Лазарус - Джессика Гаджиала
Я проворачивал кисти и сжимал их, убеждаясь, что ничего не сломал, когда мы все вышли, молча забрались в машину и повернули к дому, Эдисон за рулем, потому что я только что инстинктивно подошел к пассажирской двери, не доверяя себе за рулем.
— Знаешь, сколько этот ублюдок мог бы заработать на ринге? — Паган нарушил молчание, качая головой и закуривая очередную сигарету, признавая, что этот идиот мог бы заработать столько же денег, если бы не использовал их во зло.
Поздно утром следующего дня стало известно, что Рейну позвонили.
Санни Эндрюс не пережил эту ночь.
К тому времени, когда прибыли парамедики, вызванные его отцом, он по глупости попытался вправить себе ребра и проколол легкое, которое наполнилось кровью, и он захлебнулся ей.
Это не был болезненный конец для такого злобного ублюдка, так как он этого не почувствовал.
Но это было уместно.
Я не был человеком, который забирал жизни.
Но только в этот раз я был более чем согласен с этим.
Глава 16
Бетани
Он ничего не сказал, глядя на меня сверху вниз.
В течение долгой минуты все в нем было нечитаемым.
Это было совсем не похоже на то, каким он был, когда выходил с ринга в Хекс, где бой был просто боем — просто способом угодить своему боссу и заработать немного дополнительных денег. Это был тот бой, который, очевидно, немного отнял у него сил. Вы могли видеть напряжение в его плечах, в подергивании мускулов на челюсти.
Или, может быть, я проецировала на него свое собственное напряжение, основываясь на огромном количестве крови, которая была у него на джинсах, на белой футболке, на руках, щеках, засохла в волосах.
У меня было странное ощущение во рту, и я с трудом сглотнула, пытаясь унять это ощущение. — Душ? — предложила я, мой голос немного странно дрожал.
Он кивнул на это и направился к двери ванной, потянувшись внутрь, чтобы включить свет, прежде чем повернуться ко мне. — Ты хочешь присоединиться? — спросил он, и его теплая маленькая улыбка тронула его губы.
— Как насчет того, чтобы ты смыл девяносто девять процентов этого, и я приму твое предложение?
Потому что прямо сейчас и тут я поняла — это ничего не изменило. Это не изменило бы моих чувств к нему, если бы он вышел и избил или убил людей, которые причинили мне боль. В моих глазах это не делало его хуже.
Казалось, в этом байкерском образе жизни существовал другой набор правил. Ранее я узнала, что случилось с человеком по имени Лекс Кит, когда Волк узнал, что он сделал с Джейни, когда она была всего лишь девочкой. Я узнала о том, что Кэш причинил жестокому бывшему Ло. Я узнала болезненные, уродливые подробности того, что Дюк сделал с людьми, которые порезали спину Пенни.
Они не жили в нормальном обществе.
Их правила поведения были совершенно иными.
Было недостаточно хорошо обнимать свою женщину после того, как кто-то причинил ей боль, и говорить ей, что все будет хорошо, без каких-либо доказательств того, что это так.
Этих людей это не удовлетворяло.
Эти люди хотели убедиться, что, когда они произносят эти слова, они знали, что они были правдой, потому что они уже сами справились с ситуацией.
Было ли это варварством и незаконным?
Конечно.
Но в этом также была определенная поэтическая справедливость.
Я не собиралась плакать из-за боли или смерти людей, которые больше ничего не причинят всем, с кем их пути пересеклись.
И пока Лазарус был в порядке со всей ситуацией, я тоже.
Итак, после того, как я дала ему добрых пять минут после того, как услышала, как потекла вода в душевой кабине, я прошла в ванную, переступая через выброшенную одежду, пропитанную кровью, и встала перед душем, медленно снимая с себя одежду.
Лазарус, почувствовав мое присутствие, открыл глаза, слегка повернув голову ко мне лицом, вода каскадом стекала по его макушке и спине, скользя по всем участкам, к которым мне внезапно захотелось прикоснуться.
Его глаза загорелись, когда обнажилась моя грудь, когда я потянулась, чтобы стянуть штаны и трусики с ног, вышла из одежды и долго стояла обнаженной, позволяя его взгляду обшаривать меня, чувствуя его потребность брать меня дюйм за дюймом, борясь с любым желанием спрятать себя от его голодного взгляда.
Он оттолкнулся от того места, где его рука упиралась в стену, лениво вытягиваясь во весь рост и протягивая мне руку, ожидая, когда я вложу свои пальцы в его, прежде чем дернуть меня вперед, прижимая всем телом к себе.
Мой воздух вырвался с хрипом, который закончился тихим стоном, когда я почувствовала, как его твердый член прижался к моему животу, обещая в конечном итоге положить конец моим внезапным мучениям.
— Слышал, ты беспокоилась обо мне, — его голос был низким и глубоким, когда его руки скрестились над моей задницей, крепко прижимая меня к себе, когда, несмотря на горячую воду, мои соски почти болезненно напряглись на его груди.
— У меня есть мозоли, чтобы доказать это, — я подняла руки, чтобы он осмотрел, но его руки отказались сдвинуться с места, поэтому вместо этого он наклонился, целуя приподнятые, болезненные пальцы.
Я положила руки ему на грудь и скользнула ими вверх, обхватывая его сзади за шею и прерывисто дыша, когда это движение прижало его тело ближе ко мне, его эрекция каким-то образом стала еще тверже.
— Также слышал, что ты разговаривала с Ами, — на мой непонимающий взгляд он добавил, — Амелия. Девушка Шотера.
— Ох. Точно. Да, она мне действительно понравилась. Она очень, эм, недавящая и просто… принимающая. Я этого не ожидала.
Я всегда думала о любом виде терапии как о том, что кто-то задает бессмысленные вопросы вроде «какого цвета ты себя чувствуешь сегодня» и «тебе нужно завести дневник чувств» или прочую подобную чушь.
Было приятно узнать, что не все люди в этой области были такими, что некоторые были просто… настоящими с тобой.
Он слегка кивнул на это и мягко улыбнулся мне. — Я планирую уложить тебя в постель по крайней мере на неделю. Но как только мы выберемся из нее, мы начнем ходить на собрания. Вместе, — пояснил он.
— Мне
