Джорджетт Хейер - Дитя дьявола

— Ну что, Джу, уже не так романтично? А заставить тебя съесть обед — это ничто по сравнению с тем, что я еще мог бы заставить тебя сделать. Сядь, я тебя не трону.

Джулиана подчинилась, опасливо поглядывая на его светлость.

— Я уже жалею, что поехала с тобой! — в сердцах сказала она.

— Мери Чаллонер тоже пожалела, и у нее на то имелись куда более веские причины. Но Мери скорее бы умерла, чем выдала бы свой страх. А Мери Чаллонер, дорогая моя, вовсе не приходится мне кузиной.

Джулиана была глубоко уязвлена.

— Я, разумеется, ни на миг не поверила, что ты и в самом деле заставишь меня есть, — надменно сказала она. — Ты… ты просто застал меня врасплох.

— Поосторожней, а то я и вправду заставлю, — пообещал его светлость. Он отщипнул кусочек куриной грудки, положил на тарелку и протянул мисс Марлинг. — Не упрямься, Джулиана. Съешь и перестань выкрутасничать. У нас мало времени.

Джулиана смиренно взяла тарелку.

— Ладно, — пробормотала она. — Должна сказать, Доминик, если ты и на Мери смотрел таким жутким взглядом, то я почти готова простить ее за то, что она убежала с Фредериком. — Она робко покосилась на кузена. — Видимо, ты был с Мери не слишком любезен.

— Любезен! — вырвалось у Видала. — Да я совсем не был любезен!

Джулиана поперхнулась.

— Мне кажется, что ты обращался с ней так, будто ненавидел бедняжку всей душой, — заметила она, откашлявшись.

Его светлость не ответил. Джулиана пристально посмотрела на него.

— Ты так стремишься завоевать Мери, Видал. Но я не совсем понимаю, зачем тебе нужна любовь мисс Чаллонер, ты ведь собирался жениться на ней только потому, что погубил ее и чувствовал себя обязанным оградить честь своей жертвы от досужих разговоров, разве не так?

Поначалу мисс Марлинг решила, что Видал не станет отвечать на ее вопрос, но внезапно он оторвал взгляд от бокала с вином.

— Чувствовал себя обязанным? — медленно повторил он. — Я собираюсь жениться на Мери Чаллонер, черт побери, потому что уверен — я не могу без нее жить.

Радостно взвизгнув, Джулиана оттолкнула тарелку и хлопнула в ладоши.

— Как замечательно! — воскликнула она. — Вот уж никогда не думала, что ты влюбишься в мою скромницу Мери! А я-то полагала, что ты гонишься за ней через всю Францию только потому, что не выносишь, когда тебя обводят вокруг пальца! Но как ты на меня посмотрел, когда я назвала Мери тупым и бесчувственным созданием! Тут уж я сразу обо всем догадалась! Милый Доминик, я никогда не была так рада! И романтичней этой истории я ничего не слышала! Немедленно в путь! Только представь себе, как они изумятся, увидев нас!

— Мери отлично понимает, что мы гонимся за ними по пятам, — усмехнулся Видал. — На каждой станции мне говорят одно и то же: дама-англичанка очень торопилась. Она гонит так, словно мы с ней поменялись местами. Боюсь, это путешествие окажет разрушительное действие на твоего драгоценного Фредерика.

— Возможно, — сдержанно ответила мисс Марлинг, — руководит Фредерик, а вовсе не твоя Мери.

Видал опять усмехнулся.

— Не думаю, если я хоть немного знаю Мери Чаллонер.

Спустя двадцать минут они отправились в путь. Обед подбодрил мисс Марлинг, и она без возражений села в карету. Сознание того, что вожделенный мистер Комин совсем рядом, воодушевило Джулиану, и она более не обращала внимания на ухабы. Фредерик и Мери должны были остановиться на ночлег, и мисс Марлинг с нетерпением всматривалась в темноту.

Джулиана мечтательно представляла картину скорой встречи. Она размышляла над своей приветственной речью, когда раздался внезапный хруст и ее отбросило на стенку кареты. Последовал ужасный удар, звон разбитого стекла, ошеломленная мисс Марлинг попыталась сесть, но обнаружила, что сиденье кареты наклонилось, а дверца находится там, где полагается быть крыше. Джулиана слышала, как бьют копытами перепуганные лошади. Через несколько томительных минут раздались голоса форейторов. Затем дверца отворилась и властный голос маркиза спросил:

— Ты не ранена, Джу?

— Нет, но что случилось? Ох, я порезалась! Мерзкое стекло! Это все ты виноват, Доминик! Я ведь говорила, что мы едем слишком быстро, и вот результат!

— Мы потеряли колесо! — объяснил его светлость. — Протяни руки, я вытащу тебя из кареты.

Обещание было выполнено почти мгновенно, хотя и несколько грубовато. Джулиану опустили на землю и предоставили ей зализывать раны, а его светлость пошел проверить лошадей. Вернувшись, Видал застал вместо кузины бурлящий негодованием котел. Мисс Марлинг извергла фонтан вопросов. Где они находятся? Как он собирается нагнать беглецов? Где они будут ночевать? И соблаговолит ли кто-нибудь перевязать ее кровоточащую рану?

Его светлость, пропустив мимо ушей все, кроме последней просьбы, ловко перевязал рану при свете одной из каретных ламп, попутно заметив, что не стоит поднимать столько шума из-за какой-то царапины. Мисс Марлинг собралась было разразиться новым потоком обличений, но Видал опередил ее. Он сообщил, что они находятся всего в полумиле от деревни, где и переночуют в одном из домов.

— Что? — оскорбленно вскричала мисс Марлинг. — Ночевать в крестьянском доме? Ни за что! Ты должен немедленно найти другую карету! Немедленно, Видал, слышишь?

— Слышу, — невозмутимо сказал его светлость. — Будь же терпимей, Джулиана, ты прекрасно отдохнешь. В деревне наверняка есть гостиница, там мы и остановимся, хотя я не ручаюсь за простыни. До утра карету не починить, поскольку кузнец находится только в ближайшем городке. Я немедленно отправлю за ним Ришара, а тебе придется смириться с неудобствами. Не сомневайся, мы успеем нагнать беглецов.

Мисс Марлинг, подавленная внезапной катастрофой, опустилась в дорожную пыль и дала волю своим чувствам. Форейторы с жалостью смотрели на нее; Ришар зашелся в приступе смущенного кашля; а его светлость, воздев сжатые кулаки, яростно потребовал небеса избавить его от женщин, кроме одной.

Глава XV

Примерно в то же время, когда карета маркиза Видала драматически рассталась с одним из своих колес, герцогиня Эйвон прибыла в Париж в компании лорда Руперта Аластера.

— С чего нам лучше всего начать, Руперт? — поинтересовалась ее милость, когда экипаж въехал во внутренний двор резиденции герцога Эйвона.

— С обеда, — ответил его светлость и сладко зевнул. — Если, разумеется, в доме есть хоть одна живая душа, в чем я сильно сомневаюсь.

— Но почему? Мы же знаем, что Доминик в Париже!

— Боже, Леони, до чего же ты простодушна! Доминик, конечно же, повеса, но, черт возьми, вряд ли он станет приводить любовницу в родительский дом. — Лорд Руперт с усилием оторвался от мягкого сиденья и выглянул в окно. — Тишина, как в семейной гробнице, — заметил он, открывая дверцу фаэтона.