Людмила Зарецкая - Приворот для Золушки

Я не очень-то хотел к нему тащиться, но Серега сказал, что у него есть новый магнитофон. И я пошел. Марина открыла нам дверь, и я удивился, что мать моего сверстника может так классно выглядеть. У нее была очень ровная кожа (совсем скоро я узнал, что при прикосновении она похожа на атлас), огромные черные глаза, длинная роскошная грива, доходящая до талии. А эту самую талию я, здоровый бугай, запросто мог охватить пальцами.

– Мам, знакомься, это мой одноклассник Сева, – сказал Серега.

– Сева – это Всеволод? – спросила она низким грудным голосом, и я, кивнув, почувствовал шевеление в паху.

Она всегда меня возбуждала. С самого первого раза. И она это знала. Спустя всего четыре месяца мы оказались с ней в постели. Я знал, что Сереги нет дома. Что он на своей дурацкой футбольной секции, и пошел к ней специально. Я знал, что она мне будет рада. Так и было.

До нее у меня не было женщин. Да и после нее… Как там у Блока? «В моей жизни было две женщины – Любовь Дмитриевна и все остальные». Так вот, и в моей жизни было всего две женщины. Эта могла бы стать третьей. Но, видно, не судьба.

После того как все случилось, Марина села в кровати, перекинула свою гриву назад и буднично сказала:

– Если ты кому-нибудь про это расскажешь, меня посадят за совращение несовершеннолетних. Я ведь тебя совратила.

– Я тебя люблю, – сказал я в ответ, и это было правдой.

Я пытался встречаться с девчонками. Поступив в институт, закрутил совершенно ненужный роман с этой сумасшедшей Леной Головиной. Я спал с десятками девиц, и все равно всегда думал только о Марине.

Это она первой сказала, что мне нужно поменять имя.

– Сева – это звучит несерьезно, по-детски. – Она курила у окна, совершенно голая. – У тебя теперь есть высшее образование, ты специалист. Представляйся всем Володей. Это как-то солиднее. – Я так и сделал. Я всегда поступал так, как она хотела.

Она заявила, что мне пора жениться, и я женился. Помню, накануне свадьбы я пришел, чтобы сказать, что моей женой должна быть только она. Никогда не забуду, как она смеялась.

– Тебе двадцать четыре, а мне через три года будет пятьдесят, какая же я тебе жена?

Я продолжал приходить к ней после свадьбы. Я продолжал ходить к ней после развода. Я всегда шел к ней, когда мне было больше некуда идти. Иногда мы не виделись несколько месяцев, но потом я все равно возвращался. И она всегда принимала меня так, как будто мы расстались только вчера.

Когда пару месяцев назад я выгнал взашей свою очередную подружку, она вновь поддержала меня. Когда я начал встречаться с Юлькой из нашей конторы, она даже слова не сказала.

Впрочем, она знает, что другие женщины меня раздражают. Эти козы, шумные, навязчивые, с полным отсутствием стиля и такта. Марина же всегда выглядит как бриллиант высшей пробы. И Наталья – такая же.

Недавно мы занимались любовью, и вдруг Марина отодвинулась от меня и сказала:

– Я чувствую, ты думаешь о другой женщине. – И я неожиданно понял, что действительно думаю о своей начальнице.

Меня смутило, что Марина сказала так впервые за почти пятнадцать лет. Это значит, что мое чувство к Наталье серьезнее, чем все многочисленные интрижки, которые были до этого. Серьезнее, чем несостоявшаяся семейная жизнь. От всех женщин я всегда возвращался к Марине. От Натальи я бы к ней не вернулся.

Если бы не та дурацкая кошка, у нас бы уже все получилось. В тот вечер у меня был шанс вернуть ее расположение. Показать, что я могу быть чем-то большим, чем коллега по работе. Но кошка, которую я тогда убил, спутала все карты.

Какая ирония судьбы, что мне нужно убить и Наталью! Я вовсе не хочу этого делать. Но у меня нет другого выхода. Я вконец запутался. Убил Сашу только для того, чтобы Наталья не узнала о моем постыдном поступке, о той подлости, из-за которой покончила с собой Лена.

Наталья Петровна Удальцова – кристально честный человек. Она бы не только никогда бы не стала моей. Она бы даже руки мне не подала. И ради того, чтобы она не думала обо мне плохо, я пошел на убийство. Потом эта коза Вера… Ну как она нашла эту дурацкую тетрадь? Ведь я же забрал ее из квартиры Саши. Идиот, не мог выбросить ее, порвать, сжечь. Меня тянуло перечитывать ее снова и снова. Даже убив Веру, я не смог расстаться с этой тетрадью. А теперь она попала к Наталье. И мне снова придется пойти на убийство. Впрочем, после того, как я, работая на Муромцева, сварганил эти статьи в газетах, она все равно никогда не будет моей. Как там в «Жестоком романсе»? «Так не доставайся же ты никому!»

Когда в кабинет вошла эта тупая коза Аня и при всех заявила, что Наталья Петровна просила передать, что, разбирая бумаги, нашла дневник, я чуть не заорал. Слава богу, что никто не заметил моего смятения.

Шеф, этот напыщенный самовлюбленный идиот, окрысился на секретаршу так, что она выскочила за дверь.

– Совсем обалдели обе, – пробурчал он. – Одна придумывает любой повод, лишь бы меня от работы отвлечь. А другая принимает ее бред за чистую монету. Какой, на хрен, дневник? Не знаю я никакую Головину. И без нее голова кругом. Продолжаем планерку.

Почему Наталья сообщила шефу о дневнике, я не понимаю. Думает, это имеет отношение к нашей поганой конторе? Как бы то ни было, дневник надо забрать. Меня ничто не связывает с Сашей, кроме этого дневника, где описано, как ее сестра погибла из-за своего однокурсника из того же города. Ментам не надо быть семи пядей во лбу, чтобы поднять архивы нашего вуза и сделать соответствующие выводы.

Значит, надо действовать. Один Бог знает, как мне не хочется ее убивать! Эту женщину, которую я почти полюбил.

Глава 14

Свобода от старых ботинок

Один раз в жизни фортуна стучится в дверь каждого человека, но во многих случаях человек в это время сидит в соседнем кабачке и не слышит ее стука.

В ближайшие выходные он все-таки дал себя уговорить на очередной поход в гости. На этот раз приглашающей стороной была Наталья Петровна Удальцова, с помощью которой он задержал опасного преступника, поэтому Иван чувствовал себя обязанным.

Компания намечалась большая и теплая: сама Наталья, ее муж Леонид, встречи с которым Иван слегка побаивался – кому понравится, когда жизнь твоей жены подвергают опасности, Алиса Стрельцова, которую он, наоборот, бояться перестал, настырная журналистка Перцева, от будущей трескотни которой капитан Бунин морщился заранее, еще две подруги Люба и Настя, которых он практически не знал, и они с Иришкой.

Ирочка сияла как медный грош, общаться с хозяйкиными подругами она обожала. Иван ее энтузиазма не разделял, но был готов рассказать все о событиях последних месяцев, в коих всего несколько дней назад наконец-то была поставлена жирная точка. Задержанный преступник сидел в СИЗО и пел соловьем.