Ольга Егорова - Между двух огней

Фиолетовый цвет сна символизировал тревогу. Он был преобладающим, окрашивая собой большую часть условного пространства сна, слишком быстро подавляя всполохи холодного желтого и синего пламени. Фиолетовый цвет был горячим, и изредка ему даже удавалось, выскользнув из тесных границ сна, прикоснуться к коже, оставляя на ней обжигающую отметку, похожую на след от неосторожного поцелуя.

Дышать становилось все труднее. Фиолетовые искры, рассыпаясь в темноте одуряющим фейерверком, источали густой дым, поглощающий кислород со скоростью прожорливой мурены. Легкие, лишавшиеся кислорода, отчаянно сопротивлялись, дыхание становилось шумным, свистящим, хриплым.

Во сне Инга все никак не могла понять, что это сон. Сердце отчаянно билось, нервные окончания неустанно посылали в мозг тревожные импульсы. Но фиолетовое сияние подавляло стремление вырваться изнутри собственной полусферы, превращаясь в приторный и одурманивающий шепот, нежным пламенем касалось щеки, внушая уверенность, что черная пустота, в которой уже больше не будет жизни – и есть то самое желанное состояние, к которому она так стремилась.

Инга закричала и проснулась от собственного крика.

Она проснулась, но сон не закончился. Густой серый дым по-прежнему клубился вокруг, легкие со свистом втягивали внутрь горький и обжигающий воздух, которым невозможно было насытиться. Сквозь дымовую завесу просвечивали оранжевые всполохи яркого пламени.

Горели занавески на окнах.

Горел круглый деревянный стол и стулья, выставленные вдоль стены.

Горели деревянные рамы и деревянный шкаф над плитой.

Кожаные подушки, сброшенные на пол, уже занимались пламенем.

В панике оглядевшись по сторонам, она бросилась в направлении входной двери. Глаза застилали слезы и пелена густого дыма. Нащупав рукой поверхность стены, она стала шарить по ней в поисках пластмассового крючка, на котором были подвешены ключи.

Крючок вскоре нашелся, но ключей на нем не было. Инга зачем-то снова и снова ощупывала его руками, как будто надеялась, что ключи появятся. Потом спустилась по стене вниз и стала шарить руками на полу, решив, что железная связка могла упасть вниз.

Бесполезно. На полу ключей тоже не оказалось.

Приступ удушья согнул ее пополам. Она попыталась кричать, но кашель никак не заканчивался, и вместо крика из груди рвался только хриплые свист.

От нехватки кислорода уже сдавливало виски, и голова начинала кружиться.

Инга бросилась к окну, прихватив по пути одну из кожаных подушек, которая еще не успела загореться. Попыталась смахнуть с ее помощью горящие занавески. Ничего не получилось, но сквозь просветы сгоревшего уже тюля она увидела, что с той стороны на окнах стоят железные решетки.

Выбраться из горящего помещения, по всей видимости, было невозможно.

Из последних сил она бросилась к лестнице, ведущей наверх. Кое-как вскарабкалась по неудобным ступеням и наткнулась на наглухо закрытый деревянный люк. Попыталась надавить снизу изо всех сил – ничего не получилось. Видимо, сверху люк был заперт на задвижку. От отчаяния она принялась колотить в него кулаками. Обессилев, опустилась на железную ступеньку и снова зашлась в приступе кашля.

Снизу поднимался густой дым. Пламя быстро расползалось по комнате, загорелся уже диван, добавляя к удушливому запаху отвратительный химический привкус.

Инга вдруг поняла, что через несколько минут умрет, сидя на раскаленной железной ступеньке возле закрытого люка. Приступ вялого равнодушия внезапно сменился отчаянным порывом, исходящим откуда-то из самой потаенной глубины подсознания, никак не зависящей от субъективных ощущений, от сознательных желаний.

Инстинкт самосохранения.

Инстинкт, присущий от рождения любому живому существу. В двух шагах от смерти все остальное оказалось неважным. Появились откуда-то силы и дикое желание жить. Вырваться – любой ценой.

Поднявшись, она снова принялась быть кулаками в деревянный люк. Нажимать на его ладонями, растопырив пальцы. Люк не поддавался – железная задвижка с верхней стороны оказалась надежной. Слишком надежной…

Спрыгнув с лестницы, она бросилась к кухонному шкафу, стоящему на полу. Столешница пылала, но створки оставались пока невредимыми. Распахнув их, она не увидела ничего, кроме бесполезной посуды. Захлебываясь едким дымом и уже почти теряя сознание, на ощупь двинулась вдоль стены по направлению к печи.

Наконец ей удалось отыскать коробку с углем, и рядом с ней – небольшую лопату и кочергу, которая раскалилась уже до такой степени, что от одного только прикосновения кожа на ладони вздулась и пошла пузырями.

Инга ничего не почувствовала. Обратный путь до спасительного люка она проделала уже почти наугад. Несколько раз по дороге упала, спотыкаясь о неразличимые в густом сером смраде предметы. Ползком взбираясь по лестнице, она уже почти не верила в то, что ей удастся пробить деревянный люк. Время, внезапно ставшее физически ощутимым, рассыпало вокруг мелкие искры стремительно убегающих секунд.

Сколько этих секунд у нее еще осталось в запасе?

Обожженные пальцы не слушались, когда она из последних сил пыталась вставить в узкую, едва различимую щель между досками деревянного люка гладкий закругленный конец лопаты. Но даже после того, как ей это удалось, путь к спасению по-прежнему еще оставался закрытым. Пытаясь расшатать крайнюю доску или по крайней мере расширить отверстие, она добилась лишь того, что черенок лопаты выскользнул из железного наконечника, а сила инерции отбросила ее виз, и она скатилась по железным ступеням, больно ударившись головой о стену. Застонала, чувствуя, что уже теряет сознание, и медленно поползла снова наверх.

Добравшись до люка, выдернула черенок лопаты, ухватившись двумя руками. Просвет между досками в этом месте стал незначительно шире. Ей все же удалось после нескольких попыток вбить в него кулаками короткий конец кочерги. Удалось повернуть его так, чтобы он расположился горизонтально относительно поверхности пола.

На то, чтобы дернуть вниз, сил уже не осталось.

Схватившись обеими, скользкими от выступившей крови, руками, за длинный конец кочерги, она стиснула зубы, поджала ноги в коленях и повисла на нем.

Хрустнув, доска надломилась.

Инга снова упала, снова скатилась вниз по лестнице.

Для того, чтобы добраться наконец до задвижки люка с той стороны, ей пришлось предпринять еще четыре бесполезных попытки. И только пятая оказалась удачной. В образовавшийся пролом она протиснула ладонь, нащупала задвижку и потянула. Задвижка поддалась на удивление легко.

Открыв наконец люк, она успела только подняться наверх. Вслед за ней торопливо поднимались в неохваченную еще пламенем верхнюю комнату клубы густого сизого дыма.