Марна Келлог - Бриллиант

Я легла на горячий кафель скамьи в сауне и больше уже ни о чем не думала. Почистила зубы, протерла лицо молочком, легла в постель и, убаюканная дождем, уснула как мертвая.

Не знаю, когда утихла буря, но, проснувшись без четверти десять, я услышала только птичьи песни. Ни раскатов грома, ни шума дождя. Я открыла ставни, и в комнату ворвался свет. Солнечные зайчики играли на еще мокрых газонах и туго свернутых листьях деревьев. Тонкая, почти невидимая вуаль тумана покрывала поля, белесые отроги гор и клубилась, словно прозрачные ангелы вокруг древних развалин монастыря.

Я натянула халат и вышла в сад через дверь кухни. Этот сад был чем-то вроде моего личного государства: даже Пьер не имел права ни на какие переделки, как бы ему этого ни хотелось, а судя по записке, хотелось ему этого просто отчаянно. Тут и в самом деле требовалось приложить руки. Розмарин, базилик, эстрагон, петрушка, огромные кусты лаванды — никаких трилистников — боролись за место под солнцем с сорняками и сухими стеблями вымерзших растений. Сколько всего нужно сделать: посев, посадка, перепланировка. Впрочем, спешить некуда.

Пьер заходил рано утром и оставил на столе свежий багет, пакет с двумя круассанами и сегодняшнюю «Интернешнл геральд трибюн». Я сварила кофе, поставила на стол посуду лиможского фарфора с узором из розовых бутонов на белом фоне, масленку со сливочным маслом, горшочек золотистого варенья из мирабели и поджарила омлет с сыром и травами.

Воздух был так напоен звуками и ароматами, что я даже не включила музыку. Больше ни одной ноты рок-н-ролла. Никогда в жизни.

Глава 54

— Bonjour, мадам Кесуик, — приветствовала девушка в сырной лавке. — Снова пришла весна, и наши друзья возвращаются. Счастлива видеть вас.

— А я очень, очень счастлива вернуться домой. Давайте посмотрим…

Я выбрала несколько сортов сыра и отправилась в соседнюю кондитерскую, потом к колбаснику, в овощной магазин и, наконец, в винный. Погрузила все в «хвост» своей «пантер-мадриган», забив его до отказа, и поехала в центр города пообедать в кафе «Альпиль»: касуле[16] и бокал бургундского. Заодно вынула книгу Дафны Дюморье «Правь, Британия», обнаруженную в лондонском букинистическом магазине.

На улице, обсаженной деревьями, бурлила жизнь. Друзья здоровались, хлопая друг друга по плечу, толстые женщины в пестрых платьях тащили пакеты с покупками, рабочие в синих комбинезонах взламывали асфальт. У журнального лотка толпились туристы в непромокаемых куртках. Грелись на солнце и рассматривали вертящийся стенд с открытками.

Я никак не могла сосредоточиться на книге, потому что думала об Оуэне. Пыталась увидеть эту идиллическую жизнь — во всяком случае, идиллическую для меня — его глазами.

Может, ему и понравилось бы… часа на два: экскурсия по городу, вкусный обед, которым он притворно восхитится, потом страстный, бурный секс, и все. Отдых кончится. Ему необходимо висеть на телефоне, обсуждать бизнес, финансы, новые проекты.

Зато я легко могла представить кого-то вроде Томаса Кертиса или Бертрама сидящими за долгим ленчем, чем дольше, тем лучше. Вот они разговаривают, разговаривают, смакуют вино, наслаждаются едой, гуляют по узким улочкам, торчат в антикварных лавчонках и с удовольствием спят днем. Или читают книгу. Кстати, до меня только сейчас дошло, что я никогда не видела Оуэна за книгой. Мы даже не говорили о таких вещах.

Ладно, как насчет секса? Я просто не могла представить себя с Томасом или Бертрамом, как, впрочем, и со всеми остальными, кроме Оуэна, но кто знает? Зато они умели смешить меня, а иногда смех лучше, чем секс. По крайней мере раньше я всегда так считала.

Я расхохоталась и прикрыла лицо книгой. Что же теперь делать?

— Кик! — крикнула Фламиния Балфур, влетая в кафе, где я мирно доедала свои бобы. — Когда ты вернулась?

— Поздно ночью.

— Какая чудная погода! Мы так устали от дождей!

— Тут так прекрасно, что сердце замирает. Хочешь кофе?

— Нет, спасибо. Времени нет. Что ты делаешь вечером? Придешь к ужину? Хочу познакомить тебя с одним человеком, если, конечно, он приедет на уик-энд.

Мы рассмеялись. Это стало уже нашей привычной шуткой: она постоянно обещала познакомить меня с очередным потрясающим кандидатом в женихи, но почему-то ни один так и не материализовался.

— Конечно, приду.

— В восемь.

— Жди меня.

Ферма Фламинии и Билла Балфуров Бон-Франкетт располагалась в холмах недалеко от Сен-Реми, рядом с деревней Ле Бо-де-Прованс, ровно в двадцати минутах езды от моего дома, что для «Мадригана V-12» не расстояние. Дом представлял собой большое старое здание с черепичной крышей у подножия холма. На склонах пестрели виноградники и оливковые рощи. Фламиния наполнила комнаты удобной мебелью и предметами искусства. Балфуры гордились своим гостеприимством и были известны веселыми вечеринками. Они жили в Брюсселе, и мы были знакомы много лет. Не знаю точно, чем занимался Билл: импорт и экспорт или что-то в этом роде. А Фламиния, в жилах которой текла французская, итальянская и арабская кровь, знаток живописи и антиквариата, такая же таинственно-грациозная, как абиссинская кошка, проводила время в антикварных магазинчиках, делая все, чтобы каждая очередная покупка оказалась настоящим шедевром.

Но мне было совершенно все равно, чем они зарабатывали на жизнь. В Сен-Реми приезжали, чтобы отдохнуть от работы, и мы беседовали только о том, что было сделано сегодня и что планируется сделать на завтра. Если же мы собирались завтра уезжать, говорили о том, что сделаем, когда снова вернемся. Или об отпуске: предмет, о котором я мало что знала. Зато умела слушать.

Солнце зашло, и в саду похолодало, поэтому мы захватили стаканы с коктейлями и устроились в гостиной у огня.

— Дурные новости, — сообщила Фламиния. Сегодня она свернула длинные черные волосы в узел и воткнула в него пару шокирующе пунцовых цветов рододендрона в тон шелковому брючному костюму.

— Наш друг не приехал на уик-энд. Может, в следующий раз.

Я последовала за ней в столовую, наблюдая, как она расставляет карточки с именами.

— Оставь это, Фламиния. Я вполне довольна нынешним положением.

— И не подумаю. Когда-нибудь красивый богатый холостяк обязательно войдет в эту дверь, и я скручу его, брошу на пол и буду держать, пока не приедешь ты. Вы глянете друг другу в глаза и тут же влюбитесь. А мы все будем танцевать на вашей свадьбе. Кстати о свадьбах… — Она подняла карточку. — Ты знакома с новой женой Гарри Конроя?

Я покачала головой: