Кэтрин Коултер - Роковая страсть

— Не понимаю, о чем вы. Еще раз прошу вас оставить мой дом и не расстраивать мою жену.

Я заметил, что у Лоры снова разболелось плечо, но она старалась этого не показывать.

— Вам известно, что Джон Молинас убит в Коста-Рике, на перевалочном пункте наркоторговли, принадлежащем Дель Кабризо? — спросила она.

— Это было во всех программах новостей. — Тарчер искоса посмотрел на жену. Элен сидела неподвижно, не отрывая взгляда от собственных туфель. — Жаль, что все так получилось.

— Кстати, ваша племянница тоже куда-то пропала, — не удержалась Шерлок.

— Брат очень любил свою дочь. — Элен поднялась и встала рядом с мужем. — Он вовсе не был дурным человеком.

— В третий раз прошу вас оставить мой дом. — Алоизиус Тарчер, казалось, начал терять терпение. — Ни к наркоторговле, ни к этим ужасным убийствам я никакого отношения не имею. И вообще мне кажется, что все эти беды на нас накликали вы, мистер Макдугал, вы и ваша сестра. Уезжали бы лучше отсюда подобру-поздорову. А мне рвать на себе рубаху нечего и признаваться не в чем. Убирайтесь! — Мы уже переступали порог гостиной, когда он бросил нам вслед: — Да, между прочим, скоро вы получите счет за ремонт, который я вынужден был сделать в «Чайке». После вас там полный разгром.

Вот наглец, не каждый день такого встретишь.

— Неплохой выпад, — произнес Сэвич, когда мы очутились на улице. — С этим парнем надо держать ухо востро.

Я обернулся и поймал взгляд Каттера, смотревшего на меня со второго этажа. Увидев, что я заметил его, он поспешно задернул штору. Теперь мне было известно, какое воздействие оказывает на него наркотик. Впрочем, ему самому это, возможно, и нравится. А отец с матерью, интересно, тоже проводят эксперименты над собой? Вряд ли. Что же касается Кэл, не уверен, трудно сказать.

Я чувствовал себя опустошенным. Получалось, что я совершенно напрасно приехал сюда, только зря время потерял. Джилли исчезла, и непонятно было, где ее искать.

— Поехали в Сейлем, — предложила Лора, — у меня и переночуем. К тому же я ужасно соскучилась по Грабстеру с Ноланом.

Я позвонил Мэгги Шеффилд и сообщил, где нас найти на случай, если будет что-то новое. Она, кажется, уже ни на что не надеялась, но ей хватило такта промолчать.

Этим вечером я уснул в удобной Лориной кровати в некотором отдалении от хозяйки, так как Грабстер решил, что сегодня его черед устроиться у нее под боком. Мне снились автомобильные фары, разрывающие своим светом туман, покрывший белой пеленой всю округу. Дорога впереди отлично просматривалась, она приближалась ко мне быстро, слишком быстро. Мне хотелось вскрикнуть, ударить по тормозам, но ничего не получалось: хотя тормоза были на месте, мне никак не удавалось найти их. Отверпуть от этого надвигающегося на меня шоссе я был бессилен, так как попал в западню.

Мне было так страшно, что я даже не мог вздохнуть. Внезапно рядом послышался какой-то звук — это стонала женщина. Казалось, она в полном отчаянии, так как надежды больше не осталось; она знала это и принимала безнадежность как нечто неизбежное.

Мне безумно хотелось остановиться, но дорога в свете фар надвигалась все стремительнее. Я пытался сказать женщине, что я здесь, рядом, и готов помочь, но она меня не слышала.

Она молилась. Она умоляла простить ее, и в этот миг я ощущал себя неотделимой ее частью.

Дорога исчезла. Меня резко бросило вперед. Мы летели в туман — сначала взмыли вверх, потом рухнули в воду. Я почувствовал пронизывающую боль, потом что-то вдавилось мне в грудь. Какая неимоверная тяжесть! Затем исчезла и она — осталось только ощущение нездешнего покоя, некоей окончательности. Так просто, подумалось мне, все просто. Я даже улыбнулся этой мирной черноте. Потом наступил конец.

Мы стояли на вершине утеса, напряженно вглядываясь в черную поверхность. Ждать пришлось недолго. Появившийся из воды водолаз, сдвинув маску на лоб, крикнул:

— Она здесь.

Она — это Джилли.

Следом вынырнул его напарник.

— Там две машины: белый «порше» и другая, взятая напрокат. Женщина — во второй.

Эпилог

— Фьюить!

— Почистил крылышки, Нолан? — Я открыл клетку и просунул туда блюдце с семечками. Грабстер потерся о мою голую ногу.

— Да-да, приятель, теперь твоя очередь. Грабстер такой здоровенный котяра, что, кажется, готов съесть все, только дай! На самом деле это не так, он настоящий гурман — я обнаружил это, едва мы переехали в новую квартиру в Джорджтауне.

Сунув в тостер ломтик хлеба, я отыскал открывалку и переложил в большую кошачью миску все содержимое банки с лососиной и рисом, а потом потрепал Грабстера по спине и почесал за ухом.

— Ну что, все счастливы? Ответом мне послужило громкое чавканье. Было субботнее утро. Воздух уже достаточно нагрелся, а к полудню, должно быть, наступит настоящая жара. Лора еще спала, и я уже собрался будить ее, как вдруг в дверь позвонили.

— Открываю. — Я поспешно прошел в спальню и натянул джинсы.

— Заказное письмо для мистера Макдугала.

Я кивнул.

— От кого это?

— Понятия не имею. Обратный адрес — Орегон.

Не знаю уж, чего я ожидал, но, во всяком случае, не этого. В пакете оказалась короткая записка от адвоката из Сейлема, в которой говорилось, что моя сестра поручила ему отправить это письмо ровно через три месяца после того, как будет удостоверен факт ее смерти.

Дрожащими пальцами я расправил страницы.

«Дорогой мой Форд!

Не уверена, что ты придешь ко мне сегодня ночью, но ты должен знать, что я сделала. Ужасно жаль причинять тебе такую боль, но чего бы я только не дала, лишь бы ты оказался со мной.

Не знаю, с чего и начать. Наверное, лучше всего сначала.

Мы с Полом так надеялись на наше детище, точнее, на моего «головного ребенка». Мне удалось соединить нейро-передатчик, управляющий работой памяти, с наркотиком, и система оказалась на удивление устойчивой. Когда в результате лабораторных исследований выяснилось, что она обладает малой токсичностью, мы решили, что сделали великое открытие: теперь так легко можно было воздействовать на память и на половое влечение. Конечно, на это мы с самого начала рассчитывали, однако уверенности в успехе не было, а тут еще эти мерзавцы из Филадельфии перекрыли нам кислород.

Знаешь почему? Потому что мы на себе испытывали воздействие нового препарата, и им стало это известно. Собственно, это я оказалась последней дурой — распустила язык. Поначалу все шло просто замечательно: секс — лучше не бывает; но к тому времени, как нам пришлось покинуть Филадельфию, я уже была на крючке. Пол всегда этого боялся и следил за дозировкой: это его и спасло.