Монстр - Джессика Гаджиала

— Я знаю. Я знаю это, — настаивала я, — помнишь, я сказала, что моя мама в ту ночь поехала в больницу и встретила детектива, который помог ей сбежать?

— Да.

— Ну, я имею в виду… Я так и не получила подтверждения, потому что это была щекотливая тема для моей мамы, — сказала я, вспоминая о том времени, когда мне было семь, и я спросила о своем отце, потому что все остальные говорили о своих, а у меня его не было, и мне было любопытно. Она плакала всю ночь, спрашивая, почему мне ее недостаточно. Я чувствовала себя такой виноватой, что больше никогда не спрашивала. Но когда я стала старше, я начала кое-что замечать. — Он никогда не переставал приходить. Когда я росла, он всегда заходил ко мне. Иногда приносил продукты, потому что знал, что мама переживает не лучшие времена. Иногда он просто приходил на ужин. Однажды он заскочил ко мне рождественским утром. Он принес мне розового плюшевого поросенка. Затем он ушел. Странные вещи вроде этого. Вещи, которые ничего не значили для меня, когда я была маленькой, но, когда я стала старше… это начало обретать смысл. Я была похожа на него, Брейкер. Только не на Лекса. У меня такие же волосы, как у него. Его длинные ноги. Его мочки ушей. И, я имею в виду… его детективный драйв, — сказала я с легкой, интимной улыбкой.

Я не часто думала о нем. Он был смутным детским воспоминанием, которое заставляло меня грустить, если я действительно обдумывала это.

— Почему ты никогда не спрашивала его, милая? — спросил Шотер мягким голосом, звучавшим так, словно он искренне хотел знать.

Я почувствовала, что пожимаю плечами. — Он всегда смотрел на меня так, как будто ему было больно это делать, — сказала я, съежившись при воспоминании, — а потом, когда мне было десять… он исчез.

— Ушел? — переспросил Шотер.

— Мама не сказала бы мне. Она просто сказала, что он ушел. Когда я была немного старше, я посмотрела про него в компьютерном классе. Он умер. Сердечный приступ. В его некрологе говорилось, что у него остались жена и двое сыновей.

— Ох, милая, — сказал Шот, положив свою руку на мою.

— Ничего страшного, — сказала я, качая головой. — Но ты… ты действительно думал, что Лекс был моим отцом? Почему ты ничего не сказал об этом раньше?

— Не похоже, что ты хотела бы говорить на эту тему, — пожал плечами Брейкер, — но как ты объяснишь эту штуку с именем, куколка? — настаивал он.

— Честно? Я не знаю. Мама была такой странной. Возможно, она думала, что это придаст… сил? Использовать что-то уродливое и сделать из этого что-то…

— Прекрасное, — продолжил Брейкер, и я почувствовала, как это слово осело у меня в животе.

— Наверное, — сказала я, наклоняя голову, чтобы скрыть жар, который я чувствовала на своих щеках.

— Эй, почему бы нам… не закончить на этом? — вмешался Шотер, откидываясь на спинку сидения, — уже поздно. У нас у всех была дерьмовая неделя. Мы сейчас достаточно далеко от города, чтобы не вызвать подозрений. До тех пор, пока никто не увидит ее лицо, — сказал он, слегка поморщившись, когда посмотрел на меня.

— Все настолько плохо?

— Ты все еще великолепна, — сказал он, улыбаясь мне.

— Все настолько плохо, — сказала я с кривой улыбкой, качая головой. Я все еще была слишком взвинчена, чтобы по-настоящему это почувствовать. Все было так безумно в течение такого долгого времени. Я не была уверена, что приду в себя, пока немного не посплю.

Минут через двадцать или около того Брейкер подъехал на грузовике к небольшому мотелю, который выглядел не так жутко, как мотель Жуткого Боба. Брейкер выскочил из грузовика и направился в офис с пачкой наличных, которые он достал из сейфа в своем доме.

Я изо всех сил старалась не таращиться на огромную кучу денег, которыми, казалось, обладали эти двое. Наличными. Я знала, что их работа хорошо оплачивается. И Шотер и Брейкер, по-видимому, были хорошо известны в своих кругах. Но все же.

Это было безумие.

Но опять же, в большинстве дней у меня едва хватало двух пятицентовиков, чтобы потереть друг о друга.

— Хорошо, — сказал Брейкер, открывая мою дверь, — у них была только одна комната с двумя кроватями, — сказал он с сожалением.

Я пожала плечами, выпрыгивая, чтобы помочь ему вытащить сумки из кузова грузовика. Шотер присоединился к нам и последовал за нами, когда мы вошли в комнату.

И внутри было на порядок лучше, чем у Жуткого Боба. На самом деле, номер выглядел недавно отремонтированным. Свежая бледно-сине-серая краска на стенах, темно-синие, все еще плюшевые одеяла на кроватях, плоский экран, белые занавески, новая плитка в ванной, незапятнанные ковры.

Я сделала глубокий вдох, слегка улыбнувшись. — Мне не придется спать, сидя здесь, — сказала я вслух.

— Что? — спросил Брейкер, наблюдая, как я иду в ванную.

Я включила свет, поморщившись при виде своего отражения. У меня появился синяк под глазом, засохшая кровь вокруг ноздрей и в трещинах разбитой губы. Я включила теплую воду, обмакнула мочалку и осторожно вытерла кровь. — Ты видел мотель Боба. Я ни за что не легла бы на одну из этих кроватей, — сказала я своему отражению.

Я прополоскала мочалку и оставила ее на стойке, прежде чем вернуться в спальню, чтобы увидеть, что телевизор уже включен, а сумки сложены в самом дальнем от двери углу.

Шотер одарил меня легкой улыбкой, поджав губы, прежде чем повернуться к Брейкеру. — Ключи, — сказал он, протягивая руку.

Брейкер полез в карман, достал ключи и бросил их в Шота.

Шотер схватил их, затем подошел ко мне и провел рукой по моей челюсти, а затем коснулся кончика моего носа. — Я вернусь через пару часов, — сказал он, затем подошел к двери и исчез.

— Куда он направился? — спросила я, глядя на Брейкера.

— Погулять на некоторое время, — сказал он, пожимая плечами.

— Но… почему? Это была его идея…

— Иди сюда, — сказал Брейкер.

— Это действительно не очень хорошая идея для него быть на виду, когда мы просто…

— Алекс, куколка, иди сюда, — позвал голос Брейкера, одновременно