Линда Ховард - Сокровище души

Внезапно Грейс начало тошнить, и он быстро отнес ее к горшку, держал, пока не кончилась рвота, потом, дав ей вина, снова уложил на кровать.

— Ты любила его, — тихо сказал Ниал, отбрасывая волосы с ее посеревшего лица. — Должно быть, ты по нему еще не плакала, да?

— Не плакала. — Звук походил на карканье. — Я не могла.

Несмотря на боль от неумеренных занятий любовью, Грейс не сопротивлялась, когда он снова вошел в нее. Однако, сделав один глубокий удар, Ниал остановился и подождал, пока она расслабится. Он не стремился к удовольствию, не двигался, просто как бы укреплял их связь друг с другом. Через некоторое время он перевернулся на бок, не отпуская ее от себя.

Грейс коснулась пальцами его лица, провела по лбу и скулам.

— Я знаю, кто ты, — безучастно произнесла она, словно в ней умерли все чувства, кроме радости прикасаться к нему. — Ты хранитель. Я пришла из тысяча девятьсот девяносто седьмого года, чтобы найти сокровище и уничтожить человека, который убил моего мужа и моего брата.

Глава 26

Ниал сидел за столом и просматривал ее книги. Желая убедить его, она рассказала ему всю правду. Призналась даже в том, где спрятала вещи. И хотя он велел принести сумку, Грейс поняла, что он листает книги из любопытства, а не ради того, чтобы найти подтверждение ее словам.

— Ты говоришь по-английски, но я заметил, что ритм языка непривычный, — сказал Ниал, отрываясь от книг, и еще через какое-то время добавил:

— Значит, есть все-таки другие земли за океаном.

Не было ни недоверия, ни удивления. Конечно, он же хорошо образован, знает семь языков, а уж с чудесами имеет дело ежедневно.

— Это бумаги, которые ты перевела, — заключил он, — и говоришь, что какую-то часть написал я.

— Да. Ты написал свое имя, поставил дату. Тысяча триста двадцать второй год.

— Я ничего не писал.

— Но я же сама видела…

— Возможно, причиной их существования была ты.

— По-твоему, их бы не написали, если бы я не вернулась сюда? Но я вернулась именно потому, что ты их написал!

Ниал мрачно улыбнулся.

— Я ненавижу Господа, ибо Он допустил гибель моих братьев, — холодно произнес он, — но я не сомневаюсь в Его существовании. Как я могу сомневаться, если охраняю Его власть на земле? Кто знает, что вершит десница Господня? Я уже не пытаюсь Его понять, я просто выполняю свой долг.

— Ты ненавидишь Бога? — изумилась Грейс.

— Разве я могу иначе? Я не хотел быть рыцарем, вступил в Орден по принуждению. У меня талант убивать, — сказал он, признавая свое искусство. — Я стал лучшим воином, был посвящен в тайну, которую мы охраняли, служа Господу. И что? Не рыцари нарушили свою великую клятву — ни один не заговорил, даже когда огонь лизал их ноги. Они страдали и умирали, а Он это допустил. Видимо, чтобы уничтожить тех, кто знал. Остался только я. Глупец, я уже столько лет верен своей клятве, потому что дал ее не Богу, а моим братьям, которые умерли за Него. — Тон бесстрастный, глаза пустые. — Посмотри на меня. В тридцать девять лет я должен состариться, но мои волосы остались черными, не выпал ни один зуб. Я никогда не болею, а если получаю рану, то она быстро заживает. Он сделал так, чтобы я охранял Его проклятое сокровище даже после смерти.

— Нет, — мягко возразила Грейс, — ты просто здоровый человек. В моем времени люди спокойно живут до семидесяти — восьмидесяти лет, иногда до ста. Мне самой тридцать один год.

Ниал взглянул на ее густые блестящие волосы, гладкую чистую кожу без морщин и сказал с удивлением:

— Ты выглядишь как девушка.

Ей не хотелось об этом думать. Вряд ли она хорошо выглядит после бессонной ночи, с опухшими от слез глазами. Грейс устроилась на скамье, желая хотя бы быть поближе к нему, если уж не может его коснуться.

— Расскажи мне о том Фонде.

Грейс рассказала, как умерли Форд с Брайеном и почему, как она потом скрывалась. Ниал молча слушал, постукивая рукой по столу.

— Интересно, откуда они узнали о сокровище, — пробормотал он.

— Видимо, из археологических находок, — ответила Грейс и после некоторого колебания спросила:

— Эта власть… что она такое?

— Власть Господа. С ней все становится возможным.

— Но ведь она не вещь, которую ты держишь в сундуке и достаешь, когда возникает необходимость! Бог не может хранить свою власть в подземелье шотландского замка и…

— Нет, все не так, — покачал головой Ниал. — Хотя Он может все, если захочет. Рыцари понимали… что мы не должны считать какие-то вещи невозможными, ибо Он всесилен, а наш разум слишком ничтожен. Церковь установила свое господство, они говорили, что посланы Господом, а на самом деле посланы лишь человеком, который пытался толковать Господа.

— Но зачем Ему надо было уничтожать Орден? — прошептала Грейс.

— Чтобы защитить Церковь, — устало сказал он. — Церковь дает основы цивилизации, девушка. Правила, Ограничения. — Ниал подошел к окну и молча глядел на дикую, прекрасную землю, где он был полновластным хозяином. — Мы знали.

— Знали что?

— Все. Ты заметила, что я никогда не звал тебя по имени? Твое имя! Грейс Сент-Джон. Я хотел тебя, пока думал, что мне гореть в огне, но твое имя беспокоит меня. Какая уж тут благодать, одно невежество.

Грейс чувствовала острую боль, словно он ее отталкивал. Видимо, так и было, ведь Ниал после ночного разговора больше не прикасался к ней.

— Что ты знаешь? — прошептала она.

— Все это они нашли в Тампле, в Иерусалиме. Трон со львами, великий трон варваров, на котором вырезаны Яхве и Ашара, бог и богиня, мужчина и женщина, двое и одно целое. Древние иудеи поклонялись обоим, но потом священники разрушили все алтари, построенные для Ашары, и попытались уничтожить саму память о ней. Яхве стал Иеговой, единым Богом.

— Да, я знаю.

— Есть и другие вещи. Чаша, совсем гладкая, имеющая чудодейственную силу. Стяг. Армия, которая несла его, никогда не терпела поражений, эта огненная птица снова и снова восставала из пепла. Хотя на нем изображены такие же львы, как на троне, легенды говорили, что они не древние и есть только у рыцарей. — Ниал тихо вздохнул. — Есть покров.

— Саван? — Во рту у Грейс пересохло. Ниал лишь нетерпеливо отмахнулся:

— Его так называют по недомыслию.

— Тогда что же это?

— Покров, в который завернули снятого с креста Иисуса, — объяснил он.

— Значит, это плащаница. В ней его и погребли.

— Нет, потому что он жив. Он был сыном Господа и не мог умереть на кресте. Церковь основана на нелепых легендах о воскрешении из мертвых, хотя их собственные писания утверждают, что он не умер. Тем не менее сказать правду невозможно, это станет концом Церкви. Мы продолжали защищать ее и служить Господу… и взамен были уничтожены. — Черные глаза Ниала сверкнули. — У нас есть образ с покрова, мы ему поклонялись, ибо это власть Господа, Иисус жив! Он выполнил свою миссию, поэтому Господь спас его, вознес в столбе пламени и света. Мы нашли записи. Мы знаем как! Но когда наш долг был исполнен, Он сломал нас, Он нас уничтожил. А я… продолжаю служить.