, но и риски, риски тоже! Это не «Фиат» с парковки срезать, гнать ретротачку по трассе столько часов – очень опасно. И машина заметная такая, жесть. В общем, от козы была вмятина. Нам пришлось даже заехать в Блэкпул, в сервис.
– А есть сервисы для угонщиков? – вдруг спрашивает Флоренс.
– Что? – Джек нервно смеется: кажется, она вырвала его из воспоминаний. – Нет, просто у Леона куча знакомых.
– Ладно, – кивает она.
Ну что же, любишь человека – люби и его истории из юности. Даже если они похожи на британский бандитский сериал.
– К середине дороги, недалеко от Карлайла, мы уже оба были на нервах. Гэри все твердил: нужно завязывать, нас однажды возьмут. Такие разговоры за рулем угнанной тачки лучше не вести, это как беду звать. А он все не затыкался. И съехать надо, и завязать, и вот к бабушке придут. И беда правда случилась. Нам под колеса кинулась девчонка.
– Вы ее сбили? – Флоренс невольно вырывает руку и закрывает рот ладонью.
– Что? Нет! – Джек яростно машет головой. – Гэри затормозил вовремя. Ее даже не задело толком. Но она – Кристи – потребовала, чтобы мы отвезли ее в Карлайл. Нам было по пути, да и Гэри – добрая душа. Я был против. Прямо против, чтобы ты понимала – это не дело, пассажиров таскать. Она была сумасшедшая, под колеса-то бросаться. Но ты знаешь Гэри. Он упрямый.
Он останавливается, чтобы перевести дух, и задумчиво обводит большим пальцем ее ладонь.
– Хочешь, в другой раз закончу? Тут сложная история.
– Мне нужно знать сейчас, – отвечает Флоренс.
– Хорошо, – кивает Джек. – На подъезде к Карлайлу Гэри понял, что Кристи объебанная.
– Какая?
– Объебанная. Ну, под наркотой.
– Извини, ты просто переходишь на манчестерский сленг, я не всегда понимаю.
– А… Я и не замечаю. В общем, Кристи все рассказывала, как ее приятель трахнул дерево, и, видимо, так Гэри и понял. Мы решили ее высадить, а ей идея не понравилась. Как начала по салону метаться, орать на нас, словно демон какой-то в нее вселился. Это увидел диббл… – Джек замечает взгляд Флоренс и поправляется: – Бобби. Коп по-вашему. Он нас остановил, и мы до того перепугались – мы же на угнанной тачке, – что не заметили, как Кристи скинула на сиденье пакет наркоты и съебалась из машины по-тихому. Ебать какая ниндзя! Диббл и тот не понял, что она там была.
Он отводит взгляд, тяжело дышит и садится на свои ноги.
– Зато диббл увидел наркоту. Сказал нам встать к машине, руки на крышу, хотя мог… А что он мог? У него два чувака с бандитскими рожами, ретротачка и пакет наркоты. Историю про Кристи он не стал слушать. Я бы тоже не стал.
