Блэйн Андерсен - Роковой поцелуй

Данкен ответил вопросительным взглядом. После вчерашнего скандала, он это понимал, молодоженам вряд ли его компания покажется привлекательной. Он уже готов был к тому, что ему сейчас покажут на дверь.

— Кейрон прав, садитесь, — послышался голос из‑под простыней и подушек. — Обсудите, что предпринять. А меня вы все равно уже здесь видели. Лишних пять минут ничего не изменят.

— Благодарю, — промямлил Данкен, усаживаясь и по‑прежнему упорно не поднимая глаз. — Видимо, я недооценил степени ее привязанности к Дженни.

— Так вот из‑за чего весь сыр‑бор, — сказал. Кейрон, натягивая сапоги.

— Боюсь, что да. После того, как вы вчера уехали, я сказал Лайли, что мы больше не будем пользоваться услугами Дженни. Она расплакалась. Я приказал ей уйти в свою комнату, и больше ее уже не видел. — Данкен виновато посмотрел на Кейрона — как собака, случайно укусившая своего хозяина. — Все знаю. Не надо упреков. Я понимаю, что надо было поступить иначе.

— Значит, ты понял, что не должен был ее выгонять? — Кейрон сложил руки на груди, ожидая дальнейших слов раскаяния от Данкена.

— Нет, как раз должен был! — Данкен вскочил на ноги, неожиданный приступ гнева охватил его. — Просто надо было получше подготовить Лайли к уходу Дженни.

— Значит, ты не раскаиваешься в своем поступке?

Данкен надменно парировал:

— Я сюда пришел не для того, чтобы просить прощения.

— Стало быть, ты зря приехал сюда! — отрубил Кейрон, натягивая рубашку и давая понять, что разговаривать больше не о чем.

— Я думал, ты мне друг.

— Я и есть твой друг — больше, чем ты думаешь. Но что я могу сделать, если ты вознамерился разрушить нашу дружбу? Зачем ты вообще приехал?

— Чтобы ты помог найти Лайли. Бог знает, где она может быть и что с ней может случиться. Она же еще ребенок!

— Кейрон, сэр Грэнвилл, может быть, и не прав, но в данном случае ему следует помочь. — Элис вся сжалась от страха за Лайли. — Лайли не должна страдать из‑за эмоций своего отца…

Кейрон согласился с ее доводами:

— Я сделаю все, что смогу. Но когда Лайли найдется, даст Бог, ты уж сам исправляй то, что натворил.

Данкен недоверчиво склонил голову:

— Ты говоришь так, будто уже знаешь, где она. Уж не приложил ли ты руку к ее бегству? — Он явно сам накачивал себя — вот‑вот взорвется.

— Ты меня доведешь, дружок! Я не знаю, где Лайли. Могу только догадываться. Но я отправлюсь на розыски только при одном условии: если ты дашь слово, что не станешь следить за мной: у Лайли были свои причины поступить так, как она поступила. Я не собираюсь ее выдавать. Понятно!

— Да; да, — нетерпеливо отреагировал Данкен. — Делай, что хочешь, только найди ее.

— Я могу только попытаться. А ты можешь пока отправляться восвояси.

Данкен ощетинился: такая отповедь, да еще в присутствии той мисс Уокер! Он еще не скоро привыкнет к ней как герцогине Чатэм! Неожиданно он обернулся.

— Спасибо. — И вышел, как школьник, которого учитель выгнал с урока, хлопнув дверью — впрочем, больше по привычке, чем по злобе.

— Ты знаешь, где она? — спросила Элис.

— Не уверен, но кое‑какие мысли по этому поводу у меня есть. Пока я не буду знать наверняка, пусть это останется при мне. Я не хочу ничего от тебя скрывать, любимая, но не могу и не оправдывать доверия, которое мне оказано. Ты мне веришь?

— Поверю, если ты мне подаришь еще один твой поцелуй.

Кейрон улыбнулся и нежно поцеловал ее. Она прошептала:

— Неужели тебе надо идти куда‑то?

— Да уж вот так, — ответил он обреченно.

— Но это не надолго. К ужину, самое позднее, я вернусь.

С преувеличенно скорбным видом она обняла Кейрона:

— Мой первый день в качестве герцогини Чатэм я проведу как соломенная вдова! Какая жестокая доля для молодой супруги!

— Тем слаще нам будет, когда я вернусь, — Кейрон притянул ее к себе, нежным, но уверенным жестом стянул с нее простыню и, наклонившись, поцеловал ее в бутон соска. — Пора, — вздохнул он, — а то я так никогда не уйду. Моя страсть к тебе не должна сказаться на судьбе Лайли.

— А что мне делать, пока тебя не будет?

— Я скажу Милдред, чтобы она тебе принесла завтрак, потом ты можешь погулять по саду. Или, может быть, ты захочешь почитать или осмотреть Дом. На это как раз целый день уйдет — точно!

— Боюсь, я в нем заблужусь и ты меня никогда не найдешь. А вот насчет сада — это идея! — Элис взглянула в окно; лучи солнца, бьющие сквозь газовые занавески, ярко освещали комнату. — Как давно я не бездельничала целый день.

И все‑таки что‑то ее тревожило:

— Кейрон, будь осторожен.

— Ничего не случится, дорогая. К вечеру я вернусь.

Элис вышла на солнечную лужайку. Когда она работала на Данкена, она подбирала волосы в скромный пучок — как то приличествовало гувернантке. Теперь, будучи хозяйкой Фоксхолла, она распустила волосы так, как часто ходила в Брайархерсте.

Она чувствовала себя несколько неловко в розовом узорчатом халате — он ведь тоже был не ее. Хотя Кейрон и убеждал ее, что его мать охотно предоставила бы в ее распоряжение все, что хранилось в ее шкафах, рыться в гардеробе незнакомой женщины было для Элис неудобно, и она решила как можно быстрее заказать себе побольше новых платьев. Тем не менее, она не могла отказать себе в удовольствии ощутить прикосновение дорогой ткани к телу.

Летний день лучился теплом, все было так хорошо… Только вот…

Элис покачала головой, отгоняя неприятные мысли. Нет, ведь Хэдли заверил ее, что сделает все, чтобы ее свободе ничто не угрожало; а теперь, когда с ней Кейрон, тем более ей нечего бояться… С другой стороны, если в качестве гувернантки скрыться от преследования было не так сложно, совсем по‑другому будет обстоять дело сейчас, когда она стала герцогиней. Наверняка пойдут вопросы: кто она, откуда?

Она топнула ногой — нет, бояться нечего. А кроме того, какой смысл?

Она посмотрела налево, направо: куда пойти? Слева от подъезда, как сказал Уильям, была оранжерея. За ней виднелось несколько террас, к нижней вела грабовая аллея; каменные скамейки, подстриженные деревья. Прямо перед ней был цветник, через который они уже проходили вчера. А вот слева — да там, пожалуй, было нечто, что стоило посмотреть.

За клумбой с гиацинтами возвышался каменный портал — нечто вроде кромлеха Стоунхеджа; по обе стороны от него шла цепочка тисовых деревьев, соединенных живой изгородью. По ее форме она догадалась, что это было: лабиринт! Кейрон как‑то упомянул, что его дед любил такие сооружения и в конце концов сам построил его в своем поместье. У входа висела потемневшая латунная табличка, на которой было выгравировано: «Входящий, будь осторожен. Кто забудет дорогу, по которой шел, будет обречен вечно идти по ней». Элис улыбнулась, прочитав это мрачное предупреждение. У нее был врожденный навык ориентироваться в пространстве, и до сих пор она не запуталась ни в одном лабиринте.