Лариса Кузнецова - Долгая темная ночь...

  Обратный путь я преодолела очень быстро. По дороге мне никто не встретился, но тем не менее, я вздохнула свободно только когда за мной закрылась дверь комнаты. Все, начало было положено и отступать было поздно!

  Ответ мне пришлось ждать несколько дней. За это время я совершенно извелась, так как не знала, удалось ли передать записки и чем все дело кончилось. А тут еще и Чаки видно что-то заподозрил, потому что внезапно стал опять завтракать вместе со мной. Глядя на его физиономию мне совсем не хотелось есть, но тем не менее, я ему улыбалась и стойко засовывала в себя омлет. Чаки загадочно меня рассматривал, я же старалась отгородиться от него огромным журналом, в котором ничего не видела. В голове билась лишь одна мысль: 'Когда же этот ад закончится?'.

  Ад закончился в один день, когда я прогуливаясь зашла на конюшню. Внутри никого не было, поэтому я пошла чтобы дать морковку своей любимой лошадке. Как вдруг сзади меня кто-то сказал:

  - Что раньше не могла сообразить сюда прийти?

  После этих слов я буквально подпрыгнула на месте. Сзади меня стоял с самым серьезным лицом Хасан:

  - Я уже второй день за тобой слежу. Все никак не могу отдать тебе записки и вот это, - он вытащил из запазухи сверток и пару бумажек с записками от Штольца и Розы.

  Вскрикнув что-то типа:

  - Ура! - я принялась целовать Хасана в обе щеки.

  Он с недовольным видом вытер свои щеки:

  - Вот еще чего удумала! Тут стараешься для нее, а она!?

  Поглядев на него я поняла, что он еще совсем мальчишка и что своим поступком ужасно смутила его, а ведь ему хотелось казаться взрослым, таким, которому доверили важное дело. Поэтому напустив на себя пафоса, я сказала:

  - Хасан, ты настоящий мужчина. Ты прямо настоящий спасатель!

  После этих слов он покраснел. В глазах зажегся огонек гордости и надежды:

  - Ты правда так думаешь? - спросил он, при этом его голос дрожал.

  - Без сомнения! Ты совершил смелый поступок, которым любой бы мог гордиться. Не думая о себе, ты спас меня.

  После этих слов, Хасан радостно совсем по детски подпрыгнул и побежал так, что у меня перед глазами часто замелькали его чумазые пятки.

  Начало есть! Но мне еще много чего предстояло, поэтому я спрятала сверток на груди и не торопясь вышла из конюшни.

  В комнате я развернула записки. Первая была от Штольца. Он писал:

  'Мария, я всегда буду рад тебе помочь. Приезжай в любое время! Щтольц'. А вторая была от Корнелии

  'Здравствуй, Мария!

  Не буду спрашивать зачем тебе понадобился грим. Высылаю тебе то, что ты просила.

  Роза'

  Вот такие краткие я получила записки. Но в них было все - а именно, мой шанс на побег. При помощи этого грима я замаскируюсь и воспользуюсь велосипедом выеду под видом Хасана из дома. Велосипед я брошу по дороге, а там поймаю попутку и поеду в клинику, где Штольц укроет меня на какое-то время.

  План казался гениальным, но что окажется на самом деле, оставалось только догадываться. Мне потребуется несколько дней, чтобы подготовится. Я не могла больше подставлять семью садовника, поэтому решила выкрасть одежду Хасана, которую Эльвира повесила сушиться. Осталось дождаться очередной пьянки Чаки и свобода у меня в руках.

  Но, как назло, Чаки завязал с ночными кутежами. Каждый вечер я ждала подходящего случая, но Чаки видимо не правильно поняв мои вопросительные взгляды, начал заново за мной ухаживать. Для начала я решила его поддержать, может быть таким образом, он и сам даст мне свободу.

  Однажды, когда мы обедали днем на террасе, я спросила его, когда мне будет дана свобода, чтобы я смогла поездить по магазинам. Сначала он молчал, а потом глядя на меня через бокал вина сказал:

  - А зачем тебе ездить по магазинам? Платьев у тебя девать некуда, если чего-то нужно, скажи и тебе это доставят.

  Я пыталась держать себя в руках:

  - Мне нужно сделать маникюр, а то ногти в ужасном состоянии.

  Чаки взял мою руку разглядывая мои безупречные ногти. После того как я перестала пить, чтобы себя хоть как-то занять, я занялась своей внешностью. И судя по всему не вовремя.

  - У тебя прекрасные ногти. Но если тебе нужна будет маникюрша, я позвоню своей.

  Я понимала, что он играет со мной, как кошка мышкой. И что-то в его глазах я прочитала, такое, что поняла, что прежней жизни у меня не будет и что ему приятны мои унижения и терзания. А также то, что терпеть это долго я не смогу. Поэтому я решила зайти с другой стороны. Он ждал от меня секса, но если бы я ему дала, это был бы еще один мой шаг для подчинения и потом этих шагов будет много. Выход же мне виделся в другом - раз план не действует, нужно оттолкнуть его и тогда он опять начнет кутежи, чего я так упорно ждала уже почти неделю.

  Я откинула волосы рукой и изогнув бровь сказала:

  - От твоей маникюрши лично для меня толку ни какого - трахнуть я ее не смогу, а если ее не трахать, то зачем звать? - после этого я как бы задумалась и снова посмотрела на него. - Хотя: может быть и правда ее трахнуть? А то от тебя меня уже воротит.

  Это было на грани фола, но ничего другого мне не оставалось. Я понимала, что просто так мне эти слова он не спустит, от страха у меня даже дрожали колени, но внешне я была само спокойствие. 'Умирать, так с музыкой!' - мелькнула мысль.

  Чаки смотрел на меня сощурив свои итак до жути узкие глаза. Его хищный профиль был мне отвратителен. Он негодования его лицо сморщилось и нос стал еще более крупным. Гладкие черные волосы казались намазанными маслом. Меня и правда от него тошнило.

  Странно, но он меня не ударил. Он встал и громыхнув в тишине стулом ушел. Я закрыла глаза. Что будет дальше мне даже трудно было представить. Если бы он сразу избил меня, то он бы выпустил пар, а тут оставалось лишь ждать самого худшего. Но с другой стороны, я так устала, что совсем перестала бояться боли или смерти. Ночами обливаясь потом и что-то бредя, я просыпалась и долго не могла уснуть. Лежа в жаркой тиши я думала о том, как было бы хорошо, раз и навсегда уснуть глубоким сном, откуда нет возврата. В такие моменты я вспоминала родителей и обещала себе съездить на могилу, но когда просыпалась утром, сама себя снова обманывала и делала вид, что они уехали и я все драматизирую.

  Каждую ночь, я ложилась в кровать якобы спать, на самом деле ждала когда приедут в дом ночные гости и будет ли снова у Чаки безудержное веселье. К его пирушкам я уже так привыкла, что один раз, внезапно встав ночью и не обнаружив в комнате воды, пошла в столовую. В коридоре я встретила бегущую мне на встречу обнаженную женщину, которая громко смеялась. За ней бежал Родриго и еще один мужчина. В нем я узнала Карена, который продал Чаки Оливию. Родриго сделав несколько широких прыжков поймал ее и смеясь взвалил себе на плечи. Его большая рука хлестким движением ударила ее по тугому заду, отчего на коже появилось большое красное пятно. Женщина продолжая смеяться колотила его по спине. Меня они похоже не стеснялись. Карен зная про мое положение в этом доме решив надо мной посмеяться сделал вид, что снял шляпу. Я прошла мимо них, всем своим видом показывая, что их не существует. Сзади меня оглушительно смеялись эти трое. Как же я их всех ненавидела в тот миг!