Будь моим Брейшо - Меган Брэнди
Повернуться спиной к Брейшо было равносильно печати одобрения, они приветствовали предателей в своей семье с распростертыми объятиями и обещаниями, но к тому моменту меня это ни капельки не волновало.
Потому что я не знал, что причиной ее отъезда было желание скрыть свою беременность, родить и бросить моего ребенка, попытаться притвориться, что его не существовало, и надеяться, что я не узнаю.
И не узнал бы, если бы мне не подбросили документы, поделившись скрытой новостью.
Виктория.
Я бросаю взгляд через плечо на сиденье третьего ряда, где она прижалась к самому дальнему от меня окну и смотрит прямо в него с несчастным выражением лица. Локоть стоит на дверной раме, ноготь большого пальца скользит по подбородку.
Медленно ее глаза скользят в мою сторону и задерживаются.
Глубокие, шоколадные, карие.
Не голубые.
Не голубые?
Мое сердце уносится вскачь, глаза закрываются.
Мать твою.
Мой живот скручивает еще сильнее.
Я отключаю телефон, оставляя все шесть сообщений непрочитанными.
— Притормози, — хриплю я, и все поворачиваются в мою сторону.
— Кэп? — Мэддок переводит хмурый взгляд с дороги на меня.
Нам осталось ехать до дома еще добрых двадцать минут, но я задыхаюсь в этой чертовой штуке.
— Тормози, мужик.
Он так и делает, и я выбираюсь на свежий воздух. Вокруг ничего кроме двух полос шоссе на многие километры. Делая глубокий вдох, я готов захлопнуть за собой двери, но Ройс вдруг ступает на асфальт возле меня.
Я смотрю на отца, он, отрывисто кивнув, придвигается ближе к креслу Зоуи, так что я закрываю дверь, и они уезжают.
Добраться до дома занимает у нас больше часа, и мы не говорим по дороге.
Это одно из качеств, за которые я люблю своего брата, — его молчаливая поддержка, он всегда рядом и никогда не давит.
Поднявшись по ступенькам на крыльце, он поворачивается ко мне с напряженным взглядом, но только сжимает мое плечо и кивает, исчезая в доме. Я опускаюсь на задницу и смотрю на подъездную дорожку, на фруктовый сад и длинную дорогу между ними.
Я достаю из кармана телефон, включаю его и читаю сообщения от Мэллори.
Мои плечи опускаются, но вдруг голос Зоуи проникает сквозь меня, ее милый зов и нежный смех.
Оглянувшись, вижу, как она бежит ко мне с пасхальной корзинкой, заполненной яйцами. Отец, Рэйвен и Мэддок идут следом за ней, их руки полны яиц, а позади тянется след из тех, которые они уронили.
Я смеюсь, и это вытягивает меня из раздумий.
— Папочка, идем! — Улыбается она.
Сразу после этого, ее маленькая ручка поднимается и смахивает волосы с лица.
То же, что делала ее мама.
Так же, как это делает ее мама.
Почему я не замечал связи между этими движениями раньше?
Как она может иметь что-то общее с человеком, которого даже не знает?
В горле образовывается комок, и я сглатываю. Взгляд снова падает на телефон. Задержав дыхание, я отвечаю на сообщения одним единственным словом из двух букв.
Я разворачиваюсь, засунув его обратно в карман, и вскакиваю на крыльцо с улыбкой.
— Иду, малышка.
Папочка идет.
Виктория
С Пасхи прошло два дня, и пока он держит меня рядом с собой в школе и притягивает ближе дома, Кэптен глубоко погружен в свои мысли.
Каждой прошедшей ночью он крался по полу, и моя грудь вздымалась, когда его шаги приближались, только для того чтобы исчезнуть, оставляя меня с крепко стянутым узлом внутри. Но сегодня его тень колеблется за моей дверью.
Он стоит там, прямо за ней, и я задерживаю дыхание в ожидании.
Он входит, не заботясь о том, чтобы закрыть за собой дверь.
Молча, его глаза находят мои в темноте, он ложится поверх одеяла на свою сторону кровати, так что мы оказываемся лицом к лицу.
Под его глазами темные круги, говорящие о том, что он не спал. Тело сгибается под тяжестью мира, но он никого не впускает в свой.
Насколько я могу судить, до сих пор он держал все в себе.
Кэптен протягивает руку, и я заставляю себя не хмуриться, когда его пальцы минуют мою челюсть, хотя обычно они скользят по ней, а вместо этого погружаются в мои волосы.
Мои белокурые волосы.
Он целует меня вдоль челюсти, спускается ниже, пока его губы не смыкаются на моей грудине. Когда мои ноги раздвигаются для него, он устраивается между ними.
Пробегаясь руками по его коже, я позволяю ему брать, что ему нужно, чувствовать то, что он хочет, и целовать, куда пожелает, мечтая, чтобы он, наконец, поцеловал меня в губы.
Его пальцы проскальзывают под мои шорты и трусики, без колебаний проникая в мою киску. Движения мучительно медленные. Он покусывает мою кожу ниже ключиц, наваливаясь на меня.
Я тянусь к нему, но он сильнее вжимается в меня верхней половиной своего тела, пригвоздив мои руки к матрасу. Его пальцы туго входят внутрь, и мои стенки сжимаются вокруг.
Он стонет, шепчет на мою кожу слова, которые я не могу разобрать, и я покрываюсь мурашками.
Его пальцы сгибаются, погружаясь в меня, и он притягивает свои губы к моему уху. Внезапно его большой палец кружит вдоль моего клитора, и моя спина выгибается, как только он произносит:
— Кончай.
И я кончаю.
Мое тело дрожит под ним, пальцы пытаются притянуть его еще ближе.
Он ждет, пока я успокоюсь, пока мое дыхание восстановится, а затем, вздохнув, двигает нас обоих так, что мы снова оказываемся каждый на своей стороне.
Через несколько минут его глаза начинают закрываться. И только тогда я понимаю, что его хватка на моих волосах не ослабевает, он не разжимает пальцы и не отпускает. Вместо этого он зарывается еще глубже, засыпая у меня под боком.
Я стараюсь не думать о том, что это значит, но сон становится врагом.
И на задворках разума я знаю, что он будет не единственным.
Глава 24
Кэптен
После случившегося на прошлых выходных нам нужен был день отдыха. Мой разум был настолько загружен, что я с трудом мог сосредоточиться в школе, не говоря уже о ночи, когда все, что мне оставалось, это думать.
Сегодня утром я впервые почувствовал себя спокойно и точно понял, что хочу сделать.
Мне нужен был еще один шанс сделать что-то
