Лиза Клейпас - Дорога на Рейншедоу

Глава 21 

Все на острове, включая виноградарей Сэма, слышали об отмене свадьбы Кевина и Элис и последствиях этого события. Сэм прислушивался к слухам лишь потому, что надеялся уловить хоть крупицы сведений о Люси. Но её имя редко упоминалось. До него дошли новости, что Марринны наперёд устроили обед после репетиции, а на следующий день устроили приём, запланированный как свадебный. С музыкой, танцами и угощением. Сэм также слышал, что Маринны собираются подать в суд на Кевина, чтобы возместить хоть часть потраченного, включая билет на самолёт, использованный экс-женихом на подаренный себе отпуск.

Прошло три дня с визита Люси в Рейншедоу. Из свадебного путешествия только что вернулись Марк, Мэгги и Холли. И Сэм с Алексом помогли им переехать на новое место – отремонтированный фермерский домик с тремя спальнями, с собственным бассейном.

Когда Сэму стало невмоготу больше ждать, он позвонил Люси и оставил короткое сообщение, спросив, нельзя ли с ней поговорить. На звонок она не ответила.

Сэм терялся в догадках. Он не мог ни спать, ни есть. Попытки не думать о Люси отнимали больше сил, чем мысли о ней.

В конечном счёте с ним решил поговорить Марк.

– Приглашение в этот Митчелловский центр искусств звучит очень солидно.

– Чертовски престижно.

– Поэтому тебе не захочется просить её отказаться.

– Да. Никогда не захочу, чтобы Люси шла на какие-то жертвы. Собственно, я рад, что она собирается туда. Так лучше для нас обоих.

Марк иронически посмотрел на Сэма:

– И чем же это лучше лично для тебя?

– Я не даю обязательств.

– Почему?

– Потому что не могу, – огрызнулся Сэм. – Я не ты.

– Да ты совершенно такой, как я, идиот. Пытаешься всеми силами избежать того, через что мы прошли, пока росли. Как ты думаешь, мне легко было признаться, что я влюбился в Мэгги? Просить её руки?

– Нет.

– Ну, вообще-то, легко. – Марк улыбнулся в ответ на озадаченное выражение на лице Сэма. – Найди того, кого нужно, и самое трудное дело в мире станет самым лёгким. У меня были те же проблемы, что и у тебя. В семье Ноланов от этого никуда не денешься. Но скажу тебе вот что: я бы никогда не позволил Мэгги уйти, по меньшей мере, не сказав, что люблю её. И однажды я так и сделал… Мне просто ничего не оставалось, как набраться духу и прыгнуть.

Приблизительно через восемьдесят пять часов после того, как Сэм последний раз виделся с Люси (не то, чтобы он считал), в дом на Рейншедоу доставили посылку. Парочка парней бережно достала из грузовика огромный плоский предмет и подняла его на крыльцо. Возвращаясь с виноградника, Сэм подходил к дому как раз в тот момент, когда уезжали парни. В передней стоял Алекс, уставившись на частично распакованный предмет.

На окно с деревом.

– Записка прилагалась? – спросил Сэм.

– Нет.

– Парни с доставки что-нибудь сказали?

– Только то, что устанавливать его будет ещё та головная боль. – Алекс присел на корточки, рассматривая окно. – Посмотри на эту вещицу. Я-то представлял что-то эдакое цветистое и викторианское. Ничего подобного.

В окне было нечто сильное, дерзкое и изящное, из сплавленных кусочков стекла естественных цветов и невообразимых пёстрых переплетений. Сделанные из свинца ствол и сучья дерева встраивались в окно. Сэм никогда не видел ничего подобного. Луна, казалось, сияла сама по себе.

Алекс встал и вынул из заднего кармана телефон.

– Позвоню-ка я одному парню, чтобы помог мне установить окно. Если получится, то сегодня.

– Я не знаю, – сказал Сэм.

– Не знаешь что?

– Не знаю, хочу ли я его устанавливать.

Алекс в нетерпении послал ему сердитый взгляд.

– Не впаривай мне это дерьмо. Это окно должно быть в доме. Этому месту оно просто необходимо. Давным-давно здесь было в точности такое же.

Сэм насмешливо посмотрел на брата:

– Как ты узнал?

Лицо Алекса замкнулось.

– Я только хотел сказать, что оно, кажется, здесь к месту. – И отошёл, набирая номер. – Я позабочусь обо всем.

Благодаря точным измерениям Люси, Алекс с рабочими смог без проблем вставить витраж в раму и уплотнить края силиконовым герметиком. С большей частью работы справились уже во второй половине дня. Герметику требовалось сутки, чтобы высохнуть, а потом предстояло обить стекло деревянными панелями.

«Только что установили окно, – послал Сэм смс-ку Люси. – Тебе стоит взглянуть.»

Ответа не последовало.

Обычно Сэм долго отходил ото сна, но этим утром он резко открыл глаза и тут же сел на кровати. У него возникло какое-то неприятное чувство, неуютное, словно душа не на месте. Притащившись в ванную, он побрился, принял душ. Рутинная проверка в зеркале выявила натянутое горькое выражение, которое, казалось, принадлежало не ему, а какому-то странно знакомому человеку. Потом он понял, что это выражение обычно носил Алекс.

Сэм надел джинсы и чёрную футболку и направился на кухню за кофе и завтраком. По дороге он ненароком взглянул на витражное окно на втором этаже и застыл.

Окно изменилось. Стеклянное небо сейчас затопил розово-оранжевый рассвет, тёмные ветви покрылись густой зелёной листвой. Сдержанная гамма витража уступила место ликующему сиянию. Яркие цвета, рождаемые стеклом, являли взору зримую музыку, мелодия которой лилась, проникая до самой глубины души. Оно было больше, чем красота, это впечатление от окна. Форма истины, которую Сэм не мог отрицать. Истина, разбившая вдребезги оборонительные рубежи, оставив его стоять и моргать, словно он только что вышел из темноты на солнце.

Сэм медленно спускался в тихий виноградник посмотреть, что за музыку сотворила для него Люси. Воздух благоухал запахами травы и солоноватой океанской свежести. Из-за обострённости чувств, лόзы Сэму виделись зеленее обычного, а почвы сильнее дразнили своей пряностью. На его глазах небо превращалось в столь ослепительно синее, что приходилось щуриться, чтобы от рези в глазах не навернулись слёзы. Пейзаж выглядел таким идеальным, словно его воплотил художник – разве что только реальный, – это было искусство, которое можно потрогать, пройтись по нему, попробовать на вкус.

Что-то было такое в работе на винограднике… какие-то силы природы или магии, бессловесный язык, взывающий к лозам гимном жизни.

Как во сне Сэм подошёл к пересаженной лозе, которую никто бы не смог распознать. Не успев коснуться её, он почувствовал её энергию, гудение ствола и ветвей, расцветающих к жизни. Он чувствовал, как глубоко в землю вгрызается корневище, держа якорем растение, чтобы ничто не могло его сдвинуть. Проведя ладонями по листьям, Сэм услышал их шёпот. Они говорили с ним, и он кожей впитывал секреты лозы. Отщипнув тёмно-синюю виноградину, Сэм зажал её зубами и надкусил. Вкус её был насыщенный и сложный, волнующий горько-сладкие неглубокие воды прошлого, затем смешивающийся с богатыми тёмными тайнами вещей всё ещё им непостижимыми.