Филлис Уитни - Слезинка на щеке

«Даже ценой жизни? — с отвращением спросила Доркас. — Ваш шофер — я полагаю, что это был он — он же мог убить Джонни Ориона».

«Только не Ставрос, — уверенно сказала мадам Ксения. — У него во время войны была богатая практика. Он знает, как убивать, а как не убить. Молодой американец — он ведь не сильно ранен?»

«Это не было легкой царапиной, — сказала Доркас— Они ничего точно не могли сказать, пока не

сделают рентген».

Мадам Ксения махнула рукой: «Рентген ничего не покажет. Я бы доверила Ставросу свою жизнь».

«Нашей единственной целью, — сказала Доркас, — было возвратить голову в музей. Если бы мы отвезли ее домой, она бы там и сейчас благополучно лежала бы».

Мадам Ксения взглянула на нее с вежливым недоверием: «Вы жена Джино. Почему я должна вам доверять? Я не могу доверять жене Джино, даже если он мертв. Я, конечно, верну этот шедевр. Но своим путем. Это будет сделано достойно и ни в коем случае не отразится на добром имени моего бедного Константина. Но сначала я уж ее использую. Теперь, когда я знаю, что Джино жив, мы поедем на Линдос и дождемся его там. Вы, ребенок и плачущий мальчик».

«Я нигде не собираюсь дожидаться Джино, — сказала Доркас. — Как только я получу Бет, я вернусь с ней на Родос и отправлюсь домой первым же рейсом».

Мысли о том, что она могла уже опоздать и Ванда с Бет уже уехали с Линдоса, она загоняла внутрь. Она не хотела сейчас об этом думать.

«Может быть, завтра, — спокойно произнесла мадам Ксения. — Может быть, завтра я и разрешу вам уехать. Сегодня вы мой гость. Джино придет. Я своих планов не изменю».

Доркас взглянула на правильный профиль сидящей рядом женщины. Она выглядела такой же греческой, как и голова Афины на монете с совой. И она выглядела такой же непреклонной, какой могла бы быть Афина. Она пожалела, что не позвонила Джонни, покидая Родос. Ей надо было ему сказать, куда она едет. Хотя бы это. Но теперь слишком поздно об этом жалеть. Он все равно ничего не мог поделать. Обнаружив Бет, она изыщет возможность уехать с Линдоса.

Какое-то время она молчала, глядя на мелькающий за окном пейзаж. Сейчас они были с той стороны острова, которая ближе к Турции, и характер местности изменился. Они ехали по внутренней дороге, и вокруг было много открытых долин, с фермами и посадками олив. Горы были выше и более неприступные, чем с другой стороны острова, но большую часть времени дорога шла на уровне моря. Ставрос правил с присущим ему апломбом, и казалось, кидался на каждое следующее препятствие в яростном желании его смести. Каким-то чудесным образом они избегали столкновения с другими машинами, объезжали ослов и редких пешеходов.

С каждой минутой Доркас все с большим нетерпением ожидала конца пути.

«Почему вы считаете, что Джино приедет?» — спросила она, когда молчание затянулось.

«Мисс Фаррар видела голову, не так ли? — сказала мадам Ксения. — Мария наблюдала за тем, как она ее раскрыла, чтобы показать вам. Девушка не поняла, о чем вы говорили, но она видела это. Если для этой женщины Джино как сын, то она ему об этом расскажет. Он уже должен все знать».

Да, он это знал, и ему нужно было только проинструктировать Ванду. Так же как в тот раз, когда он дал ей указания нарисовать меловые кружки.

«Но зачем ему ехать так далеко? — настаивала Доркас. — Почему бы ему не дождаться, пока вы вернетесь на Родос?»

«Все очень просто, — сказала мадам Ксения. — Джино с моим мужем на паях владели лодкой, на которой они любили выезжать в бухту Линдоса. Она стоит там. В лодке с мотором несложно добраться до берегов Турции. У Джино в Турции есть друзья».

И покупатель, ожидавший в Истамбуле. Да при таких обстоятельствах Джино действительно вполне может приехать на Линдос. Что делает для нее еще более необходимым найти Бет и увезти ее.

«А если он приедет, то как вы помешаете ему взять то, что он хочет?» — спросила она.

Мадам Ксения неожиданно разразилась рыданиями: «Пожалуйста, не надо со мной сейчас говорить. Мне нужно оплакать Константина».

Она громко рыдала на протяжении еще нескольких километров пути, тем самым удерживая Доркас от вопросов. Затем она вытерла глаза, утихомирилась и обратила внимание на окружающий пейзаж.

«Во всей Греции нет ничего прекраснее и удивительнее, чем то, что вы уведите на Линдосе, — объявила она. — Мы уже скоро приедем».

Путешествие оказалось значительно более долгим, чем их обычные поездки с Джонни, а в том состоянии, в котором пребывала Доркас, каждая миля, казалось, тянулась вечность.

Рельеф снова изменился, и временами стала проглядывать береговая линия с серповидными песчаными бухтами, разделенными скалистыми россыпями. Берег был здесь более диким, чем с другой стороны острова.

За поворотом море исчезло, и дорога, похоже, свернула вглубь острова. Мадам Ксения выглянула из окна, казалось, она была преисполнена волнения. В этот момент слияния с Грецией, с Родосом, даже мысли о Константине отошли в сторону.

«Сейчас вы увидите», — сказала она и обратилась к Ставросу по-гречески.

Доркас не волновало, что она там увидит. Ей не терпелось обнять Бет.

Ставрос сбавил скорость. Вдалеке можно было различить рокот прибоя. Дорога устремилась в узкий коридор между высокими скалами — этот проход изгибался и внезапно круто обрывался вниз, к расположенному на открытой возвышенности городу Линдосу.

Как будто внезапно сцена раздвинулась и Доркас прозрела. Несмотря на то, что она ушла в себя, открывшийся вид приковал ее внимание и захватил ее. Тесно утыканная маленькими белыми домиками поверхность бухты, обращенная к морю, походила на перевернутое фарфоровое блюдце. За плоскими крышами города возвышалась крутая гора с Акрополем, приковывающая к себе взоры. Сама гора располагалась между двумя заливами. Ее неприступные скалистые стены вонзались в синее небо. Они не были увенчаны парящими колоннами, но эта скала с плоским верхом сама по себе доминировала над прилегающей местностью со всей своей несокрушимой Мощью. От нее трудно было отвести взгляд.

«Это старейший акрополь из всех, — произнесла мадам Ксения, и в голосе ее звенела гордость. — Люди возводили там постройки еще за двадцать пять столетий до нашей эры. Рыцарская крепость — от которой осталась только стена — сравнительно молода. Отсюда не видны остатки храма Афины Линдии. Он с другой стороны, на скалах».

Дорога опять нырнула, и они провалились вниз, не зная, что их встретит с другой стороны. Они выскочили на открытое пространство, лежащее выше уровня городских крыш. Скала теперь была ближе, и были ясно видны венчающие ее укрепленные стены.